— А вот такое и счастье. В муках добытое, в огне закаленное! — бодро сказал Кузнец и пошел по своим делам.
— Ничего себе счастье! — пробормотала себе под нос девчонка. — Ужас какой-то…
Назавтра девчонку поставили подмастерьем к инструментальщику. Весь день она помогала выдавать тяжеленные кувалды, молотки и молоточки, клеши, зажимы и прочий кузнечный инструмент. К вечеру она выглядела усталой и сердитой.
— Не нравится мне этот инструмент, — сообщила она инструментальщику. — Он какой-то злой. Похож на орудия пыток.
— Ну ты смотри какая привередливая! Ишь ты, подмастерье… — подивился инструментальщик. — Не видала ты орудия пыток… У нас здесь и такое куют, сходи, посмотри.
— Тоже для счастья? — съязвила девчонка.
— А как же, — спокойно подтвердил мастер. — Счастье, оно ведь разное. Кому-то и такое надо. Слыхала выражение «счастья пытать»? Ну вот, это для того инструмент и есть…
— Не нравится мне это, — пробурчала девчонка.
А на следующий день ее поставили подмастерьем к кузнецу и даже вручили маленький молоток. Она честно отпахала весь день, по обыкновению задавая кузнецу кучу вопросов.
— Ну ты и достача, подмастерье, — пожаловался кузнец в конце дня. — Я от тебя больше устал, чем от молота. Ну зачем тебе знать — почему да отчего? Я вот кую — лишних вопросов не задаю. Знаю, что и родители мои счастье ковали, и деды, и прадеды. Традиция!
— Что ж тогда они ковали-ковали, да ничего по наследству не передали? — сумрачно спросила девчонка. — Или ленились?
— Ничего они не ленились, — насупился мастер. — Просто так положено — ковать. Испокон веков!
— А я не хочу, как испокон веков! — объявила девчонка. — Я хочу разобраться. — В последующие дни она разбиралась. Смотрела, как и что положено делать и что получается в результате.
— Вот зачем вам доспехи? — дергала она за рукав мастерицу, только что закончившую клепать латы.
— Для зашиты от врагов! — отвечала мастерица, любовно оглаживая шлем с забралом. — В этих латах я буду неуязвима. Никто меня не увидит!
— Ну ладно, враги не увидят, но и друзья тоже, — докапывалась вредная девчонка. — Вас и рукой погладить невозможно будет, кругом один металл.
— Меня однажды так «погладили» — мало не показалось, — усмехнулась мастерица. — Пусть уж лучше металл… Оно как-то безопаснее.
— Ну уж нет, это не по мне, — мотала головой девчонка.
Однажды Главный Кузней подозвал ее и спросил:
— Ну, освоилась? Не пора ли тебе самой попробовать, как свое счастье куют?
— Не пора, — дерзко ответила девчонка. — Я еще не разобралась, откуда заготовки появляются.
— Знамо откуда. Со склада! — объяснил Главный Кузнец. — Да зачем тебе это?
— Я знаю, что со склада, — тряхнула челкой девчонка. — А на склад откуда?
— Из руды выплавляется. Экая ты настырная! Хочешь в плавильную? Там жарко! Не детское дело.
— Хочу, — коротко сказала девчонка. — Я вам не дите малое. Я хочу разобраться!
— Ну разбирайся, я распоряжусь, чтоб пустили, — разрешил Главный Кузнец, и подумал: «Упорная! Хорошим мастером будет!»
В плавильной и правда был настоящий ад. Ревущее пламя, раскаленный воздух, огонь и тьма вперемешку. В цеху работали молчаливые чумазые люди в кожаных передниках и рукавицах. В огромные печи целыми вагонетками засыпали измельченную руду, там она плавилась, а потом по специальным желобам стекала в емкости, и уже отгула — в формы. Формы остужали, и из них вынимали аккуратные брусочки — те самые, которые потом пойдут в кузнечный цех. Туда, где испокон веков люди куют свое счастье.
Девчонка смотрела на все это мрачным взглядом, и ей явно не нравилось то, что она видит. Напоследок, покидая цех, она ухитрилась стянуть с вагонетки небольшой кусок руды. Сама не знала зачем — так, захотелось. С тем и вернулась в кузнечный цех:
— Ну как, разобралась, подмастерье? — спросил ее Главный Кузнец.
— Нет еще, — буркнула девчонка. — Я так и не поняла, из чего куют счастье? Что-то не слышала я никогда про «счастливую руду». Где ее добывают?
— Ну ты дотошная, подмастерье, — одобрительно покачал головой Главный Кузнец. — Руда получается из сырья. А сырье каждый приносит с собой. Складываем в емкости, обрабатываем под высоким давлением, а потом под пресс пускаем, дробим — вот так и выходит руда.
— Хочу посмотреть, — загорелась девчонка.
— Не положено. Вот когда станешь мастером, принесешь свое сырье — тогда и увидишь. А покуда вникай. Ты подмастерье шустрый, из тебя хороший мастер получится — настоящий кузнец своего счастья. Иди работай.
