Василиса счастливо улыбнулась:
- Ну, рассказывай! Чего здесь сколько стоит, и где я могу купить штаны?
- А ты разве... не отсюда? - единственное, что смогла пролепетать Зария, прежде чем ее схватили за руку и поволокли с кухни.
- Нет, - известила Васька и добавила, - но подробностей не скажу.
Она не считала эту запуганную девушку чахоточного вида не стоящей доверия, просто... пока еще побаивалась делиться своим диковинным секретом. Зария тем временем молча семенила следом, не задавая никаких вопросов и явно робея.
Вообще чернушка всегда имела такой виноватый и покорный вид, что на неё против воли хотелось сорваться всякую секунду. Лиска сдерживалась изо всех сил и попутно гадала - отчего некоторые люди рождаются с острым чувством вины за сам факт своего существования? Помощница старательно делала все, что попросят, жалко суетилась, но при этом казалось, что работает... с какой-то покорной затаенной отрешенностью. Одним словом, острое желание прибить её, чтобы не мучилась, вымотало Василисе всю душу.
Но... надо же как-то налаживать контакт? Тем более, Зария так сильно мышилась, что слабые зачатки эмансипации, воспитанные в Ваське реальностью 21 века, не позволяли равнодушно наблюдать за подобной смиренностью.
Поэтому сейчас стряпуха тащила растерянную подчиненную в сторону, непонятную даже ей самой.
- Куда мы бежим? - чернушка споткнулась и едва не упала.
Ой. Василиса совсем забыла, что она хромоножка, и не может мчаться со скоростью орловского рысака.
- Как куда? На рынок, конечно!
- Но он же в другой стороне!
Прокляв в душе не только свой топографический кретинизм, а в принципе кретинизм, Васька круто развернулась и понеслась дальше, продолжая тянуть за собой упирающуюся Зарию.
- Да что ж ты еле тащишься? - кипятилась нетерпеливая кухарка. - Нам же зарплату дали!
- Нам? - помощница захлопала глазами.
А Василиса, всю жизнь жившая по принципу - все, что делается вместе, оплачивается тоже вместе, просто не могла понять ее удивления.
- Ну да. Ты идешь уже?! Мне одежда нужна, я здесь ничего не знаю. А ты, по крайней мере, тут живешь и в курсе всего, ну?
Спутница покорно повиновалась, захромала увереннее и даже взяла инициативу в свои руки. Если конечно можно было назвать ее неловкие комментарии инициативой: "Сейчас направо", - говорила она едва слышно. И Василиса незамедлительно сворачивала в противоположную сторону. "Да нет же, направо", - разворачивала ее помощница.
Васька говорила: "А. Ну я так и думала". И выравнивала, наконец, вектор движения строго па азимуту, но, увы, только до следующей развилки. Там, осторожные руки снова робко трогали ее за плечи, и девушка в очередной раз поворачивала куда следует, а не куда звала душа.
И каждый раз, когда Зария к ней прикасалась, Василиса чувствовала необычное напряжение, исходящее от легких пальцев чернушки - то ли тепло, то ли жар... Скорее это было похоже на слабый электрический разряд, только приносил он не боль, а прилив каких-то будоражащих сил. А, может, просто казалось.
По пути к торгу Василиса, кстати, убедилась, что таверна Багоя стояла не просто на отшибе, а вообще... черт знает где. Видимо в самом сером невзрачном и облезлом квартале. Дома здесь были небогатые и неказистые, бесстыдно жались друг к дружке стенами, заборами и кровлями, нескромно выпячивались навесами и столбами крылец. Меж ними петляла ныне подсохшая грунтовая дорога, которая в распутицу, наверное, раскисала до состояния манной каши. Из-за этого стены всех жилищ чуть не на метр покрывали брызги засохшей грязи. Словом, пейзаж, достойный в своей унылости, пера Достоевского, если бы не весело зеленеющие деревья.
Девушка шла, с наслаждением вдыхая прогретый солнцем весенний воздух. Зария ковыляла рядом, упрямо глядя под ноги и по обычаю занавесившись от солнца, ясного денька, своей спутницы и встречных прохожих челкой.
"А дома сейчас разгар лета..." - думала Василиса.
В общежитии, небось, раскалилась крыша и в комнатах теперь духота да жарища. Тётя Нюра - бессменный комендант - наверняка, привычно ругается с жилконторой по поводу текущих кранов, а Галька из соседней комнаты нет-нет да включает микроволновку, из-за которой на всём этаже вышибает свет. Ох, как же хочется домой! Хоть бы одним глазком взглянуть на Юрку (он, наверное, до сих пор ищет несчастную пропажу), на вечно поддатого повара Лёню, на Гальку с её ненавистной микроволновкой, даже на мать. Последняя, правда, совсем спилась. Но всё-таки по ней скучалось тоже. Родня ведь... Какая ни есть.
Печальные мысли отлетели при выходе на главную улицу. Здесь изменилось всё - стыдливо отпрянули подальше грязные закоулки, мостовая раскинулась от края до края, красивые каменные здания потянулись в апрельское небо, красная черепица весело топорщилась на покатых крышах. Хм... похоже, Василиса и впрямь жила и работала в трущобах.
А тут по мостовой цокали красивые лошади, проезжали богатые экипажи, горожане выглядели наряднее и богаче. На фоне некоторых Василиса в своем облезлом и полушубке (надетом, к тому же, совершенно не по сезону) и блеклой юбке казалась военной беженкой.
Да, и к слову о местных дамах! Они согревали взгляд пышностью форм и здоровым румянцем. Следовало признать - по здешним улицам практически не бегали суповые наборы с остренькими личиками и бледной кожей. В женщинах тут, по всей видимости, ценились не торчащие рёбра и ключицы, а плавная округлость. Впервые в жизни Лиса не чувствовала себя сдобной шанежкой среди высушенных галет.
Только вот Зария на фоне всеобщего здоровья, щек и румянцев, казалась каким-то ожившим скелетом. Смотрели на нее с брезгливым недоумением. "Да что ж за люди-то тут!" - кипятилась про себя стряпуха и отчаянно боролась с искушением отвесить тяжелый подзатыльник какой-нибудь пышнотелой кумушке, надменно кривившей рот при виде сгорбленной костлявой спины ее подопечной.
И, пока застарелые комплексы с рыданиями отмирали, а пролетарский гнев еще не возобладал в Василисе над здравым смыслом, ноги шаг за шагом приближали двух путниц к цели: где-то недалеко уже шумела и гудела ярмарочная площадь. Голоса лотошников, что наперебой расхваливали товар, перекрывали друг друга.
Рынок был огромен! Всё здесь оказалось в прилавках и телегах. На входе визжали свиньи, ржали лошади, блеяли овцы, одним словом мекало, мумукало, гавкало и кудахтало... Но, поскольку Васька скотиной обзаводиться не собиралась, то сразу свернула к лоткам с тканями и шитьём. Ассортимент приятно радовал глаз качеством и расцветкой, а посему горести и печали под волшебным воздействием чудотворного шопинга отступили.
Зария ковыляла рядышком, переваливаясь, словно уточка, и тихо бормотала, если за вещь, которую выбирала ее спутница, торговец заламывал бессовестную цену.
- Ты чего там бубнишь, недоразумение? - не выдержал один из купцов, у которого Васька собиралась прикупить сорочку. - Чего бубнишь, спрашиваю? Дорого если, так и пошла вон, не тебе покупать!
И он перегнулся через прилавок, чтобы отвесить безответной жертве бодрящий тычок под костлявые ребра. Василиса вовремя перехватила руку обидчика и отшвырнула прочь.
- Клешни сложи, - сухо посоветовала она разбушевавшемуся мужчине. - Не то переломаю ненароком.
Продавец изумленно захлопал глазами, а Лиска швырнула понравившуюся сорочку на прилавок и, подхватив Зарию, была такова.
Подчиненная молчаливо семенила рядом, а кухарка сердилась:
- Что ты вечно, как во всем виноватая, молчишь? Нравится что ли, когда затрещину дать пытаются?
Но ее праведный гнев пропал втуне. Потому что чернушка только еще сильнее вжала голову в плечи, закашляла, и стало казаться, что вот сейчас заплачет. Васька досадливо выдохнула и отправилась дальше. Штаны-то все равно купить надо. С одной стороны, хотелось несчастную спутницу пожалеть. С другой... где гарантия, что она примет эту жалость и что та ей вообще нужна? И вот, терзаемая противоречивыми мыслями, Лиса продолжила скитаться от прилавка к прилавку, от лотка к лотку.
Лишь через пару часов, нагруженная пирамидой свёртков, девушка почти на ощупь пробиралась сквозь толпу - довольная и счастливая. Довольная, потому что купила почти всё необходимое, а счастливая, потому что, наконец, скинула жаркий полушубок и облачилась в холщовую накидку с широким капюшоном.
Одежка радовала Васькину исстрадавшуюся по сезонной одежде душу. Ну и плюс ко всему стряпуха довольно пристукивала каблуками замечательных башмачков. Теперь можно не опасаться косых взглядов, которые прохожие изредка бросали на ее стоптанные и грязные кроссовки.
Вот только со штанами получилось как-то неловко. Торговец, к которому подошла беззаботная покупательница и попросила примерить штаны на свою комплекцию, окинул ее холодным взглядом и поинтересовался:
- Штаны? Тебе? Ты, девка, блажная что ль?
Зария рядом от ужаса попыталась обратиться в маленькую тучку и улететь прочь.
