— Есть ещё несколько, идём со мной! — и, мимоходом Кириллу, — неси, пока, остальное… — повела Катю в свою комнату.
— Вот, посмотри… — стала рядом.
Катя окинула взглядом комнату и остановила глаза на большой, тёмной иконе чёрной раме. Даже кольнуло в груди, что-то. «Да, вот они, глаза эти. Сухие, выплаканные глаза» — пронеслось в голове у Кати. Сегодня, утром, в саду, она увидела их. Невероятно. Ирина поймала взгляд Кати, подошла ближе и, положив ладонь ей на плечо, — сказала тихо:
— Это мне подарил монах один. Когда я была в монастыре… И предсказал мне, что будет… Возникла пауза. Катя неосознанно, как-то, повернула голову к Ирине и встретила её тёплый взгляд.
— Ты посмотри пока…, я помогу Кирюше — мягко проговорила Ирина и повернулась бесшумно.
Кирилл встретил мать вопросительным взглядом…
— Мам, а Катя…
— Пусть посмотрит ещё…, - повернула мама на кухню.
Выйдя на середину комнаты, Катя разглядывала другие картины. Но иногда, вдруг, переводила взгляд на икону, потом, снова на картины. Здесь они были другие. Какие-то не такие, как там. На этих — Кирилл, как бы выражал своё отношение к чему-либо. Подчёркивал что-то. Видимо, мать сама отбирала их в свою комнату.
Катя подошла к двери и ещё раз оглянулась на икону с изображением Богоматери с младенцем.
«…И предсказал мне что будет…» — мелькнуло снова в голове у Кати.
Катя вышла из комнаты и встретилась с выходящей из кухни Ириной.
— Ну, посмотрела? — живо спросила Ирина.
— Тётя Ира, сухо сказала Катя, — это нельзя продавать! Ирина потрепала Катю по волосам и сказала ласково:
— Садись Катюша, садись к столу! — и выдвинула стул.
Кирилл вопросительно взглянул на Катю и улыбнулся загадочно. Он приготовил ей свой сюрприз.
Когда все сели за стол, Ирина, пододвигая стул, сказала с улыбкой:
— Я немного удивилась, когда увидела Кирюшу с девушкой. Он, Катя, из всех женщин, близко, только меня одну допускает…
— Ну ладно, мам…
— Разрежь торт! — прибавила Ирина.
«… Не замыкайся в себя, открытой будь, как есть», — вспомнила вдруг, слова бабушки Катя, и улыбнулась свободно. Попробовав чай, Кирилл спросил у матери:
— Мам, ты у Крупиных была ведь, у них щенки остались?
— А что?
— Мы с Катей хотим щенка взять, только вот не решили ещё, куда поселить…
— Есть щенки…, но вы хоть чаю попейте! — засмеялась мама.
Кирилл повернул голову удивлённо, он давно не слышал, что бы мама смеялась так. Он не помнит, слышал ли он вообще…. Катя только переводила глаза с Кирилла на Ирину. Кажется у неё совсем спало волнение, и она почувствовала себя уютнее. Меж разговорами, она нет, нет, да и вспоминала, о монахе, который подарил икону…
Кирилл оживлённо рассказывал, как они сегодня устанавливали вешки на косогоре. О том, что он приобрёл этот участок земли, он рассказал матери сразу же. Потом, звонил Сергей Борисович, узнавал, как продвигаются дела. Ирина с интересом слушала сына, бросая, быстрые взгляды на Катю. Уловив момент, она посмотрела на Катю внимательно и негромко сказала:
— Его зовут отец Иннокентий, он прозорливый…, я тебе, Катя, потом расскажу…
Катя широко распахнула глаза и, забывшись совсем, выговорила нечаянно…
— Я слишком громко думаю?
Ирина откинулась на спинку стула и заливисто засмеялась. Кирилл, ничего не разобрав, недоумевал радостно:
— Не пойму, о чём вы?..
— Так, — вставая со стула, сказала Ирина неожиданно, продолжая смеяться, — идёмте со мной!
Кирилл, пожав плечами, встал со стула и подал Кате руку. Мама подошла к дверям комнаты Кирилла и развернулась лицом:
— Ты сюда ещё не заглядывал?
Кирилл растерянно посмотрел на Катю.
— Нет ещё…
— Ну так загляни!
Он вошёл в дверь. Катя с любопытством смотрела на Ирину. Та, приложила палец к губам.
— Ой, Кать, — громко донеслось из комнаты, — иди сюда, смотри!
Катя нерешительно, как-то, шагнула в проём двери…
— Ой, какой хорошенький, пушистенький какой, да Кирюш? Какая прелесть!
Последним в комнату вошёл кот. Но вдруг, встал, как вкопанный, постоял секунду. И, подняв хвост, быстро выбежал прочь…
В углу, на старой кофте, сидел бело-рыжий щенок и, выпучив от шума глаза, заскулил испуганно… Катя взяла щенка в руки и, поглаживая, посадила на колени. Щенок жалобно закряхтел, широко расставляя передние лапы.
