— И нечего было там топтаться, — сказал Андрей. — Представительские значит, для представителей, а мы специалисты.
Но мама Люда его не слушала.
— Тащат коробки в обхватку и морды в сторону воротят, — говорила она. — И замечать не хотят.
Она приумолкла и вдруг оживилась.
— А работает там кто? Жены специалистов. Ящики ворочают, бумажки заполняют… Одна врач по образованию, другая даже кандидат. А что? Я бы тоже могла.
— Мало тебе? — спросил Андрей. — Все мало?! Не наворочалась? Никак остановиться не можешь? Во, ненасытная, правильно говорит тетя Клава.
На этот раз мама Люда рассердилась.
— Ты про тетю Клаву молчи! — громко сказала она. — Понял? Я тебе про нее такое могу рассказать…
— Не надо.
— Вот и я говорю: не надо. А на склад я еще устроюсь, погодите. Все они у меня вот здесь будут…
И мама Люда крепко сжала, поднявши кверху, свои маленький кулачок.
Отца ждали долго: небо густо покраснело, в павильоне стало темно и совсем прохладно. Наконец отец вышел на крыльцо, взглянул по сторонам, посмотрел за угол, на киноплощадку и решительно направился к павильону.
— Вот вы где прячетесь! — сказал он входя.
Лицо у него было хоть и измученное, но приветливое, как у человека, которому удалили больной зуб. И, глядя на отца, Андрей тоже почувствовал облегчение и благодарность — неизвестно к кому и за что. Скорее всего к советнику — за то, что он не обидел отца.
— Где ж ты был так долго? — жалобно спросила мама Люда.
— Что значит "где"? — удивился отец. — У советника, потом в бухгалтерии…
Отец молча вытащил из-за пазухи пухлую пачку денег и, улыбаясь, протянул маме Люде.
— Во! Чертова уйма! Полторы тысячи!
— Чего? Рублей? — Мама Люда ахнула и даже отступила на шаг.
— Ох, мама, — сказал Андрей. — Мозги зачерствели?
— Понимаю, все понимаю, — поспешно проговорила мама Люда. — А куда теперь?
— К доктору Славе, — ответил Иван Петрович. — Доктор Слава через полчаса закрывается. Ну, и выйти надо поскорее из этой конторы. А то начнете деньгами интересоваться: "Дай посмотреть" да "Дай посмотреть". И будет некрасиво.
— Дай посмотреть! — машинально сказал Андрей, и родители рассмеялись.
Они вышли из павильона и под прицелом дежурной гуськом направились к калитке. Кнопку нажимать не пришлось: щеколда перед ними сама брякнула, и они, не оглядываясь, вышли в темный переулок.
Отец шагал быстро, большими шагами, он нес Настасью на руках, мама Люда еле за ним поспевала.
— Ну, Ванюшка, рассказывай! — задыхаясь, проговорила она. Как тебе советник, что он за человек? О чем говорили? И, не дожидаясь ответа, ревниво прибавила:
— Или, может быть, это служебная тайна?
Андрей отметил, что у мамы Люды проклевывается пунктик: ну как же она, как лягушка-путешественница, сама все придумала, а высочайшие милости достаются отцу, жена-иждивенка как будто бы тут ни при чем.
— Сие великая тайна есть, — княжим голосом ответил отец. — Господин советник, именующийся здесь яги-яг, протянул ко мне длань с пук зелени и зачал беседовать на санскритском языке.
— В печенку ты мне влез, — сердито сказала Людмила, — со своим Михайлой Михайловичем. Вот вернемся — все в печке сожгу. Надоело! Дельное он что-нибудь сказал? Что ты так со мной, как будто я тебе место пустое? И куда ты так несешься, как чумовой?
— Опоздаем, Милочка, времени нету. Ты уж извини меня, пробежечкой придется бежать. О работе, об университете он ни слова не сказал: "Это все со Звягиным: с Григорием Николаевичем". Ну и правильно, наверное: вмешиваться в наши академические дела не хочет. А в остальном — очень был любезен, предупредителен. Про Андрюшины школьные успехи спросил, твоей персоной поинтересовался.
— Ну да! — У Людмилы от счастья перехватило дыхание. — И что ж ты ему ответил?
— Милочка, странный вопрос. Что нужно — то и ответил. A еще про тебя советник вот что сказал: "Вон, говорит, я в окошко вижу женщина с ребенком возле складов вертится, это не ваша жена? Мне известно, говорит, что вы с собой продуктов много привезли и не помышляйте ничего просить на складе".
— Это советница ему доложила, — пробормотала Людмила. — У жаба. Верно Ростислав говорил. Ну, ну, дальше!
— А дальше, говорит, появляются на местном черном рынке наши консервы. Замечу, говорит, — вышлю в двадцать четыре часа.
— Вот, мамочка, — гневно сказал, забегая вперед, Андрей, — а ты Филиппу банки совала, я видел.
— То — совсем другое дело, — возразила мама Люда, но мысль свою досказать не успела, потому что отец сказал:
— Все, пришли.
