В тот день моросил холодный дождь, он ехал аккуратно, предвкушая удовольствие от растопленной печки. На выезде из города на обочине стояла девушка в очень короткой юбке, накрашенная ярко, не по погоде. Профессор никогда не подвозил попутчиков, он не любил чужих в машине, но сегодня он нарушил установленный годами порядок и пожалел бедную девушку, мерзнувшую на обочине. Он плавно подъехал и жестом предложил девушке садиться. Она открыла дверь и быстро сказала: «Минет, двести», сразу скинув полтинник ветерану отечественной науки. Профессор, не поняв про деньги – он их брать не собирался, – решил уточнить: «Это до Звенигорода или после?» Девушка с раздражением захлопнула дверь. Профессор сидел в машине ошеломленный, он наконец понял, что делает эта девушка на старой Смоленской дороге – песню про столбы на ней они пели с друзьями на своих сборищах у костра. Он поехал дальше и пришел в себя через десять километров, девушка у дороги дала ему тему для новой песни, о том, что океан людей страшнее и стихия в нем убивает ежечасно по одному, незаметно для Си-эн-эн, и эта новость никогда не попадет на ленты информагентств. Он понял, что изучал не те стихии.
С.С. вынужденно сидел дома. Жена с ребенком уехала отдыхать и поручила ему проследить за циклевкой полов. Он подчинился, и у него образовался тайм-аут на двое суток. Присутствие чужих людей раздражало, но С.С. подготовился к двухдневному заточению дома основательно. Он решил за эти дни подтянуть свой технический уровень, то есть освоить мобильный телефон, ноутбук и другие периферийные устройства.
Первое, что он успешно познал, была телефонная книга. Он внес «любимый» номер, потом пришла очередь SMS жене в три строки с содержанием, где из нормативных слов были только предлоги, соединительные слова и знаки препинания. Освоив эти вещи, он не стал счастливее, наоборот, он понял, что надо двигаться дальше, и вышел в Сеть, совершив прыжок из реальной скверны в пленительную виртуальность, где «Яндекс знает все…». Первым делом он прочитал о себе, потом о знакомых, порадовался, что о них были гадости на «Компромат. ру», и двинулся дальше. Погулял по музею «Прадо». Фотографии в цифре были лучше, чем написанные Веласкесом полотна. Он понял, что поздно поглощать культуру в таких количествах, можно отравиться. Щелкнул мышкой – и вот он уже на сайте «Знакомства для взрослых». Первой анкетой оказалась анкета мальчика из Нальчика, который искал партнера для игры «Контстрайк», следующая была шестидесятилетней госпожи из Сызрани, предлагавшей «золотой дождь» и фистинг. С.С. ужаснулся уровнем пошлости у землян и вышел из Сети. Он включил радиоприемник, где сразу услышал песню мужчины, переодевающегося в женщину, с именем в рифму слову «вонючка». Оно пело, что все будет хорошо, и поэтому С.С. стало плохо. Потом он по привычке послушал радиостанции «Свобода» и «Голос Америки» – голоса своих СМИ, включая электронные, он слышать уже не мог, их бодрость внушала одно желание – немедленно повеситься или сделать харакири в режиме онлайн.
Радиообмен был недолгим. Новости извне укрепили С.С. в мысли, что он сделал правильный выбор, – надо сидеть дома, а то ненароком можно попасть в какую-нибудь историю, уж точно не во Всемирную. Попался гламурный журнал на столике у жены, где он прочитал советы женщинам, как сохранить цвет лица с помощью инъекции мочи кузнечика и растертой в суспензию роговицы енота. Представить слепого енота С.С. не смог и пошел на кухню выпить водки. Водка согрела, появились новые картинки в голове; диалог-монолог с одним исполнителем, который на два голоса обсуждал в голове С.С., как жить дальше, закончился множеством новых вопросов.