Катя ласково причитала, собирая все превосходные эпитеты, и гладила щенка по голове. Он только прикладывал маленькие уши, пытаясь сползти на пол.
Прислонившись к двери, с довольной улыбкой стояла Ирина. Кирилл, наконец, поднялся, и поцеловал мать в щёку.
— Спасибо, мама…
— Смотри, Катюша, что бы он тебе юбку не намочил! — улыбалась Ирина.
— Тётя Ира, а кто это?
— Это мальчик.
— Надо имя придумать…, - наклонился Кирилл к Кате.
— Ну, это уж вы сами… — А у нас ещё торт остался! Катя! — позвала Ирина.
Все снова сели за стол, весьма довольные.
— Сегодня пусть здесь переночует, а там, вы сами решите. Всем чаю?
Кирилл взглянул на Катю.
— Да…, не откажусь, — начала Катя, — с таким тортом! — и, засмеялась непринуждённо. Кирилл довольно смотрел на Катю.
— А ты? — повернулась Ирина к сыну.
— Я?.. Ну, с таким тортом…
— Ясно! — Ирина быстрым шагом с Улыбкой направилась в кухню.
— Катя!.. — неопределённым голосом сказал Кирилл.
Катя напряглась как-то сразу, посмотрев на него.
— А у меня для тебя — подарок есть…
— … Подарок? …Какой? — взволнованно тихо спросила она.
— Сейчас… — Кирилл встал быстро, едва не уронив стул.
Пошёл к себе в комнату быстрыми шагами. Прикрыл дверь. Катя с минуту сидела одна в напряжённом недоумении. Он вышел с большим пакетом в руках, подошёл к Кате, затем подошёл к старому комоду и обернулся на неё.
— Даже не знаю…, - смущённо обронил он, медленно вынимая из пакета раму. Затем, поставив на комод, отошёл в сторону молча.
Катя, впившись взглядом, только пошевелила губами, не произнеся ни звука. Хотела было встать, но руки так и застыли, уцепившись в сиденье стула.
На старом комоде, в тёмно зелёном, резном багете — стоял портрет изумительной красоты…
Это была она. С полотна струился поток солнечного света. И в этом свете, в пол оборота, слегка повернув голову, — улыбалась Катя.
Как будто Кирилл позвал её, и она, бегающая по солнечной лесной поляне, приостановилась на миг. Выпрямилась, и повернув к нему голову, спросила быстро: — А?
Открытые широко глаза, с выражением вопроса, и лёгкая ласковая улыбка застыли на полотне… Перед лицом, букетик голубых цветов на длинных стеблях, наклонившихся вперёд в согнутой руке. Распушённые пряди волос, разлетевшись по сторонам, легко передавали ощущение ветерка. Это быстрое, весёлое «А?», — как будто висело сейчас в комнате и лесной аромат, Будто уже проникал внутрь, всё яснее ощущаясь с каждым вдохом. Наполовину освещённое солнцем, Катино лицо, казалось живым и даже менялось чуть, если присмотреться внимательно.… Кажется, она сейчас мигнёт ресницами, и, мягкие влажные губы произнесут: «Что Кирюш?»
Сидя на стуле, и сжимая сиденье побелевшими пальцами, Катя, кажется, забыла дышать.
Как! Создать такое девятнадцатилетнему парню? Сколько ночей провёл он оживляя в воображении это изображение, втягивая ноздрями запах её волос и ощущая внутри это «А? Что Кирюш?» И зажав в горячих пальцах кисть, пробуждал к жизни этот небольшой льняной квадрат.
Кирилл стоял поодаль с мраморным лицом и горящими глазами… Глубокую тишину нарушили шаги сзади, всё реже, реже… О стол звякнули чашки.
Катя очнулась от прикосновения ладоней на своих плечах. За спиной стояла Ирина и поверх Катиной головы живыми глазами устремилась на полотно.
Катя медленно опрокинула на Кирилла свой взгляд. Её глаза были влажные и сияющие…
— Нравится? — точно так же, как в первый день, спросил он, когда она рассматривала лилии на пруду. Катя только открыла губы, чтобы сказать что-то, но лишь качнула головой…
— Ты мне не показывал!.. — с игривым упрёком спросила Ирина, наклонив голову к сыну.
— Мама, краска только вчера высохла…
Катя, наконец, поднялась со стула, подошла к нему близко, и, хриплым шёпотом:
— Спасибо, Кирюша… — поцеловала его в щёку. Повернулась, потом, кашлянула, и обращаясь к Ирине:
— Мне бы чайку… — улыбнулась растерянно.
— Ну, Кирилл! — качала головой мать.
— Нравится?
— Бесподобно! — бодро произнесла Ирина, и засмеялась легко.
Катя, отпив глоток крепкого пахучего чая, глубоко выдохнула. Щёки её горели малиновым румянцем, светящиеся глаза весело бегали по комнате.
Кирилл улыбался сдержанно, раскладывая по тарелкам кусочки белого торта. Положив Кате торт, и встретив её опьяненный взгляд, сказал негромко:
