– Кто это вас так? – поинтересовался водитель.
– Правду сказать или выдумать чего? – спросил я. – Выйдет заковыристо.
– Говори как есть. Мы, брат, на свободной земле живем– тут каторга, там ссылка, – он говорил весело, показывая рукой то направо, то налево от дороги. – Тут и староверы жили, и декабристы, и коммуняки сюда ссылали, кого не жалко.
– Попользовать меня хотели, дядя. Дети железного Феликса, слыхал про таких?
– А чего ж не слыхать, слыхал! Сам тут – из раскулаченных. Мамка в лагере меня родила, под Иркутском, – мужик мотнул головой, показывая куда-то назад.
– Вот и сейчас раскулачивают, – сухо резюмировал я. – Переделом собственности это дело у них называется…
– Э-эх, сукины дети! Все Сибирь делят! Но слабы они, нет у них силушки нашу землю заграбастать! Мы здесь люди свободные!
– Дядя, дядя… Эти возьмут.
Я замолчал, а дядька еще долго рассказывал о своей жизни. Как деда его раскулачивали под Оренбургом, как родителей посадили. Как отец его погиб на фронте по решению трибунала НКВД. Как мать заболела в лагере туберкулезом и умерла, а он мыкался по детдомам и интернатам. Потом дядька замолчал и стал напевать какую-то заунывную песню на неизвестном мне языке.
– Что это, Агван? – моему взору открылась удивительная картина.
Агван не ответил, он крепко спал у меня на плече, уткнувшись в него своей смуглой, бритой головой.
– Не знаешь? – ко мне обернулся довольный водитель. – Это, брат, озеро Байкал!
В лучах рассветного солнца, в розовой утренней дымке облаков словно бы на ладони лежало передо мной величественное озеро. С двух сторон его обступили высокие сопки, покрытые многовековым лесом. Огромные валуны лежали на песчаном берегу, словно бы диковинные морские звери. Мне хотелось кричать от счастья. Выскочить из машины и с сумасшедшим улюлюканьем бежать к берегу.
Вдруг Агван проснулся. Он выглядел встревоженным. Еще никогда я не видел его таким.
– Началось, – тихо прошептал маленький монах.
– Что с тобой?! Что началось, Агван?! – его испуг мгновенно передался и мне.
– Послушай меня, Данила, – мальчик обратился ко мне с серьезностью, на которую —обычный ребенок просто не способен. – Это очень важно. Что бы дальше ни происходило, что бы ни случилось, пожалуйста, обещай мне: ты пойдешь дальше, ты дойдешь до того места, которое укажут тебе знаки, ты найдешь Схимника и сделаешь то, что он тебе скажет.
– Агван, конечно! Пожалуйста, только не тревожься так. Я все это сделаю. Мы вместе с тобой это сделаем! Правда, я теперь не отступлюсь. Ни за что! Верь мне, Агван! – сердце мое заколотилось, я хотел успокоить малыша, сделать все, чтобы ой не тревожился и не переживал ни о чем.
За это время Агван стал мне родным братом. Вообще-то я не сентиментален, особенно после войны. Но этот мальчик вызывал во мне всю силу возможных положительных чувств – от нежности до восхищения. И даже если бы у меня не было никаких причин идти куда-либо, и только он попросил, я, не задумываясь, сделал бы это. Чего бы это мне ни стоило.
– Помни, ты обещал, – сказал Агван и посмотрел на меня с теплотой и какой-то странной, загадочной болью.
Сразу вслед за этим откуда-то сверху послышался странный шум. Это стало для меня неожиданностью, ведь мы ехали по совершенно пустой трассе. Кругом ни души! Я посмотрел в заднее стекло автомобиля и увидел, как к нам приближается вертолет. Он шел сначала сзади, но мы завернули за сопку, а потому он сделал вираж и стал заходить со стороны озера.
– Это по нашу душу? – спросил я Агвана шепотом.
– По нашу, – напряженно ответил он и уставился куда-то вперед.
На расстоянии полукилометра перед нами замаячил пункт ДПС. И было видно, что человек в форме уже вышел на дорогу, чтобы преградить нам путь.
– Дяденька, миленький, – маленький монах обратился к водителю. – Это нас ловят. Выручи!
Водитель повернулся к нам и внимательно посмотрел – сначала на Агвана, потом на меня, потом снова на Агвана. Выглядели мы колоритно – один битый, другой в разорванном монашеском балахоне.
– Помогите, правда! – попросил я.
– Э-эх! Была не была! – он махнул рукой, приосанился и прибавил газу. – Гляжу, хорошие вы ребята.
А хорошим людям – грех в помощи отказать.
Несмотря на свои благородные заверения, водитель вдруг стал резко тормозить перед гаишником. Я решил, что все, обманул нас дед и сейчас сдаст – тепленьких. Но я поспешил с выводами. Как оказалось, это был обманный маневр. Гаишник, решив, что мы останавливаемся, отошел на обочину. И тогда водитель выжал из своих стареньких жигулей все, на что они были способны. Машина взвыла и со свистом промчалась мимо поста ДПС.
– Ух! – воскликнул водитель. – Двум бедам не бывать, одной не миновать!
Я обернулся. Оторопевший гаишник кинулся к служебной машине и начал преследование. Уже через минуту он орал в свой мегафон: «Жигули красного цвета, приказываю вам остановиться. Приказываю вам остановиться!»
Наш водитель посмотрел в зеркало заднего вида:
– Да, попали мы, братцы!
– Нам бы с дороги съехать, чтобы с вертолета не достали! – попросил Агван.
– И этот вертолет за вами? – дядька, кажется, не верил своим ушам; он выдвинулся, чтобы посмотреть через переднее стекло вверх, и увиденное произвело на него сильное впечатление.
– Свернем? – спросил я, формулируя свой вопрос в форме утверждения.
Чуть подальше справа от трассы в направлении горного массива уходила разбитая грунтовая дорога.
– А куда деваться?! – рапортовал дядька и повернул.
Сразу вслед за этим с вертолета раздались автоматные очереди.
– Батюшки-светы! – воскликнул наш спаситель– Еще чуть-чуть, дяденька! И мы прыгаем – закричал Агван сквозь шум непрекращающейся стрельбы. – Спасибо вам!
Через пару секунд Агван открыл дверь и, делая мне знак следовать за ним, выпрыгнул из автомобиля. Я кубарем выкатился за ним. Глубокий овраг с покатым склоном и мягким мхом смягчил удар. Перед падением мне удалось сгруппироваться, так что я лишь слегка потянул ногу. Едва остановив своё падение, я начал звать маленького монаха:
– Агван! Агван! Где ты?! ,
– Я здесь, Данила, – послышалось откуда-то сверху, он уже выбрался из оврага. – Надо спешить!
Мы стали взбираться вверх по горе, чтобы скрыться в глухой части леса, подальше от дороги. Но для этого нам предстояло пересечь территорию, лишь слегка поросшую молодыми деревьями. Здесь нас и заметили. Вертолет зашел сбоку и начал прицельный огонь. Мы мчались, словно загнанные звери.
Вертолет сделал очередной вираж и снова вернулся. Автоматные очереди, словно лезвие бритвы, срезали верхушки небольших деревьев. И я вдруг понял, что мы не успеем добраться до планируемого укрытия. Эта машина сможет еще как минимум трижды зайти на огневую позицию. От нас мокрого места не останется!
Агван был чуть впереди, сверху. Вертолет приближался в очередной раз. И я увидел, что мальчик вдруг остановился, выпрямился во весь рост, повернулся спиной к склону горы и выставил вперед руки. Он оттопырил ладони, как если бы он держался за стену, закрыл глаза и что-то бубнил себе под нос. Автоматная очередь ложилась аккурат по этой линии
– Агван! – заорал я. – Что ты делаешь?! Пригнись!
За долю секунды я преодолел разделявшие нас десять-пятнадцать метров. И как раз когда вертолет поравнялся с нами, я сбил мальчика с ног, закрыв своим телом. Вертолет как-то странно загудел, послышался треск ломающихся лопастей. Я посмотрел в ту сторону – вверх и налево. Машина, пропоротая верхушками деревьев, рухнула наземь и взорвалась.
– Агван! Мы победили! – орал я как сумасшедший и тряс его голову. – Агван, слышишь?! Мы победили! Что ты не отвечаешь?! Агван!!!
Мальчик не отвечал. Я вдруг подумал, что, может быть, слишком его придавил. В растерянности я поднялся на локтях и сместился в сторону. В районе груди на малиновом монашеском одеянии расползалось бордовое пятно крови.
– Агван!!! – глаза заволокло пеленой, рыдания душили меня. – Агван!!!
Вдруг мне показалось, что губы его шевельнулись.
–Агван, я здесь! Слышишь меня, я здесь! Все хорошо! Только не умирай, Агван! Слышишь, не умирай!
– Данила, – он смотрел на меня и лишь шелестел своими губами.
– Да, Агван! Да!
– Данила, не кричи так, – он слабо улыбнулся. – Я знал, что умру. Учитель предупредил меня об этом еще в храме, перёд нашим отъездом. Ему было видение. Не печалься. Этого нельзя было изменить
– Агван, но как?! Почему?! —это не укладывалось у меня в голове: он всю дорогу знал, что едет на верную смерть, и ни разу не обмолвился ни единым словом.
– Помни, что ты мне обещал, Данила. Что бы ни случилось, ты пойдешь дальше, ты дойдешь до того места, которое укажут тебе знаки, ты найдешь схимника и сделаешь то, что он тебе скажет.
– Агван, господи! Ну что же это такое! Господи! – я не мог сдержать душивших меня рыданий.
