Ил вытирает последние слезинки, качает головой, мы трогаемся, Славка держит меня за руку, завидует, что не он такое сочинение написал, так бы и ему в гимназии допуск на годовые тесты подрезали, - а мне… Мне ещё никогда так не было! Много слов можно сказать про то, как мне сейчас, - но я скажу так: - мне никогда ещё ТАК не было. И рассказал я сейчас всё гораздо смешнее, чем писал. Это потому, что Ил сидел, обернувшись ко мне, слушал, хохотал, радовался… Ну, и Славка тоже, - и ему я тоже рассказывал от души, это же Ласточка… Но Ил...
Как всё… почему всё так, а? Мир сучий, - любишь человека, счастлив, когда он смеётся, крылья растут, когда он на тебя с удовольствием смотрит, смеётся твоим шуткам, а сучий Мир…
Блядь, курить охота, аж…
- 3 -
- Ласточка, а чего сегодня Ил такой? Задумчивый, молчит почти всю дорогу…
Славка поворачивает меня лицом к себе, критически рассматривает футболку, довольно кивает, срезает леску с этикеткой, убирает свой ножик, - тема! - классный ножик, называется «хузба», национальный абхазский нож, реально тема, - потом задумчиво теребит себя за пепельную прядь, - манера у него такая, и отвечает:
- Сев… Он уже неделю такой. Но я… Ты бы с ним поговорил, а?
- Про что? - удивляюсь я. - Про мотоцикл этот, который ты задумал? Нет, Славян, это ты сам должен, это я права не имею, да и вообще…
- Вообще-е! - злится чего-то Славка. - Два тупореза, вообще, ходят, блядь, об гантели в моей комнате спотыкаются, задумываются, вздыхают… Дети.
- Кто? - ещё больше удивляюсь я.
- Я с Дэном! Бль… Ладно, проехали. До вечера, Дэн придёт, будет тогда разговор, - не, Севка, это я так. Просто. Про моц разговор будет. Ты чего в сумке припёр? Тверских, если ты не скажешь, что ты в сумке припёр, у-у-у…
Ласточка трясёт сжатыми кулаками у себя перед носом, сожмурился от злости… блин, обожаю… я посмеиваюсь, а сам решаю, что, пожалуй, можно показать, всё равно, до первого июня, до Ласточкиной днюхи секрета не получилось, - Ладно, Ласточка, тащи сумку, только не подглядывай, я сам покажу! - вот, значит, сюрприза не вышло, с Эдькой моим, дома же не оставишь, сто пудов выкинет, если найдёт, а у Ласочевых, и подавно секрета не будет, Славка залезет, узнает… хотя…
- Дай сюда, я сам, - хотя, можно с него слово было взять, но мне и самому… - Щас, Славян, целлофан снимем…
- Севка, погодь, отец пришёл со стоянки! Вот все и посмотрим, ты доставай, я…
И Славка мчится… м-м, «мчится», хорошее слово… мчится встречать своего отца… моего Ила… «моего», как же, размечтался… сука, что ж так больно-то… Ладно, пока они там, так даже лучше, надо же мне мою… композицию… Блядь, и бардак же у Славяна на столе! Куда бы… Только сюда, больше некуда… Вообще, кругом бардак, как так можно… и, главное дело, в комнате своей чёрти что творит, а на кухне! Ни-ни! Чтобы, не дай бог, крошку со стола уронить, или, там, полотенце не туда повесить… пена из ушей… дым, то есть… всё, покатит, только надо вот так, загородить, Славкины шорты сойдут…
- Севка, ты что тут один, в этом… дворце Ужасов? Славка, как тебе не совестно друзей у себя в… этом Храме Хаоса, одних бросать?
- Не смешно, между прочим! - рассеяно отзывается Ласточка, а сам пытается мне за спину заглянуть, а я согласен, да, Ил, что-то как-то… не очень, и вид какой-то у него, у Ила, грустный… сердце щемит…
- Не смешно, - грустно соглашается Ил-2 со Славкой… и со мной, я же тоже… хоть так с ним поговорить, без слов…
- Кхм… Славка, пара слов сперва. Короче. Я тебе подарок приготовил, на день рождения…
- Зря! Севка, был же базар, чтобы ты не тратился, пап, он же, наверно…
- Слава, дай Севе сказать… Сева, Слава…
Да что с Илом? Вообще? Не понимаю…
- Да. Вот… Я и не тратился ничего…
Ну-у… В общем, я ожидал. Ну, что вот так, примерно… Нет, всё-таки, не так, - я думал, что Славян попрыгает, повосхищается, Ила потормошит, меня потискает, - и успокоится. Он ведь загорается как порох, и горит ярко, и свету от него много, и шуму, и стенки даже рушатся, и броня в щепки, а потом… - нет, он, конечно, Ласточка, всё до конца делает, с Илом по-другому нельзя, но мой подарок, - да ну… Сунет потом, думал я, куда-нибудь, завалит постепенно всяким… всяким, одним словом, - тут у него, в его комнате, именно «всякого» полно, - и забудет… А Славка сейчас… он молчит. А по глазам его видно, КАК он молчит, и понятно, что подарок мой он никуда совать не будет, и не завалит его своим «всяким», - всё по его зелёным глазам видно, и у меня ещё сильней щемит сердце, - Ласточку я обожаю! А Ила я люблю… Он сейчас к Славке подошёл, руку ему на плечо положил… Почему Ласточка не мой брат? А вот чтобы Ил был моим отцом, я не хочу! Я его по-другому люблю… по-другому… по-плохому? Разве Любовь может быть плохой? Сучий Мир…
- Сева…
- Севыч… Я и не знаю, что сказать даже… Я эту вещь на стол себе.
- Сева, я теперь не знаю, что мне Славке на день рождения дарить.
Самое время Славке! Чтобы про моц, насчёт которого я с Арканом договорился. Молчит чо-то… Ладно, его дело…
- Папа, зырь… Мастерок, и на кирпиче… Севка, ты где взял-то его, вообще? Надо же… как ты его к кирпичу так… супер… А рамка?
- Вот с рамкой труднее всего было, но, Славка, я тебе скажу, но только если ты… я уйду, - понял?
- Ну. Уйдёшь. Чо за рамка-то?
- Слав, короче дерева у меня не было ни фига, одна сосна, - это шняга, отвечаю. Вот, а тут смотрю, кто-то стул выкинул, ну-у, такой, гнутый весь, ну, старинный типа, только покрашенный, старый, Ил, сто пудов! Гнутый весь, хитро как-то, и не фанера, а массив, дерево! Прикиньте… Я его по-быстрому в зубы, и домой, вот эта рамка из него, у него на спинке типа рейки такие, - ну, я их… А стул Эдька выкинул, козлина…
- Пап…
- Нет, Слав, всё в порядке. Насколько может быть тут порядок…
- Да ладно, Ил, я привык, как бы… Стул жалко, конечно. С него бы краску содрать, аккуратненько, шкуркой мелкой, например, - супер! Гнутый такой… массив… Вот только, что за дерево, - я не знаю.
- Дай-ка, Слав. Бук. Это бук, Севка. Прочная, твёрдая древесина, под паром и на огне гнётся, не ломается, выдерживает большие нагрузки. Бук часто в хорошую мебель идёт, а стул этот, по-видимому, был «венским»… Австрия, Остеррейх… там придумали, затейники…
- В тему подарочек…
- Ну, Слав! Я ж подумал такой, ты же на своей архитектуре… короче, она тебя по-настоящему зацепила, архитектура, а с мастерка всё начинается, строят ведь, кирпичи там, кладут, например, ведь мастерком.
- Подарок со смыслом, Севка.
- Севыч, смысл в том, что архитектура начинается с карандаша, а заканчивается строительством. Так что, в этом больше смысла, чем ты даже подумал. Да, пап?
- Пацаны… Севка, Славка… Нет, ничего… погоди, Слав, я сяду… всё, всё… Славка, да куда ты… Севка, куда он… Да какие таблетки, это нога… какие тут таблетки, резать надо… зимой, в клинику лягу, осколок этот… О, Славка, коньяк! Чо-то ты мне много… Угу…
- Ил, - шепчу я, а самому страшно, ведь если что, если… то мне только с крыши спрыгнуть! - Ил, а может вам лечь, а? Славян, скажи ты отцу, а…
- Пап…
- Нет, пацаны, не надо. Это у меня… Блин, я и не знаю даже, что это у меня. Анатолий даже не знает, а уж он-то… Вообще, доктора чего-то… Осколок закапсулировался давно, не шевелится, он часть меня уже, можно сказать, а временами… Ни с того, ни с сего, - нервное что-то. Память, наверное…
- Ой, пап, мобильник мой, - я возьму, да? Дэн это, по ходу…
- По ходу… Так, я в кабинете побуду, мне нужно. Вы тут не резвитесь особо, Севка, что-то у меня…
- Какое, Ил! Мы тихо…
- Да я не про «тихо», я про мебель, её можно и по-тихому, Славян спец у нас… Не смешно? Форму теряю. Ладно, я недолго.
Ил выходит… нет, останавливается на пороге Славкиной комнаты, смотрит на меня, улыбается, - мне! - я улыбаюсь… Вышел. Я устало опускаюсь на Славкину огроменную то ли кровать, то ли тахту, то ли я не знаю что… что ж так больно-то… Почему я полюбил этого сильного, очень-очень сильного, красивого очень, молодого, - моложе моего братца выглядит, да так и есть, дело не в годах, - очень красивого и верного человека, отца моего Ласточки, которого я обожаю, который должен быть моим братом, а не урод этот, Эдька, и Ласточка становится моим братом, моим лучшим другом уже стал, - за неделю! - а я люблю его отца, самого лучшего на свете, во всём этом сучьем Мире человека, и никому, особенно Славке, а особенно…
Ласточка подходит ко мне, садится рядом, в руке мобильник, - поговорил с Дэном, пошептались о чём-то, а чего шептаться, я ж и не слушаю, я слушаю, как у меня в груди тоска воет, - Славка откладывает мобильник в сторону, вздыхает что-то…
- Севка, ты… Что ты такой, ты бы… Блядь, Дэн! Через час сказал, а я без него…
- Славка, а как вы с ним подружились? С Дэном? Он же старше…
- И по хую! Старше! Я, может, и постарше его даже, ты же всего… Бль… язык мой. Нет, я так. На паркуре, где ж ещё. Он мне там показал кое-что, я ему тоже… Разговорились, то-сё… Ты ж его видел, какой он!.. Ну, пусть и мельком, а всё-таки?.. Ну, это ты точно, - Дэн супер! Вот. Потом, на другой день, мы уже с паркура вместе пошли, по дороге… там… Ну, о всяком поболтали, такие. А потом он на скейте! У-у, Севыч, это он жёстко! Жалко, у меня всё видео на том мобильнике накрылось… А там у нас один мудак есть… был, короче его не видать больше чо-то, так он Дэну такой, - чо, мол, на хрен ты с малолеткой гоношишься, мол, в мастера вышел, учениками обзаводишься, или из-за бати, что ли, Ласточкиного? Подмазываешься, мол? Призы, мол, и если чо, с соревнованиями, мол…