С.С. вернулся к столу, включил ноутбук и решил позвонить знакомой женщине-спасителю, которая иногда помогала ему переживать пиковые нагрузки в мозге и нижнем отделе жизненно важного органа. Он позвонил, хотел позвать в ресторан с продолжением, она должна была ехать издалека, часа полтора, решили пообщаться в чате. Он сообщил ей свои больные вопросы, она утешила, хотелось обнять, она предложила посмотреть на нее через WEB-камеру, она ему все показала, он обслуживался в режиме онлайн. Любовь в удаленном доступе радости не принесла. Радовало, что ехать не пришлось за этим через весь город, да и денег потратить надо было бы немало. Захотелось досуга. На сайте «Азартные игры» он нашел свое, выиграл много виртуальных денег, два раза выпал джекпот и выскочил баннер «Вы выиграли в Северном полушарии». Он еще немного поиграл сам с собой в бильярд и победил сам себя с оглушительным счетом. Снова вошел в чат «Поговорим о наболевшем», где час разговаривал с женщиной, которая разместила вместо себя фотографию, смоделированную из лица Моники Белуччи, груди Памелы Андерсон и ног Наоми Кэмпбелл. С.С. тоже не сплоховал. Взял лицо Аль Пачино, бородавку Де Ниро, а тело с сайта «Звезды бодибилдинга». Ник у него тоже был ничего – Тополь пирамидальный. Они поговорили с виртуальной Джен Эйр о всякой чепухе и договорились съездить вместе на остров Лесбос на семинар по поэзии Сафо, где С.С. обещал вылечить собеседницу от лесбийских кошмаров. Днем абонент работал в мебельном магазине в секции «Стулья», в чем признался в конце и оставил мобильный телефон для контактов. С.С. был воинствующий натурал, и произошедшее его оскорбило. Время было позднее, С.С. выключил ноутбук и лег спать, ослепленный монитором и мыслями о несовершенстве мироздания. С.С. провалился в сон, как в омут, тут и кино подоспело в стиле арт-хаус. Вот С.С. в первых кадрах Зигфридом летает возле озера и таскает балетных девушек на себе с удовольствием. Потом сюжет пошел покруче: дом пустой, семья ушла от него за ненадобностью, питание по телефону заказывать стал. Невкусно, зато никуда ходить не надо. Вот уже ножки отвалились, с девушками встречаться тоже перестал, зачем? В чате все происходит. В графическом планшете тело есть, красивое такое, гладкое, не болит нигде, а из жизни ушло за отсутствием функционирования. Дрочить перестал, руки свободны, одного пальца хватает, чтобы мышкой щелкать. Щелкаешь мышкой – придет кошка или другой зверек, приласкаешь его одной рукой, и все, связь с природой осуществилась. Потом программу прислали из военного ведомства, товарищ близкий в НИИ работал, скачал и бросил по мылу. Теперь и палец не нужен, голосовое управление ноутбуком. Лежит себе С.С. колобком на подушке и слюни пускает, все лишнее, как гений, отсек, а форма шара – совершеннее нет, катись куда хочешь.
К утру наступила развязка, сразу пришли лиса и волк и стали предъявы бросать: дескать, тысячи должен, съедим тебя. Страх обуял С.С., увернулся от зверей и под кровать закатился. Лежит себе в пыли, ноутбук зовет, чтобы в МЧС и МВД сообщить, что демоны напали, но матрас гребаный искажение дает, сообщает: «Голос неопознаваем». Страшно стало С.С., дернул зубами шнуры блока питания и проснулся. Ощупал себя – слава богу, ручки-ножки есть, пот вытер, сплюнул четырехкратно и сказал заклинание бабушкино: «Куда ночь, туда сон!» Только на столе золотые волоски от хвоста лисьего остались. Глаза открыл, день белый на дворе. Встал С.С. с постели влажной, ноутбук взял, прочую периферию, да и в окно выбросил на ракушку соседскую, из Сети вынырнул, осетром себя почувствовал, полным икры. Скоро весна, на нерест пойдем, икру метать будем в чистой воде.
