-- Ей-то чего бояться? -- не понимает Ирнчин. -- Что я не обеспечу ей безбедную жизнь? Или наоборот, накоплю на десятерых детей?
-- Н-нет, -- усмехается Азамат. -- Я вполне уверен, что ни того, ни другого. Зато она, например, может бояться, что ты не дашь ей работать. Что ты будешь контролировать её жизнь, её круг общения. И ты только что дал ей весьма серьёзный повод для опасений.
-- Ну хорошо, допустим ты прав, и боги действительно не так опасны, и пусть у меня губы дрожат при мысли, что она вот сейчас с ним разговаривает и может что-то ляпнуть такое, что он её сразу сотрёт в порошок, ничего, свой страх я перетерплю, я и правда привычный. Но что если она ввяжется во что-то действительно опасное? Я и тогда должен позволять ей делать, как она хочет? И если она интересуется другим мужчиной, я должен сидеть сложа руки и надеяться, что это пройдёт?
-- А ты не пытался с ней самой об этом разговаривать? -- осведомляется Азамат.
-- О чём "об этом"?
-- Скажем, я полагаю, ей было бы интересно узнать, что ты столько времени думаешь о ней, что тебе так трудно даётся это ухаживание, что ты не понимаешь, как ей угодить... Да и насчёт опасности, я уверен, если бы ты связно объяснил, чего именно ты опасаешься, не пришлось бы двери запирать. Уж с её-то профессией оценка рисков -- ежедневное дело.
-- Азамат, -- несколько обескураженно произносит Ирнчин, -- но я же не могу ей сказать, что я ничего не понимаю и боюсь. Какой я буду после этого мужик? Я ей совсем разонравлюсь.
Янка складывает бровки домиком и прикусывает кулак, но всё же не удерживается от умилённо-мяукающего звука, и в каюте повисает напряжённая тишина. Однако провал Янку совершенно не выбивает из колеи -- вместо того, чтобы драпать, она врывается в каюту и угрожающе-размашистой походкой приближается к Ирнчину, на которого несколько жалко смотреть.
-- Ты идиот! -- громогласно заявляет она, после чего крепко обнимает его посерёдке и так же решительно добавляет: -- Но я тебя очень люблю, так что тебе придётся резко поумнеть!
Ирнчин беспомощно переводит взгляд с Янки на Азамата, на меня и обратно на Янку, не зная, куда девать руки, в итоге решает, что логично попробовать её тоже обнять.
Она выворачивает голову, чтобы глянуть на меня, не отпуская его.
-- Лиз, вот чё мне делать с этим подарком судьбы?
-- Холить и лелеять, -- с трудом сдерживая смех, предлагаю я.
-- Ты говоришь, как моя совесть, -- вздыхает Янка. -- А хочется-то воспитывать и укрощать.
-- Мужчин нельзя воспитывать, у них от этого язва и мигрень бывает. Их можно только дрессировать, награждая за хорошее поведение. А ты дрессировкой пренебрегаешь и вон до чего мужика довела, что он тебя в комнате запирает.
-- Я довела?!
-- А кто же?
-- При дрессировке, -- внезапно встревает Азамат в наш базар, -- важно быть последовательным и чётко формулировать, какое именно поведение поощряется, при этом ставить выполнимые задачи. Это и в обратную сторону тоже работает. Ну, Лиз, как думаешь, безопасно их оставлять наедине?
-- Да думаю, не передерутся.
-- Ну тогда пошли Тирбиша подменим, -- он кладёт мне руку на плечи и подталкивает к выходу.
-- Азамат! -- окликает Ирнчин. -- Ты это что, подстроил всё, что ли?
Азамат слегка оборачивается.
-- Ну, я полагал, что проблема у вас в непонимании. Я повидал домашних тиранов, и ты -- не один из них, так что не пытайся им стать, и всё будет хорошо.
На этом он подмигивает и закрывает за нами дверь.
* * *
Азамат долго и тщательно морально готовился к своему первому полномасштабному контакту с метрополией, и всё же оказался совершенно не готов к суровой действительности. Девочка-пограничник, подняв глаза, чтобы сверить картинку на удостоверении с лицом предъявителя, слегка задохнулась и не смогла справиться с ошеломлённым восхищением во взгляде, хотя погранцов вроде бы на такой случай тренируют. Дальше -- хуже. Азамат, понятное, дело, возвышается над толпой землян, как утёс над морем, и привлекает гораздо больше внимания, чем ему бы хотелось. За то время, что мы прошли все бюрократические инстанции и выпали на относительно свежий воздух, моему мужу успели состроить глазки четыре официантки, семь охранниц, два сотрудника страховой компании, таксистка и около десятка разнополых пассажиров.
Когда мы наконец втиснулись в поданную к выходу авиетку, Азамат сполз на сиденье так, чтобы сбоку не видно было, и, похоже, рад был бы закопаться под коврик.