Доктор Слава жил в небольшой одноэтажной вилле, тоже окруженной просторным садом, только не декоративным, а фруктово-овощным, с самыми настоящими грядками. Доктор Слава был низенький пухленький толстячок с обширной плешью, длинными светлыми волосенками на затылке и мокрым улыбчивым ртом. Он принял Тюриных в своем кабинете, словно перенесенном сюда, за тридевять земель, из щербатовской поликлиники. Все было тут как в Союзе: и застекленные шкафчики с медицинской утварью, и штативы с пробирками, и спиртовка, и таблицы для проверки зрения. Из раздвижной ширмы высовывалось кресло, которое Андрей принял за зубоврачебное, Настасья — тоже, потому что она, все еще сидя у отца на руках, вдруг стукнула его кулачком по голове и с яростью зашептала:
— Зубы мне лечить будете? Привезли, да? Я знала, я знала!
— Дурочка, — засмеялась мама Люда, — это совсем другое кресло.
— Ну да, другое! — не поверила Настя! — А какое, а для чего?
— Вырастешь — узнаешь.
Доктор Слава остался почему-то недоволен вниманием к этому инвентарю.
— Зубки-то надо было в Союзе лечить, — сурово сказал он Насте. Но тут же сменил гнев на милость.
— А вообще протезисты здесь неплохие… и неплохо на нас зарабатывают Только пластмасса у них скверная, отчего-то темнеет.
"А так вот оно что", — сказал себе Андрей. У самого доктора Славы с обеих сторон рта зубы тоже отливали синевой, а передние были белые, как у зайца.
— Ну-с, — заученно произнес доктор Слава, отложив медицинские сертификаты Тюриных в сторону, — поздравляю вас, дорогие друзья! Это было первое поздравление, которое Тюрины здесь, в Офире, услышали. Много ли нужно людям? Все семейство облегченно заулыбалось и дружно, включая Настасью, забормотало:
— Спасибо, спасибо…
Доктор Слава благосклонно выслушал это и продолжал:
— Вы по доброй воле прибыли в страну, представляющую из себя повышенную опасность для жизни. Так вам сердце велело, подсказали друзья. Они желали вам благо, но не предупредили вас, что внешний климатический комфорт здесь обманчив. Затяжная засуха сменилась периодом обильных дождей, реки вышли из берегов и образовали обширные болотистые зоны…
Чем-то это стало похоже на сводку погоды. Доктор Слава прибавил скорости, теперь он говорил так бодро, как будто его речь записана на магнитофон, а он только разевает рот под фонограмму.
— …вследствие чего произошел резкий всплеск заболеваемости малярией. Обострилась опасность поражения в результате воздействия змеиного укуса. Поэтому необходима осторожность и еще раз осторожность. Вы не на Крымском побережье, как некоторым кажется, а потом удивляемся, начинаем охи да ахи, и в результате — доктор Слава виноват. А доктор Слава предупреждает. Спать при открытых дверях и окнах возбраняется, все прорехи в оконных сетках нужно немедленно заклеивать лейкопластырем, здесь он хорошо держит. Если сеток нет, нужно пользоваться противомоскитным пологом. А лучше и то, и другое одновременно. Регулярно пить ризохин, вам в Союзе объясняли. По высокой траве не ходить, вообще при прогулках, особенно вечерних, стараться держаться освещенной середины тротуара. Далее. Босоножки и сандали на босу ногу, тем более ходьба босиком здесь решительно недопустимы. Это уже не из-за змей, а из-за дорожного клеща, он впивается между пальцами и вызывает тяжелые поражения ног. Многие тут, у которых отдельная вилла… вы преподаватели? Ну, тогда это вам не грозит, но все равно скажу. Живут, понимаете, на виллах, как на даче, занимаются огородничеством, копаются в земле, разводят папайю… Знаете, что такое папайя? Я самолично вырастил несколько штук.
Доктор Слава с гордостью показал на окно, за которым на фоне огненно-красного неба чернели стройные деревца, высоко под кудрявыми кронами увешанные грудастыми плодами… Андрей вспомнил о незаконно ввезенной им в Офир Кареглазке и смутился.
— Но я-то соблюдал меры гигиены, — язвительно продолжал доктор Слава, — а некоторые полагают, что работают в подмосковном садовом товариществе…. а потом мы их отправляем в Союз вырезать подкожных червей. Я понимаю, вы только что приехали. Родиной вас не запугаешь. — Доктор привычно посмеялся, ожидая хотя бы ответных улыбок, но Тюрины смотрели на него очень серьезно, и он огорчился. — Однако за здоровьем придется следить. Меня не минуете. Будут у вас заболевания ординарные так сказать, текущие, вроде насморка и поноса, будут и привезенные из Союза, возможны и экзотические, например лихорадка «дэнди», свое название она получила из-за неправильной походки. — Доктор Слава встал и, вихляя бедрами, прошелся по кабинету. — Такой, знаете ли, судорожной, стиляжьей, которую приобретает пораженный ею больной.
