Он смерил взглядом меня и пигалицу, и замер, уставившись на нашего психотехника. Девушка мягко улыбнулась ему в ответ, но всё равно коротышка в итоге обратился ко мне.
— Что у вас?
— Девушка пропала, — ответил я. — Последний раз я её видел рядом со станцией метро в прошлую пятницу. Она встретилась с каким-то мрачным типом. Мы предположили, что они к вам могли зайти.
— Может быть. Мы круглосуточно работаем.
Я выудил пятитысячную купюру. Коротышка с лёгкой улыбкой накрыл мою руку и заверил:
— Денег не нужно. Как она выглядела?
— Фотографии есть? — спросил я у девочек.
Пигалица положила листовки на стойку и, порывшись в сумке, передала мне небольшой фотоальбом, листов на тридцать, где в прозрачных пластиковых кармашках лежали фото пропавшей девочки. Руки непроизвольно вздрогнули. Скрепя сердцем, я протянул альбому Эрику.
Тот смотрел на фотографии секунд пять.
— Яркая девочка. Я её запомнил.
Девчонки выдохнули как один человек.
— Они за третьим столиком сидели. Мужчина действительно странный был. Явно из уголовников. Я такую публику за версию чую.
Чернявый коротышка не торопясь переворачивал странички и скорбно качал головой.
— Я её сначала за проститутку принял, но там и близко такого не был. Общались они очень тепло. Он мороженое для девочки заказал и фрукты, а себе минеральную воду и микс из орехов с цукатами. Я их хорошо запомнил.
— Долго они сидели?
— Часа три. Может, больше. Они ещё поели перед уходом. Шашлык из телятины.
— А о чём они говорили?
— Не знаю. Больше говорил мужчина. Он курил постоянно. Пепельницу много раз меняли.
— А как они ушли?
— В смысле?
— Куда, в каком настроении и как при этом себя вели?
— Ох, ты. Прямо допрос, — усмехнулся Эрик.
Но потом все равно ответил:
— Пойдёмте. Я покажу.
Мы вышли вслед за ним.
— Это тоже с вами? — спросил Эрик и кивнул в сторону брошенный стайки подростков.
— Да.
— Значит, хорошие друзья.
Коротышка тихонько засмеялся. Он указал на столик в тени цветущей сирени.
— Там они сидели, а ушли в сторону пруда. Она его под руку держала.
— Говорили о чём-то?
— Говорили, но о чём не знаю. Он у нас пачку парламента купил. Ребята я вам больше ничего не смогу рассказать. Больше я их не видел.
Эрик вернул мне в руки маленький альбом карманного размера.
Я поблагодарил его, но попрощаться не успел. Коротышка меня остановил:
— Подождите секунду.
Он опять скрылся в подсобном помещении, но действительно вернуться довольно быстро. В руках он нёс пакет с песочными пирожными.
— Это подарок от заведения.
Неожиданный презент подсластил горькую пилюлю. Мы продвинулись в поисках ровно на двести метров, обнаружив кафе, где Ева провела время с мрачным типом. Но сейчас мы снова оказались в полной неопределённости. Сопливые Пинкертоны снова пытались рассуждать и строить умозаключения, но предположений о том, куда могла пойти Ева с мрачным типом, было непозволительно много. Собака не появлялась, и я решил, что на сегодня моё участие в поисках завершено. Попрощавшись со своими юными следопытам, я вернулся в машину и отправился в банк.
Время до пяти часов ещё оставалось, и я заглянул в ресторанчики напротив здания банка. Поздний обед оказался довольно-таки сытным и вкусным. Я пытался настроиться на встречу с банкирами, но Ева никак не шла у меня из головы.
Когда пришло время встречи с хитрыми евреями, я расплатился и пошёл в банк.
В переговорной оказалось неожиданно много народа. Были, в том числе, и незнакомые мне люди. Меня поздравили с новым назначением, подарили дежурный набор из фирменного ежедневника, ручки «Паркер» с логотипом компании и настенного календаря. Помимо этого мне подарили книгу в кожаном переплёте. Но самое интересное, что меня действительно ждали.
Меня ожидало поистине потрясающее предложение. Оказалось, что банк уже профинансировал наших конкурентов. Их проект стартовал на год раньше. Конкуренты на деньги банка выкупили промышленную площадку, с помощью лизинговой компании банка закупили и смонтировать дорогое оборудование, а также уже запустили производство, но директор нового предприятия набрал кредитов, вывел деньги за рубеж, а сам сбежал вслед за деньгами. У хозяина компании-конкурента случился инсульт от переживаний, на саму компанию накинулись кредиторы, а сотрудники как на работу ходили в следственный комитет к следователям.
