Отец достал говяжью вырезку. Уже праздник! Лена, а это были первые дни их жизни отдельно от родителей Вадима, позвонила Илоне с вопросом, как ее приготовить. Жарить бифштексы Лене казалось слишком примитивным, так перед мужем своим кулинарным искусством не блеснешь. Рецепт приготовления бефстроганов испугал своей сложностью — можно и осрамиться. А вот тушеное мясо — как раз то, что нужно…
Когда вечером Вадим вернулся из института, Лена торжественно поставила в центр стола маленький казанчик, выделенный бабушкой Лизой молодой семье. Батый вообще любила все, что как-то связывало ее с родными татарскими традициями. Даже кухонная посуда у нее была из далекого прошлого. Конечно, с большим казаном на московской кухне, да еще в коммуналке, не развернешься. Только на даче. Но несколько маленьких казанчиков Батый где-то раздобыла. Вот внучке один и выделила.
Лена с торжественным видом сняла крышку, из-под которой сразу повалил ароматный пар. Проголодавшийся Вадим, вовсе не думая о том, откуда в доме такое яство, потянулся вилкой за мясом.
— Это я сама приготовила! — с гордостью объявила Лена.
— Ты мое солнышко! — Вадим очень хотел есть, но тем не менее умилился искренне. Радостное удивление еще одному достоинству юной жены на несколько мгновений пересилило чувство голода.
— Ешь. Только честно скажи, тебе нравится?
— Скажу, дай только попробую, — набивая рот, отозвался Вадим.
Первые несколько кусков он проглотил, не вникая в тонкости вкуса. Голод — не тетка. Но на четвертом-пятом почувствовал необычный привкус мяса. Толи оно подгорело, толи еще что-то…
Теперь, когда голод отступил, Вадим мог контролировать свои чувства и слова.
— Прекрасно! — Вадим благодарно смотрел на счастливо улыбающуюся Лену.
— Правда?
— Да! Честное слово! А как ты это готовила?
— По рецепту твоей мамы.
— Странно, у нее получалось по-другому.
— Так тебе не нравится? — Лена взглянула на мужа с испугом. Казалось, она вот-вот заплачет.
— Нет, ну что ты! Просто как-то необычно, — Вадим говорил неправду. Теперь он точно ощущал во рту нестерпимую горечь. Ее не перебивала даже жареная картошка, приготовленная Леной на гарнир.
Потом уже выяснилось, что Илона рецепт продиктовала Лене правильно. И сделала Лена все верно. Но Илона не уточнила, сколько надо положить лаврового листа. Сказала просто: «Добавь лаврушку» Вот Лена и добавила. Для лучшего вкуса — семь листиков. А надо-то было — один!
Вадим отодвинул пустую тарелку из-под борща и принялся за корейку.
— Привет, Вадим, — за спиной нарисовался Леша Кашлинский.
Вадим чуть не поперхнулся. Вот кого он меньше всего хотел видеть!
— Разрешишь? — Не дожидаясь ответа, Леша сел напротив Вадима.
— Какими судьбами? — даже не стараясь изобразить приветливость, буркнул Вадим.
— Проезжал мимо, увидел твою машину, решил пообщаться.
— Общайся! — разрешил Вадим. И вдруг его пронзило подозрение, от которого на лбу выступила испарина. Кафе, куда он заехал пообедать, известно ему именно потому, что расположено на пути от Юлиного дома на фирму. А что, если самодовольно улыбающийся Леша как раз от Юльки сейчас и едет?!
— Слушай, тут идея одна есть!
— По фирме?
— Нет, по бизнесу. Денег можно срубить прилично, — глаза Кашлинского блестели.
Вадим хорошо знал по судебной практике, что важный вопрос надо задавать совершенно неожиданно.
— Деньги — это хорошо, — глухо отозвался он.
— Твой отец ведь связан как-то с гастрономом?
— Леша, мой отец не связан с гастрономом — он там работает юристом уже лет двадцать!
— Ну так вот, я и говорю, связан. Короче, идея вот в чем. Он по госцене берет продукты, которые нужны моим клиентам, а они их продают в своем магазине по свободным ценам. Навар — втрое. Нам с тобой тридцать процентов прибыли. Делим пополам. Ну как?
— А когда к ним приходит ОБХСС, срок тоже делим пополам?
— Вадим, не дрейфь ты постоянно! Во-первых, с обэхээсниками сейчас легко договориться. Во-вторых, откуда они узнают о происхождении товара? Накладных-то нет! А в гастрономе спишут как проданное через прилавок. Деньги проведут по кассе. Все тип-топ!
— Ты откуда сейчас едешь? — Вадим задан вопрос как бы невзначай, к слову.
— Да, это… — Леша заерзал на стуле. — К знакомой, то есть к знакомому, заезжал. Ну, к клиенту новому.
