Азамат покатывается.
-- Нет, что ты, отец, это духовничье дело, я бы не позарился на их знания -- в каком месяце начинать ухаживания, да по каким дням моцоги проводить... Я в этом ничего не понимаю, и своих ни одного даже не планировал.
-- А что ж все парни-то шушукаются? -- недоверчиво расспрашивает его Арават. -- Говорят, в закрытом сообществе для молодожёнов какое-то интервью с тобой появилось с началом весны, и будто бы ждали его долго...
-- Да там и не интервью, так, черкнул я полстранички этому страннику, чтобы он от моей жены отвязался, так он всю зиму кормил публику обещаниями, а теперь вот вывесил наконец, и то в закрытый доступ. Там не про детей, там про то, как надо женщину ублажать, чтобы семейная жизнь хорошо сложилась.
-- Куда их ещё ублажать? -- кривится Арават. -- Итак иждивенки ненасытные! Дом построй, обед сготовь, камней накупи, теперь ещё чего -- на руках сплясать?
-- Ты-то чего ворчишь? Ты сам-то не сильно выложился на ухаживании, -- осторожно замечает Азамат.
-- Ну так я дурак, что ли? На кой мне эта столичная лапша, вялая да жирная? Женщина должна своё место знать.
-- Вот и не обязательно, -- возражает Азамат. -- Я как раз о том и написал, что принятые у нас бешеные траты и потребительское отношение к женщине -- это нездорово, а можно ведь всё организовать гораздо приятнее для обоих. Ты же понимаешь, что Лизу я не содержу, платину с бриллиантами она почти не носит, а готовит лучше, чем дворцовый повар. Или ты думаешь, я её приворожил?
Я незаметно усмехаюсь в салат. Лучше, чем дворцовый повар? Я и не знала, что он такого высокого мнения о моих кулинарных способностях. Впрочем, я тоже считаю, что Азамат готовит лучше, чем дворцовый повар, так что, возможно, мы оба необъективны. Или надо искать другого повара.
-- Ты по своей странной женщине всех-то не суди, -- отмахивается Арават. -- Хотя, конечно, если ты и правда придумал способ, как этих паразиток насыщать меньшей кровью, то правильно сделал, что поделился с молодожёнами.
Азамат собирается что-то ответить, но тут пиликает домофон, в котором обнаруживаются ещё двое гостей к обеду -- матушка и Ирлик, под руку.
-- О, Алэк, бабушка приехала! -- радостно сообщаю я. Ребёнок реагирует бурно, принимаясь подпрыгивать на диване и выкрикивать боевые кличи.
Осознав, какая встреча ему предстоит, Арават панически оглядывается в поисках чёрного хода, но поздно, с женой ему уже не разминуться.
Матушка входит под руку с Ирликом, точнее, не входит, а вплывает, наслаждаясь всеобщим вниманием.
Дети прерывают разговоры и таращатся -- то на милую бабулю в платочке, то на скалящегося бога в шароварах.
Арават подскакивает с места и пытается что-то сказать, но только булькает, как рыба.
-- Это ты мне место уступаешь, поближе к внучку? -- интересуется Ийзих-хон, используя мамино слово. -- Не ожидала от тебя такой любезности, но так и быть.
Она провинчивается на Араватово место со свойственной ей ловкостью.
-- Ма, какими ты тут судьбами? -- удивляется Азамат. -- Прямо день сюрпризов!
-- Да я и сама удивилась, когда твой дружок явился на порог и предложил в столицу сгонять, -- усмехается матушка, косясь на Ирлика. -- Тэк-с, что у нас тут? -- она принюхивается к тарелке. -- Телятина? Отлично.
-- Это моя тарелка! -- возмущается Арават, когда Ийзих берётся за ложку.
-- Что тебе для меня, тарелки жалко?
Арават теряется -- видно, и вправду жалко, но при всех признать это не решается.
За спиной кто-то давится смехом. Оборачиваюсь -- ну кто ж ещё, как не главный разжигатель. Конечно, Ирлик неспроста сюда матушку приволок так неожиданно -- знал, что Арават здесь будет.
-- А ты, как я понимаю, за своим пришёл? -- спрашиваю я Ирлика, чтобы немного сместить всеобщее внимание.
-- А то! Всю зиму меня дразнила обещаниями, пора бы уже!
-- В таком случае, ты очень вовремя! -- объявляю я, маня Ирлика за собой в комнату, где у меня всё рукодельное барахло. -- Во, гляди!
Портрет пришпилен к проектной доске и занимает собой изрядную часть стены. Ирлик с видом ценителя подходит поближе, а потом снова отходит подальше, поглаживая расписной подбородок.
-- Хммм... -- изрекает он наконец, и я немного напрягаюсь.
-- Тебе нравится? -- тревожно интересуюсь я.
-- Мне-то конечно нравится, это ж я, как я могу себе не нравиться? Ты мне вот лучше скажи, как ты думаешь, Укун-Тингир понравится?
Я аж давлюсь.
-- Ирлик, солнце, я-то почём знаю? Я её даже не видела ни разу!
-- Ты тоже женщина! -- убедительно поясняет Ирлик. -- Тебе виднее должно быть.