Ежедневный простой всего предприятия обходился чересчур дорого. От распродажи производства по частям можно было собрать меньше половины суммы на покрытие существующих задолженностей. Банкиры хотели обанкротить фирму, чтобы почистить бизнес от второсортных кредиторов, но и в таком случае хитрые евреи теряли непозволительно много денег.
Банк предлагал нам выкупить или взять в аренду готовое предприятие.
Я аж онемел от такого бесценного подарка судьбы. Нам предлагали шагнуть на год вперёд и получить уже готовый бизнес. У банка просто не было выбора. Я предварительно согласился и договорился о встрече на завтра уже в расширенном составе.
Мой выход из офиса банка был подобен маршу римских легионов под Триумфальной аркой. Я ликовал, сжимая в руках толстую папку с материалами коммерческого предложения банкиров. Я пытался набрать генерального, но телефон разрядился.
Прорвавшись сквозь вечерние пробки, я вернулся в офис уже после окончания рабочего дня. Несмотря на поздний час, Степан Константинович и все топ-менеджеры были на месте. В кабинете генерального директора висела сизая пелена табачного дыма. Дым не выветривался, даже несмотря на распахнутые окна. Судя по тягостной атмосфере, итоги сегодняшней беготни не вселяли оптимизма.
Директор встретил меня напряжённым:
— Ну что, Макс? Может, ты чем-нибудь порадуешь?
— Порадую, и даже лучше. Гельмут уже завтра готов подписывать контракт на финансирование всего проекта. А банк нам отдаёт готовую промышленную площадку наших конкурентов с готовыми линиями.
Казалось, что по кабинету прошёл разряд тока. Всех тряхнуло как от электрического напряжения. Мрачное как грозовая туча, лицо генерального директора вытянулось, а глаза выкатились из-под набрякших век.
— А ну повтори, что ты сказал, — потребовал он.
Я в гробовой тишине рассказывал о встрече с Гельмутом и о его звонке Йохану. Потом я рассказал о предложении банка, попутно выкладывая на стол документы, фотографии и буклеты. Когда очередь дошла до солидного томика бизнес-плана, финансовый и коммерческий директора чуть не разорвали его, перетягивая друг у друга из рук.
По лицам окружающих было понятно, что я единственный, кто принёс сегодня положительный результат. Шумное обсуждение и планирование, звонки партнёрам и Павлу Андреевичу, споры, скоропалительные расчёты сожрали практически час времени, и я поехал домой.
Водитель выслали меня перед самым подъездом, и первым кого я увидел, была мама Евы.
Женщина поднялась с лавочки возле подъезда и нерешительно шагнула в мою сторону.
— Здравствуйте, Максим.
— Добрый вечер, Милана.
— Простите меня, пожалуйста. Я не думала, что вы так поздно приходите. Спасибо вам больше за помощь.
Мне стало неудобно перед Миланой самому. Уже было начало одиннадцатого.
— Можно было и по телефону позвонить. Меня сегодня друзья вашей девочки как раз вызванивали.
— Нет. Я хотела лично извиниться за поведение папы. По телефону это не так просто. Придётся много объяснять. Вы вчера назвали ваш адрес, а у меня память очень хорошая. Я… Простите, что не позвонила вам и не спросила разрешения. Ой, это так бестактно с моей стороны — заявиться к вам без приглашения. Какая же я дура.
Она сделала короткую паузу и закрыла лицо руками. Милана была в полном смятении.
— Всё в порядке, Милана. Я вас очень хорошо понимаю. Представить себе не могу, что со мной происходило, если бы пропал мой ребёнок. Вы меня не затрудняете. Может, загляните к нам на чашечку чая?
— Вы так любезны, — тихо ответила женщина. — Спасибо вам. Вы сделали очень большие дело. Вы подарили нам надежду и даже уверенность. Вы так помогли нам, а он вас вытолкал. Это было ужасно, я потом места себе найти не могла.
— Я совершенно не обиделся.
— Я постараюсь не отнимать много времени, и злоупотреблять вашим гостеприимством я не хочу. Я прошу у вас прощения за его поведение, но мне хочется, чтобы вы поняли. Мой отец достойный человек и очень воспитанный, но некоторые обстоятельства в нашей жизни очень болезненны для него.
Тут я совсем перестал хоть что-нибудь понимать.
— Человек, с которым вы увидели Еву — это её отец. Если дочка с ним, то Саша её будет оберегать сильнее, чем английскую королеву.
