— Это озеро для нас святыня, — сказала я, прислонившись головой к плечу Ко Чи Та, — к нему мы несем и радости свои, и печали. Давай сейчас пообещаем друг другу никогда не расставаться.
Ко Чи Та крепко сжал мою руку в своей ладони.
— Хлайн, мы ведь женились по любви, и мне очень худо без тебя. Долго ли мы с тобой будем скитаться по разным углам?!
Мы медленно шли вдоль берега. Я нарвала букет луговых цветов.
— На сей раз давай вить гнездо сообща. Главное — побыстрее найти дом. Я не хочу больше жить одна.
— И я мечтаю быть вместе с тобой. — Ко Чи Та обнял меня.
— Пусти, Ко Чи Та. Люди подумают бог знает что, неудобно, смеяться станут.
После работы я вышла на улицу и направилась к парку Сулей, где находилась конечная остановка девятого автобуса. Я обратила внимание на то, что за мной по пятам следует один из сотрудников нашего департамента. Я знала его в лицо, слышала, что зовут его У Мья Аунг, и на его приветствия отвечала только из вежливости. Никогда прежде я не замечала, чтобы он ездил той же дорогой, что и я. На остановке он подошел ко мне и, будто продолжая прерванную беседу, сказал:
— Надо подождать следующего.
— Да, — согласилась я.
Один автобус мне действительно пришлось пропустить: он был набит до предела.
— На следующий тоже вряд ли удастся сесть, — заметил У Мья Аунг. Он стоял, небрежно прислонившись к металлической ограде парка, и я вдруг представила, что любой человек со стороны наверняка решит, что мы давнишние, даже более того — близкие друзья и направляемся куда-то вместе. От этой мысли мне сделалось не по себе.
— У Мья Аунг, вы в каком районе живете? — набравшись смелости, решительно спросила я.
— Я… я хотел вас проводить до автобусной остановки.
— Напрасно вы себя утруждаете. Мне провожатых не требуется. Взгляните-ка, сколько женщин вокруг. Вот из их числа и подберите себе подходящую спутницу. — Не пытаясь скрыть своего негодования, я втиснулась в битком набитый автобус.
На следующий день я спросила свою yовую подругу Свей Свей Мьин, знает ли она У Мья Аунга.
— Смазливый такой? — сказала она пренебрежительно. — Это же известный негодяй. Он распустил слух, что развелся с женой, чтобы легче было соблазнять молодых девчонок. Одна тут уже его пожалела.
Теперь мне стало все ясно. Он, по-видимому, не сомневался в том, что я разведена, и решил попытать счастья.
— А у него и жена красивая, и детишки славные.
Я так увлеклась работой, что не заметила, как к моему столу подошел Ко Чи Та.
— Хорошо, что ты пришел, — обрадовалась я, увидев его. Теперь все убедятся в том, что у меня есть муж, и прекратят распространять обо мне всякие сплетни.
Между тем мои сослуживцы разглядывали нас с нескрываемым любопытством.
— Знаешь, Хлайн, один сотрудник дал мне адрес дома, в котором сдаются комнаты.
— И ты уже ездил туда?
— Ездил. В общем, мне понравилось. Правда, аванс великоват — три тысячи джа.
— Бог с ним. Я продам свои сережки.
— Бабушка Мьин обещала дать две тысячи. Остальные добавит отец.
— Вот и прекрасно! Когда можно переезжать?
— На днях, когда освободятся комнаты. Потерпи еще немного. Как только выяснится, я тебе позвоню. Ты, между прочим, очень похудела за последнее время. Следи за собой. Как подумаю, что моя жена живет одна и мне ничего неизвестно о ее времяпрепровождении, так сразу настроение портится. Даже работа на ум нейдет. А у тебя как дела?
— Какие у меня дела? Работа меня интересует мало — просто нет другого выхода. Я по дочке соскучилась — целых две недели не видела. Хочу ее навестить. Поедешь со мной?
— Она уже, должно быть, говорить научилась. Меня-то наверняка и не помнит. Надо бы съездить.
Я проводила Ко Чи Та на улицу, купила, в чайной разных сладостей и отправилась на радостях угощать сотрудников по комнате.
— А мы скоро переезжаем. Муж подыскал квартиру, — с удовольствием сообщила я Свей Свей Мьин.
— Очень рада за. вас. Да, я забыла тебе сказать, дом, о котором я тебе говорила, уже сдан.
— Ну и пусть. Я сегодня на вершине блаженства.
— Мне нравится этот дом. Конечно, не так просторно, как в предыдущем, но нам с тобой тесно не будет. И потом, хорошо, что от работы недалеко.
Мы хотели увезти дочь, но мама нас отговорила. Ведь я целыми днями на работе, кто же будет с ней сидеть? О том, чтобы взять няню, не могло быть и речи. Этот расход мы не осилим. И мама и тетя были очень рады, что на сей раз со мной приехал Ко Чи Та.
Наконец состоялся наш долгожданный переезд на новую квартиру. Оказалось, что вещей у нас поднакопилось изрядно. Устраивая наше жилье, Ко Чи Та проявил много выдумки и вкуса. Кое-что из мелочей мы приобрели дополнительно. Теперь, когда работала и я, мы могли позволить себе даже некоторые излишества.
Я с усердием и любовью убрала угол для молений, поставила гладиолусы, зажгла лампадку и позвала Ко Чи Та.
— Ко Чи Та, давай помолимся за то, чтобы мы с тобой всю жизнь прожили неразлучно.
— Зачем ты все это придумала, Хлайн? — удивился он.
— Делай, что тебе велено.
— Ты за меня помолись, а я посижу рядом.
— Нет, мы должны помолиться вместе. В противном случае наше желание не исполнится.
— Ну ладно, ладно. Пусть я проживу сто лет вместе с симпатичной женщиной, которая сидит со мной рядом. Пусть мы выиграем сто тысяч в лотерею. Пусть у нас будет своя собственная шикарная машина.
Квартплата — семьдесят джа.
Рис — сорок.
Масло арахисовое — тридцать два.
Керосин — двадцать пять.
Электричество — семь.
Маме — десять.
Дочери — пятьдесят.
Перец, лук и пр. — пятнадцать.
Транспорт на двоих — двадцать.
На личные расходы для меня и Ко Чи Та — сто.
Итого: триста шестьдесят девять джа.
Расходы наши состояли из зарплаты Ко Чи Та — триста восемьдесят джа, и моей — сто тридцать. Итого пятьсот десять. Таким образом, денег опять было в обрез — оставалось всего сто сорок один джа на необходимые и непредвиденные траты.
Я с тяжелым вздохом закрыла тетрадь, Ко Чи Та стоял за моей спиной и молча наблюдал за моими подсчетами.
— Теперь мы работаем вдвоем, а свободных денег остается столько же, сколько и прежде, — заметил он.
— А цены! Они ведь растут с каждым днем.
— Отчего же ты вздумала сократить мои карманные расходы?
— Но я ведь издержки на транспорт теперь считаю отдельно.
— Стакан чая с молоком стоит шестьдесят пья, а одна сигарета — тридцать.
Я легла на кровать и закрыла глаза. За сегодняшний день так намаялась, что едва могла шевельнуть рукой.
— На базар ходить — одно расстройство. Креветки стоят тринадцать джа, рыба — двенадцать, куры — шестнадцать, утки…
Ко Чи Та прикрыл мне рот ладонью.
— Можешь дальше не перечислять. Скажи лучше, зачем тебе столько денег на личные расходы? Ты ведь не куришь, не пьешь.
— А парикмахерская? А всякие там кремы, пудры? И главным образом — одежда. Твои деньги тоже на одежду уйдут.
— Это почему же?!
— Очень просто. В кооперативном магазине теперь ничего не купишь. Там совершеннейшая пустота. Может быть, только майку удастся достать. Там ни единой тряпочки не приобретешь. Хорошо еще, что мама снабдила меня кой-какими отрезами. У частников модные ткани стоят невероятно дорого, а на работе у нас все ходят нарядные. Откуда у них только деньги берутся?
— На этот вопрос тебе может ответить твоя подружка — Ти Та Нве.
Ко Чи Та вознамерился было меня обнять, но я отстранила его руку.
— Ты снова за свое? — рассердилась я. — Что ты к ней привязался?! Что ты о ней знаешь?!
— У меня на работе один знакомый говорит, что она из бедной семьи, а живет, ни в чем себе не отказывая. Очень жаль, говорит, ему эту девушку.
— И ты любишь жалеть девушек?
— Кроме тебя, мне некого жалеть. К слову будь сказано, ты должна мне родить сына.
Ко Чи Та часто мне говорил об этом, однако я и слышать не желала о втором ребенке.
— Родить-то не трудно. А вот прокормить, воспитать! Мы свою единственную дочь вынуждены были отдать матери. Ведь детский сад нам не по карману.
На заре нашей супружеской жизни мы, лежа рядышком, мечтали о первенце, о том, как станем его растить, одевать, баловать.
— Неужели тебе не свойственно чувство материнства, естественное для каждой женщины?
— Конечно, ты можешь упрекать меня в чем угодно. Не забывай только одного: все трудности, все семейные проблемы ложатся главным образом на наши, женские, плечи.
— Давай не возвращаться к этой теме, а то снова поссоримся.
Теперь у нас с Ко Чи Та существовала договоренность, что он будет помогать мне во всем. По утрам мы вместе готовили завтрак и обед. Затем Ко Чи Та убирал постель, а я приводила себя в порядок. Наконец, захватив с собой еду, мы отправлялись на работу. Закончив работу, я обычно заходила на рынок. Тем временем Ко Чи Та спешил домой и, вымыв рис, ставил его на огонь. Как правило, к моему приходу рис уже бывал сварен.