Женщина-ветер, или Ненаглядное пособие
И. была женщиной яркой, знающей себе цену и совершенно несчастной. Сегодня ей почти 50, ее лицо и тело еще влекут достаточно охотников до спелой вишни, но сдать себя в лизинг без любви придуманной и прочитанной сил уже нет. Страшно неловко оказаться в объятиях чужого человека, который не помнит и не знает ее, – вдруг он увидит сегодняшним своим взглядом искусную подтяжку кожи, легкую дряблость груди, вызывающую еще совсем недавно слюноотделение у всего стада, не увидит того, чем гордилась, глядя в зеркало, еще совсем недавно. Молодость давала эту гладкость и шелковистость бесплатно, цену этому понять можно только тогда, когда это уходит. Усилия по сохранению былой прелести настолько масштабны, что результат не может радовать так, как первый сладкий вздох после оргазма, который теперь случается так редко и поэтому безумно желанен. Есть всё, все свидетельства успеха – деньги, состоявшаяся карьера, но нет человека, который может оценить сделанное титаническим трудом, неукротимой волей, страстным желанием доказать себе и всем, что ты смогла всё пройти, вынести и победить. Первый муж появился двадцать лет назад. Любви с ним большой не было: несколько жарких ночей на турбазе в Туапсе, песни у костра, разъезд по домам, он – в Москву, она – в свой Кишинев, вялая переписка с рассказами и воспоминаниями. Мама-стоматолог, заслушав отчет любимого сына, решила, что девушка хорошая, из своих, нам подходит и надо ее брать. А то еще немного, и ее сынок, запутавшийся с женщиной – коллегой мамочки, погибнет в лапах этой мегеры с двумя детьми и парализованной бабушкой в их пропахшей болезнями и вчерашним борщом двушке на Сходненской, куда он ездил, как ненормальный, уже семь месяцев, изображая мужа, папу и няньку для бабушки. Маме денег было не жалко, а вот сын был один, и отдавать его этой твари из 28-го кабинета было невыносимо. Сына нужно было спасать, и спасать немедленно. Таким образом он оказался на турбазе в Туапсе, где встретил И., двадцатипятилетнюю студентку из Кишинева с мамой, папой и братом-скрипачом, будущим то ли Ойстрахом, то ли еще каким-то еврейским гением. И. была талантлива, но на гения не тянула, а в семье не может быть две звезды. Для этой роли выбрали брата, а И. была второй, любимой, конечно, но второго сорта. И. совершенно не сопротивлялась их выбору, понимала, что самой придется ползти, грызть камни и добиваться желаемого. Желала она много – успеха, любви, детей и счастья в виде полной чаши, которую она сама наполнит и выпьет со своим мужчиной, которого она представляла с лицом А. Делона и мудростью Ж. Габена. Такой мужчина у нее был один раз на комсомольском слете в Одессе в двадцать лет. Слет был в пансионате одесского порта, мужчина оказался доцентом из Новосибирского академгородка, молодой ученый лет сорока, специалист по поэзии вагантов, с седым «ежиком», как у Габена, и руками Делона, раздевавшими ее бережно и нежно. Слет закончился внезапно, как сигареты под утро. Доцент уехал в Новосибирск к жене и поэзии вагантов, не оставив ей ни телефона, ни надежды. Вместо полной чаши пришлось выпить горсть назепама, но умереть не дали подруги по комнате. Пришлось жить дальше и ждать двойной портрет героя-мужчины, он не пришел позднее, таких в ее жизни не появилось, а вот в Туапсе маменькин сынок из Москвы давал шанс переехать на другую площадку, куда, по слухам, такие залетали. И. по настоянию мамы-стоматолога приехала в Москву, была представлена родне потомственных стоматологов, зубы у нее были хорошие, и она была принята в семью без предварительных условий. Из Кишинева она привезла немного одежды, сервиз «Мадонна», чешские стаканы и сережки бабушки со сломанными креплениями, вырванные когда-то у бабушки из ушей революционными матросами. Однокомнатная в Чертанове была райским местом, дедушка мужа умер в ней за год до ее приезда на диване, где она начала новую жизнь не с Габеном-Делоном (далее НГД). Мама