Девчонка задумчиво кивнула и пошла, но не к кузнецам, а к выходу. У нее был пытливый ум, и она не любила поступать «как все». А слово «не положено» еще больше подстегнуло ее любопытство.
На улице она наконец-то вдохнула полной грудью, подставила лицо под свежий ветерок и нащупала в кармане кусок руды. Он был теплый, и ей даже показалось, что он слегка запульсировал в ее ладошке. Она отошла в сторонку, села на какое-то бревно, достала свою добычу и стала пристально рассматривать.
Кусок неправильной формы. На металл даже и не похож — скорее минерал. Невзрачный, и в то же время симпатичный, очень естественный. Как солнце, или дождь, или трава. Теплый и словно бы живой. Когда на руду упал солнечный луч, он засверкал и заиграл поблескивающими искорками, и девчонка подумала, что это он так перед ней выпендривается, хочет ей понравиться. Подумала — и сама прыснула от такого нелепого предположения.
— Ты живой? — спросила она. Разумеется, камешек ей ничего не ответил, только запульсировал сильнее — теперь в этом не было сомнений.
— Ты похож на маленькую зверюшку — сообщила ему девчонка. — Такой же теплый и смешной. И ты мне нравишься.
Камешек заискрился и запрыгал в ее ладошке.
— Ух ты! — восхитилась девчонка. — Это ты мне так отвечаешь? Ну ничего себе! Оказывается, ты не простой камешек. Наверное, я тебя не просто так стащила. Может быть, на счастье?
Камешек завибрировал, засиял, и это сияние коснулось ее лица, защекотало нос. Девчонка зажмурилась и чихнула. И в нее хлынули самые неожиданные образы — белые пушистые одуванчики, и радуга над полем, и весело щебечущие птицы, и какой-то карапуз с плюшевым зайцем в ручонках, и парочка на скамейке, и звездное небо, и белый кораблик на водной глади. Все это наполнило девчонку таким чистым, радостным счастьем, что она даже дышать забыла.
А когда она открыла глаза, то увидела, что камешек на ее ладошке рассыпался, превратился в кучку всего-на-свете, и в этом еще угадывались прежние образы — и одуванчики, и радуга, и звездное небо… Так это и есть сырье??? А среди всего этого лежало семечко. Настоящее семечко, некрупное, но явно живое.
— Чудеса-а-а-а, — прошептала девчонка. — Зерно в камне, это ж надо!
— Ого! Семена Счастья? Ну ты и шустрая, подмастерье! — раздалось совсем рядом.
Девчонка испуганно вскинула голову и сжала кудачок с зернышком. Она и не заметила, как к ней подошел Главный Кузнец.
— Да ты не бойся, я не отберу, — засмеялся Кузнец, заметив ее испуг. — Просто интересно, как тебе это удалось?
— Я не знаю, — ответила девчонка. — Случайно.
— Семена Счастья случайно не находят, — улыбнулся Кузнец. — Семечко Счастья приходит только к тем, кто готов его взращивать.
— Как это — «взращивать»? — удивилась девчонка. — Его ведь куют!
— Куем потихоньку, — вздохнул Кузнец. — Когда-то люди умели добывать счастье из всего-на-свете. Что случилось — то и счастье. И потери, и приобретения — все к лучшему, все на счастье. Утром проснулся — счастье. Ноги холят — счастье. Курица снеслась — счастье. Зима прошла — счастье. А потом человек стал ненасытным. Ему все казалось, что для счастья чего-то не хватает. Тогда человек и придумал — ковать свое счастье.
— Но это же неправильно! — возразила девчонка. — Вот оно, счастье, у меня в руках! Я это точно почувствовала! Зачем его сначала спрессовывать, потом переплавлять, а потом еще и ковать, чтобы получилась мертвая вешь из металла? Пусть даже и красивая! Как те розы… Красивые, но неживые!
— Эх ты, подмастерье… А если человек по-другому не умеет? Если для него счастье — в преодолении трудностей? Если он другого счастья не знает? Если он счастье из малого семечка взращивать не умеет?
— Так надо ему объяснить! — воскликнула девчонка. — Рассказать ему, как все на самом деле!
— Да что ж ты, подмастерье, думаешь, что умнее всех? — усмехнулся Главный Кузнец. — Сырье-то откуда берется? Сами несут… Знают они, как все на самом деле. Только хочется им ковать свое счастье! Предки ковали — ну и они куют. Испокон веков.
— Слышала я уже про «испокон веков», — заявила девчонка. — Только я так не хочу! Я как представлю, что надо утром вставать, нести вчерашнее сырье в кузню, а потом целый день ковать, ковать, ковать… И в огонь свое счастье совать, и молотом лупить, и в холодной воде закалять. А в результате — какая-нибудь фигурная решетка на окна, как в тюрьме, только чуть покрасивше. И снова ковать… Ну уж нет!