«Плохой адвокат! — первое, что подумал Осипов. — Покраснел, глаза забегали. Три оговорки в одной фразе. Совсем удар не держит. Дресня! От Юли, точно от Юли едет!»
— Нет, плохая идея, — Вадим с удивлением обнаружил, что еле выдавливает из себя слова. — Твои клиенты расколются в полминуты. Покажут на тебя. Ты потечешь с ходу, врать ты не умеешь. И далее по списку.
К Леше Вадим испытывал сейчас чувство абсолютного презрения. А вот к Юле… Юльку он хотел. По сумасшедшему хотел. Нет, нельзя! Но мысль о том, что Леша едет от нее, вызвала не ярость, не обиду, а воспоминание об их любовных утехах. И так захотелось повторить все опять. Ну хоть разок!
Кашлииский, скорее почувствовав, чем поняв, что в какой-то момент ляпнул не то, решил поскорее ретироваться. Зря сюда заехал!
— Ну, лады! Не нравится, я не настаиваю. Ладно, побежал.
— Пока!
Не доев корейку, Вадим подозвал официанта и спросил, откуда можно позвонить.
— Автомат — десять метров направо от входа! — Официант вежливо улыбнулся.
— Так вы клиентов растеряете! Что, у вас телефона нет?
— Только у директора. Но он — служебный, — официант растерялся. Голос Вадима звучал очень неприветливо. — Я сейчас спрошу.
— Я сам спрошу! Где кабинет директора? — Вадим решительно поднялся.
— Юля, это Вадим!
— Привет! Что-то случилось? — Вадиму показалось, что Юлькин голос то ли виноватый, то ли растерянный.
— Да, нам нужно срочно увидеться! Хорошо, что ты дома. Я сейчас заеду.
— Нет! Я уже собиралась выходить. Давай через час на фирме.
— Я заеду сейчас. Буду через десять минут. Дождись меня, — тон Вадима не допускал возражений. Он знал, что его воле все равно подчинятся. Только надо самому верить в то, что говоришь. Быть убежденным в своем праве. Именно это каким-то образом передавалось собеседнику — и тот подчинялся.
— Ладно. Как скажешь, — Юля поддалась.
Вадим ушел от Юли через полтора часа. Поначалу она и слышать не хотела, чтобы лечь с ним в постель. Но Вадим обсуждать вопрос не стал — просто начал ее раздевать. Правда, она не очень-то и сопротивлялась.
Любовные утехи доставили обоим настоящее наслаждение. Вадим дорвался наконец до женщины, которой дразнил себя так долго, а Юля, не остывшая от предыдущего свидания и вовсе им не удовлетворенная, просто получала долгожданное удовольствие.
Говорить после секса не хотелось. Оба все понимали без слов. Но страсть, простая животная страсть оказалась сильнее обид, ревности, здравого смысла и даже Юлиного расчета.
Одеваясь, обменивались какими-то полупустыми фразами о работе фирмы. Ни слова о новых встречах, о причинах расставания. Ну встретились и встретились.
Только раскрыв в машине еженедельник, Вадим сообразил, что, не предупредив, пропустил две встречи с весьма важными клиентами.
— Ну и черт с ними, — буркнул он себе под нос, поворачивая ключ зажигания.
Из офиса Вадим сразу позвонил домой Лере Скорник. Никто не взял трубку. Позвонил в ее консультацию. Ответили: «Сегодня не будет». В еженедельнике, в разделе «вечерние звонки» появилась новая запись — «Лера».
Клиентов сегодня больше не ожидалось. Вот-вот должен был вернуться с одного из своих объектов Аксельбант. Вадиму надо было выяснить, как продвигаются дела с новым зданием. Письмо Аксельбанта на имя Гавриила Попова уже пошло гулять по коридорам городской власти. Что происходит, Вадим не знал, но был уверен в Олеге. Этот наверняка подключил все свои связи, чтобы выбить здание. Больше ему помощь Осипова не нужна. Теперь Олег сделает вид, будто Вадиму принадлежит только идея, а дело провернул он сам.
Секретарша позвала Вадима к телефону. В голове мелькнуло: «А кто после первого июля меня звать будет?»
Пересекая адвокатскую комнату, Вадим вдруг подумал: «На хрена мне все это надо?! Зарабатывал спокойно адвокатским трудом, чего ввязался в эту фирму?» Подумал уже не в первый раз. И от Лены слышал этот вопрос уже раз десять. «На какой черт я себя загоняю, как лошадь?»
— Вадим? Это Оля Фомочкина. Мы с тобой у Ларисы Погодиной встречались. Помнишь?
— Да, конечно! Как дела? — Вадим мучительно пытался вспомнить, кто такая Оля Фомочкина. У Лариски на днях ождения всегда бывало не меньше двадцати человек. Всех не упомнишь.
— Спасибо, все нормально. Слушай, мне Таньку мою надо пристроить. Тебе не нужна?