-- Что это было?! -- выдыхает он, когда мы разгоняемся на узенькой взлётной -- а я и забыла уже, что на Земле такого рода транспорту разбег нужен.
-- Это была миниатюра "адекватная реакция", -- хмыкаю я, перемигиваясь с Янкой, которая своего благоверного на всякий случай вела под локоток, чтобы не украли.
-- Хочешь сказать, я у всех земных женщин буду вызывать такую реакцию? -- ужасается Азамат.
-- Ну, некоторые умеют сдерживаться, -- пожимаю плечами я.
Азамат глубоко вздыхает и, пробормотав что-то о противоестественных культурных шаблонах, выпрямляется, чтобы уже наконец взглянуть в окно.
Кир, Умукх и Унгуц таращатся туда с самого начала.
-- Пап, смотри, дома прям все как наш дворец! -- восклицает Кир.
Я тоже обращаю внимание на родной, хотя и подзабытый, зубчатый контур горизонта, лес сияющих небоскрёбов.
-- Сколько же тут людей... -- качает головой Унгуц.
-- Где? -- не понимает Умукх, которому, похоже, не очевидно, что это за конструкции такие.
-- В домах, -- поясняет Кир. -- Это же всё жилые дома, да, мам?
-- Не всё, офисные тут тоже есть. Жилые обычно зеленее, -- я показываю на островок многоэтажек, плотно покрытых зелёной порослью. Из-за нехватки места в самых густонаселённых районах на Земле обычно не делают парков, а вместо этого деревья сажают на общественных балконах каждые четыре-пять этажей, так что дома получаются полностью покрыты зеленью.
Тем временем наша авиетка складывает крылья и впархивает в прозрачную трубу, где продолжает движение на магнитных опорах. Пилот переводит управление в автоматический режим и расслабляется.
Азамат окидывает взглядом простирающиеся спереди и справа от нас "американские горки" -- хитросплетение таких же труб, по которым шныряют авиетки.
-- У вас тут что, просто так летать нельзя? -- интересуется он у пилота.
-- За городом кое-где можно, и в жилых зонах. А тут большой узел, без шансов.
-- А на машине как? -- спрашивает Ирнчин, тщетно пытаясь различить что-нибудь внизу под нами. -- По дорогам?
-- Тоже по трубам, -- качает головой пилот. -- Только ближе к земле, дома огибать приходится. Ну и на колёсах так не разгонишься, как на магнитах.
-- И давно у вас так? -- оборачивается ко мне Азамат, будто надеется, что я сейчас развею всё это как мираж.
-- Всю мою жизнь уж точно, -- пожимаю плечами. -- Это у вас два унгуца в небе никогда не встретятся, а тут без труб страшно представить, сколько было бы аварий.
Азамат качает головой.
-- Я помню, как ты, когда первый раз Дол увидела, сказала, мол, как здорово, тут совсем нет людей. Теперь понимаю, что тебе это было весьма непривычно.
Первая наша остановка -- дом моей маман. Собственно, моё семейство тут и пропишется на время пребывания, а остальные наши спутники размещаются в гостинице за углом. Умукх ещё в космопорту перед паспортным контролем принял более человекообразную форму, так что теперь он похож на пережарившегося на солнышке подростка-альбиноса, впрочем, рядом с Азаматом его всё равно никто не замечает.
Маман встречает нас у калитки своего дизайнерского сада и сразу кидается обнимать -- не уворачивается никто, даже бог. Впрочем, от неё и дьявол бы не увернулся, чего там какой-то ктырь со змеями на голове...
-- Приехали мои хорошие! -- приговаривает маман, заключая в пылких объятьях напряжённого Ирнчина. -- Так, а это у нас кто?
-- Мама, это Кир, наш с Азаматом старшенький, -- представляю я, лихорадочно вспоминая, есть ли среди присутствующих кто-то непосвящённый в Великую Тайну.
-- Ой, внучо-о-ок!!! -- разражается мама, стискивая Кира так, что он проминается посерёдке. Азамат еле слышно вздыхает с облегчением -- можно подумать, он ожидал какой-то другой реакции.
-- А Олежек-то как вырос! -- продолжает мама, отпустив наконец Кира. -- Ну что, давайте в дом, устали наверное, с дороги-то, холодненького попейте...
-- Да какое устали, мам, мы только проснулись и с комфортом доехали. Нам с Азаматом через два часа надо быть в головном офисе ЗС, а остальным Янка взялась обеспечивать культурную программу. Сейчас багаж разложим, переоденемся и разбежимся.
-- А я что буду делать? -- возмущается маман.
-- С ребёнком сидеть! -- ехидно предлагаю я.
-- Вот я так и знала, что ты его на меня повесишь! -- притворно жалуется мама, перехватывая у меня мелкого. Он её, конечно, не помнит, но новым людям всегда радуется. -- Ладно же, идите развлекайтесь, мы с Олежеком и без вас не соскучимся, правда, моё золотко?
Алэк весело поддакивает.