подарила НГД красную «трешку» «Жигулей», купила постельное белье и отдала свои неношеные румынские сапоги И. (слава богу, всего на размер больше), и новая семья молодых зажила в холе и неге. Сынок учился в «керосинке» без энтузиазма, стипендию не получал, пил пиво и жарился в преферанс с такими же баранами, которые не хотели идти в армию. Мама-стоматолог раз в неделю загружала сумки с едой и чистым бельем для детей и каждый вечер звонила им, получала отчет от И., хорошо ли с ней ее мальчику. И. училась в МГУ на журналистике, жадно впитывая все, что видела вокруг. Увидев в кафе «Националя» Ю. Роста, звезду журналистики тех лет, подумала, что вот он, Габен-Делон, но, увы, Рост не заметил ее, не рассмотрел ее блеск и талант и прошел мимо своего счастья. К концу учебы она уже работала корреспондентом в «МК», где каждый был гений и суперзвезда, много времени проводила в буфете «МК», там пили много и ели говяжьи сардельки и заводили романы. Перемены в стране совпали с расцветом И. как женщины. Ее муж НГД вел себя корректно, домой никого не водил, иногда бегал на «Сходненскую» к своей мегере, которую любил, несмотря на маменькины стоны. И. он тоже не обижал, супружеский долг исполнял исправно, но самой большой его страстью был видеомагнитофон «ВМ-12», он ночами смотрел кассеты, а днем спал, в институт не ходил. И. моталась по Москве, рыла землю, заводила связи с разными людьми, работала как лошадь, чаша уже у нее была наполовину полной, так как основным ее принципом был сокрушительный оптимизм. Она иногда разбивала себе сердце с разными негодяями, которые беззастенчиво пользовались ее телом в «Жигулях» ее мужа, которые она лихо водила по Москве. Внезапно пришел 91-й год, мама-стоматолог как-то не донесла сумки с едой до дома – обширный инфаркт и конец благосостоянию и беззаботной жизни. НГД сразу сдулся, стал невыносимым, требовал еды, которой не стало в стране, чистых трусов, а сам лежал на диване, перестал спать с И. и только ночью под «ВМ‑12» дрочил до посинения под «Девять с половиной недель» и «Глубокую глотку». Больше его не интересовало ничего. Она боролась с ним, таскала к знакомым, пыталась спасти брак, честно исполняла свои женские обязанности. Ей было очень тяжело, но мальчик потерял маму, жизненные ориентиры и однажды ночью, пока она сидела в редакции, сбежал с магнитофоном «ВМ-12» и кучей кассет в мамину квартиру и заперся в ней переждать до лучших времен. Он до сих пор сидит в ней, размордевший, с пультом в руке, больной гипертонией и бешеной злобой на всех, кто помешал ему жить, как он хотел. И. стала жить без него и как-то вздохнула: перестал висеть груз в виде капризного мужика – бессмысленный груз, тянущий вниз. Начались будни капитализма, все закипело. И. ухватила время за хвост, начала работать в рекламе. Люди, которых она за это время засушила в своем гербарии, вдруг проснулись и стали полезными. Появились деньги и партнер – мужчина средних лет, 99 % Габена-Делона. Он был женат, но свободен по убеждениям, они вместе делали любимое дело, вместе ели, спали, строили планы, он обещал ей ребенка, которого И. страстно желала. Ездили, как все тогда, на Канары и Кипр, пересели с «Жигулей» на «мерседесы». Вместо сломанных сережек появились настоящие камни, строилась квартира на Патриарших. Габен-Делон все обещал, обещал ребенка, но все откладывал: то путч, то дефолт, то жена болеет. На выходные он уходил домой, она зверела, надевала свои бесчисленные платья, которые вываливались из шкафов, камни, зажигала свет во всех комнатах, выпивала коньяку и ехала в «Красную шапочку» с отвращением умной и достойной женщины. Эти мальчики были ей не нужны, но сидеть дома во всем блеске и спиваться не было сил. Но приходил счастливый понедельник, они снова вцеплялись друг в друга, дербанили бюджеты, закрывались в обед в комнате отдыха, и опять он обещал ей сына, который будет украшением их союза, плодом любви и наградой за путь, выстраданный вместе.