-- Ну-у... -- развожу руками. -- Если так рассуждать, то раз мне нравится, значит и ей должно понравиться. А ты что, ей его дарить собрался?
-- Ещё чего! Я просто её в гости пригласил, хотел попросить, чтобы она мне водопад в западной пещере сделала. Так что мне важно, чтобы ей всё понравилось. Ну ладно, будем надеяться, ты права. Гонорар засчитан, -- подмигивает он мне. -- Кто у вас тут рамки делает, мне надо, чтобы на стену повесить!
-- У Бэра приятель есть... А ты на обед не останешься? -- спрашиваю, видя, что Ирлик уже занялся откреплением вышивки от стены и сворачиванием в рулон.
-- Вот закажу рамку и вернусь, -- обещает он. -- Время нынче дорого!
Я радуюсь, что успела отснять своё произведение сегодня утром, хотя и не ожидала, что за ним так скоро явится заказчик.
Ирлик сматывается через окно третьего этажа, а я возвращаюсь в гостиную, где происходит цыганочка с выходом: матушка натурально троллит Аравата. Азамат с мелким отсел подальше, чтобы не принимать участия в конфликте, дети и гости -- как будто спектакль смотреть пришли. Хос обычно оставляет телохранителей за порогом наших комнат, поскольку здесь ему ничего не грозит, но сейчас он явно чувствует себя неуютно и предпочёл бы спрятаться за широкое плечо. Не найдя ничего более подходящего, он прячется за Айшу -- она сама-то хиленькая, зато как колданёт...
-- А что же ты ничего не ешь, дорогой? -- интересуется матушка, наворачивая мясо с Араватовой тарелки.
Над Араватом в воздухе проскакивают электрические разряды.
-- Наверное потому что уступил тебе свою порцию, -- цедит он.
-- А что же слуги тебе ещё не принесут? Неужто ты не произвёл на них достаточно сильного впечатления? -- сладким голосом продолжает Ийзих.
-- Полагаю, что Азамат их распустил, -- выкручивается Арават. -- А вот с каких это пор ты с богами якшаешься?
-- Да с лета примерно, -- как ни в чём не бывало ответствует матушка. -- Тебя что ль завидки берут?
-- Меня-то ничего не берёт, а вот тебя как бы ни взяли... на ужин.
-- Ой уж ты будешь горче всех горевать, -- усмехается матушка. -- Да только боги-то у нас покраше тебя, и мне на коврик у двери не указывают, как некоторые.
Арават сморщивает всё лицо в гримасу неверия:
-- Ты смеешь жаловаться на моё обращение? Я тебя подобрал с рыбной помойки, отмыл, накормил и в доме поселил -- и ты ещё претензии предъявляешь?!
Ийзих методично пережёвывает очередной кусок, потом поворачивает голову и долго смотрит на мужа.
-- Мне на той помойке было весьма неплохо, -- изрекает она. -- И еда у меня была, и крыша над головой, а богатств твоих несметных я всё одно не видела, да и не нужны они мне. Заслуга твоя единственная, что ты мне такого сына подарил. А всё что ты руками да словами умеешь -- и волоска с его головы не стоит.
Арават краснеет и надувается. Азамат принимается жестикулировать матери, чтобы прекратила его злить, но её так просто не проймёшь.
-- Вообще-то у нас два сына, -- с едва сдерживаемым возмущением напоминает Арават. -- Или я чего-то не знаю?
-- Два, два, -- успокаивает его Ийзих. -- Да только тумаков за двоих один получал.
-- Ну вот что, Ийзих, -- не выдерживает Арават. -- Ты хочешь мне что-то сказать -- так говори в лицо, а не ходи вокруг да около!
Ийзих задумчиво откусывает ореховой лепёшки.
-- Я уж сколько раз говорила, да только у тебя на ушах сапоги надеты. Вот как разуешь, так и скажу.
-- Я весь внимание, -- цедит Арават.
Ийзих так же вдумчиво запивает лепёшку чаем, потом разворачивается всем корпусом и пронизывает Аравата испепеляющим взглядом.
-- Ты мне что про Азамата наплёл, старый олух? Ты мне зачем сказал, что у него ни рук, ни лица нет? С какой ты стати взял, что он видеть меня не хочет? Давай, ври быстрее, если за девять лет не придумал отговорку!
Мы с Азаматом переглядываемся. Он прикрывает голову руками, мол, ну Арават и вырыл себе яму...
-- Я... -- мнётся Арават. -- Ну... В общем... Чтобы ты мне не помешала.
-- Это как же? -- совсем по-азаматовски поднимает брови Ийзих.
-- Я хотел Азамата с планеты услать, э-э, в воспитательных целях. Но ты ж страшная баба, я знал, что ты за него и мне, и всему Совету глотки перегрызёшь. Вот и сказал тебе, чтобы отбить охоту. И всего-то преувеличил чуть-чуть...
Ийзих встаёт из-за стола с таким видом, как будто готова прям сейчас и перегрызть, но тут уже Азамат подскакивает и принимается её успокаивать.
-- Ма, ну не кипятись, всё позади, это ж когда было-то, теперь-то всё хорошо, не переживай так...
