Со временем выяснилось, что у него записано много и другой музыки, помимо того, что я услышал раньше. Я стал таскать ему чистые плёнки. И он постепенно записал мне все свои альбомы, бывшие у него на тот момент. Радовало его отношение к моим просьбам: он копировал всё только на студийном магнитофоне с высоким качеством, на всю ширину ленты. Слушалось, как с пластинки. Я распространял его записи среди друзей, и образовался как бы мини-фан-клуб Юрия Морозова. Мы выпивали под его музыку и всячески пропагандировали её среди остальных. Вскоре не осталось ни одного приятеля, не охваченного новыми альбомами автора. Все слушали в приказном порядке, так что деваться было некуда. Кому-то музыка эта нравилась больше, кому-то — меньше. Случались жаркие споры о достоинствах или недостатках музыки, но до драк не доходило.
Как-то незаметно мы сдружились. Юра стал снабжать меня всяческой литературой, в основном философской и диссидентской. «Архипелаг ГуЛаг» А. И. Солженицына я прочитал на фотографиях, и был шокирован и возмущён скотским отношением властей к своему народу. Одно время даже хотел что-нибудь антисоветское затеять, но дальше ругани советской власти на кухне не пошло. Видимо, я — не революционер.
Я тоже сочинял свои песни, и единственным критиком, чьё мнение для меня имело значение, был Юра. Я частенько к нему приезжал, играл новые песни или инструменталы. Обычно ему нравилось, но дикого восторга не вызывало. Когда у меня случались приступы депрессии, я ехал к нему. Мы сидели на кухне, пили чай, разговаривали о чём угодно, слушали музыку. Обратно домой я летел на крыльях, с двойной энергией терзал гитару и читал умные книги. Так он на меня действовал. Вроде обычная встреча, а чувствовал себя как бы очищенным.
В Питере издавался подпольный журнал «Рокси», освещавший творческую жизнь музыкального андеграунда того времени. Редакция хотела взять у Юры интервью, но никто не мог на него выйти. Поэтому пошли сложным путём — в тетрадке написали вопросы, передали мне, я передал Юре, а Юра написал ответы. Потом всё повторилось ещё раз, появилось большое интервью. Может быть, это была первая возможность для «широкой» публики ознакомиться с мнением Юры по разным вопросам. Оказалось, что это — нормальный человек, с чувством юмора, а страшные легенды не соответствуют действительности.
Со временем мы с друзьями образовали свою группу под названием «Почта». Начали репетировать, сочинять, и встал вопрос о записи песен на студии. Под давлением друзей пришлось пристать к Юре с просьбой — записать нас. Была возможность записи на студии Андрея Тропилло, но с ним у нас отношения не сложились. Через пару недель Юра позвонил и сказал, что можно прийти на студию. Я примчался со скоростью звука, и началось великое таинство перенесения музыки на плёнку. За два часа я записал одну гитару, потом другую. Затем появились — Лёша Ионов, и мы записали бас, с Сергеем Васильевым — вокал, с Мишей Фанштейном — перкуссию. Так, благодаря Юре, появился первый альбом «Почты» «Город». Это был 1987 год, и событие воспринималось как чудо. Ведь в то время можно было записаться только у Андрея Тропилло или на студии грамзаписи «Мелодия».
Чтобы отметить это событие, я купил бутылок 50 пива «Невское», и позвал Юру домой. Долго знакомились с содержанием бутылок. Поздно вечером я пошёл провожать его, взяв с собой некое количество, чтобы вдумчиво дойти до метро. Сделали остановку, открыли бутылку и начали беседу. Вдруг я вижу, как он нюхает бутылку. На мой недоуменный вопрос, он ответил, что ему очень нравится запах пива. Почему-то в памяти остаются такие глупости, но я часто этот момент вспоминаю… Надо сказать, что «Невское» советских времён несравненно вкуснее напитка, продаваемого сейчас под этим названием.
Через некоторое время у меня появилась мысль поиграть «Почтой» вместе с Юрой. Сначала он отнекивался, так как не хотел выступать на концертах перед публикой, но потом внезапно согласился. Провели несколько репетиций. Он был требователен к музыкантам, и заставлял играть то, что он хочет услышать. Мы старались. Выступили на фестивале «Рок Нива», были и другие совместные концерты. Но, возможно, он почувствовал, что музыканты для него слабоваты. У него появилась возможность выступить с «ДДТ», и мы восприняли это как должное. Контактов с Юрой не потеряли, и он свёл наш второй альбом «Коктейль Дорога назад или Пивной день Мастера Краева» в 1989 году.
Были ещё совместные выступления с Юрой вдвоём в две акустики, я выступал с ним и в составе с разными музыкантами, периодически призывал он меня сыграть на басу или гитаре в своих новых альбомах. Записал и наш совместный проект с Лёшей Рыбиным «Оазис-Ю». Мне очень нравится наш альбом с этим же музыкантом «Спорт обречён», записанный в 1993 году.
Мне всегда нравился стиль работы Юрия Морозова на студии. Он помогал в аранжировках, работал очень быстро, не делал лишних движений. Указывал на лажу и неточности, предлагал переиграть или перепеть, но никогда не настаивал, если музыкант по какой-то причине отказывался. По его мнению, на записи авторского материала главный — музыкант. Он умел и как-то маскировать неточности пения и игры. Многим он таким образом помог. После многочисленных записей с ним я тоже чуть-чуть начал понимать процесс создания музыки.
Как-то после концерта в клубе мы узкой компанией пошли ночью в ресторан на Старо-Невский. Юра пил вино, которое ему доставали из запасника для особых случаев… Ночь, зима, вдруг сильный удар бутылкой о стол и крик: «Напоили, суки!» Это Юра изумился выпитому. Далее он вышел на Невский и стал посреди улицы регулировать движение, подражая движениям постового, признавшись, что с детства мечтал об этом. Ну, что ж, мечты сбываются, хотя и в такой сюрреалистической форме.
В самом конце девяностых Юру поразил тяжёлый недуг. Я узнал об этом сразу, так как лечился он в 1-м Меде, где работают мои друзья. Как-то пришёл навестить, а его нет. Странно, он же лежачий. Подождал на улице полчаса — гляжу, бодро идёт. Оказывается, ходил в церковь. Это ему сильно помогало. Потом просто ушёл из больницы и уехал на дачу. Поремонтировал забор и ему резко полегчало. Я знаю, как проходило лечение, но пусть об этом пишут врачи.
Последняя его работа на студии — запись альбома каверов «Биттлз» двумя баянистами. Юра мне позвонил и сказал, что нужно спасать запись, настолько слабые музыканты. Я наиграл бас, Чиж — перкуссию, вроде чуть-чуть стало слушабельнее.
Потом случилось обострение болезни, и Юру положили в больницу. 23 февраля 2006 г. мне позвонили из реанимации и сказали, что Юры не стало. Умер Большой Человек.
Хочу немного написать о своём отношении к нему. У нас удивительная страна — людей неординарных, профессиональных, с космическим мышление часто не замечают. Они какие-то неудобные. Но такие своим существованием и двигают куда-то всех остальных — ищущих, строптивых и непокорных. Юра был очень сильный человек. Сложно представить, чтобы он вступил в какой-нибудь альянс с нынешними власть имущими. А без этого трудно донести себя и свои мысли до людей. Хотя, возможно, ему это и не надо было.
Я считаю его самым важным и значительным явлением питерского андеграунда, причём не только музыкального, но и писательского, философского, а самое главное — личностного. Именно его личность так светло влияла на окружающих и на меня. Юра — человек уникальный. Благодаря таким людям, в нас сохраняется что-то, что делает нас людьми. Я счастлив, что близко его знал и много сказал ему. Он умел слушать… Сейчас на дружеских посиделках мы всегда его вспоминаем и любовно называем «Начальник звука». Я думаю, на «Мелодии» хорошо понимают, что это значит.
Наиль Ахметович Кадыров — родился 26 августа 1961 года в Ленинграде на Фонтанке, где живёт и в настоящее время. Увлёкся музыкой уже в третьем классе, когда впервые услышал песню Битлз «День рождения». В пионерском лагере познакомился с Сергеем Васильевым, который дал ему первые уроки игры на гитаре. До службы в СА самостоятельно изучал музыкальные гармонии различных исполнителей, главным образом Битлз. Вернувшись из армии, вновь увлечённо осваивает гитару и начинает самостоятельное музыкальное творчество в содружестве с Сергеем Васильевым, что в дальнейшем привело к созданию группы «Почта», в состав которой вошли также Алексей Ионов (бас-гитара), Мурман Данелия (ударные). Они осуществили запись двух магнитоальбомов, после чего группа распалась из-за смерти Сергея Васильева в 1990 году.
В дальнейшем Наиль Кадыров сотрудничал с Юрием Морозовым, Михаилом Науменко, Виктором Цоем, группами «Трилистник», «Оркестр Вермишель», «Дочь Монро и Кеннеди», «Разные люди» и другими. В соавторстве с Алексеем Рыбиным записал два альбома. Фирмой «Ант-роп» тиражированы альбомы детских песен «Коноплянка-1» и «Коноплянка-2».
