Два листа означало на местном наречии два литра спирта. Сколько бы ни было материалов на складе, даже зам директора должен был списать его через подразделение и по утвержденным нормам.
– Пусть гонец приходит, вопрос решим.
– Добро! Посылаю…
Давиденко спустился в машинный зал и разыскал начальника бюро технического обслуживания:
– Алла Михайловна, сейчас придет человек от Соболевского. Налейте ему два литра спирта.
– Сколько можно?! Скоро профилактику делать нечем будет. Он присылает каждый день.
– В сейфе у Бриля есть «аварийный запас». До конца месяца осталась неделя, нам вполне хватит. В конце дня подойдете ко мне, дам вам ключ.
– Знаю я про запас, сама туда наливаю.
– Тогда в чем вопрос. Вы ведете учет, сколько мы выдали людям Соболевского в текущем месяце?
– Веду, конечно.
– Они перебрали негласный лимит?
– Пока нет, но близко.
– Вы же знаете, как утверждаются нормы расхода. Завтра Соболевский переговорит с главным технологом, и нам зарежут нормативы, в которых немало «мертвых машинных душ». Что заберет у нас, отдадут другому подразделению. Нам останутся только плохие отношения со службой снабжения. Не будем вмешиваться в эту не нами затеянную игру, пока она не мешает выполнять наши профессиональные обязанности.
– Да я так, поплакалась от вредности.
Мертвые машинные души – оборудование, которое используется редко – несколько часов в месяц, но при расчете потребности в материалах на техническое обслуживание считается работающим круглые сутки.
Алла Шутко на самом деле была настоящим «бойцом технического фронта». Худая, невысокого роста, можно сказать миниатюрная, подвижная как мышка, с темными блестящими как у мышки глазками, на самом деле имела волю и настойчивость, которых бы хватило на двух мужиков. Она пришла в отдел молодым специалистом после института радиоэлектроники. Пока другие работники БТО после утренней профилактики ЭВМ слонялись по углам, она штудировала функциональные и электрические схемы оборудования. Спустя два года находила и устраняла поломки, что называется, с закрытыми глазами. Вскоре ее назначили начальником машины, а недавно начальником бюро. Прежний начальник ушел во вновь созданный отдел КБ. Многие считали, что это был вынужденный шаг: он освободил место своей ученице, которая оказалась на редкость способной и превзошла учителя не только в технических знаниях, но и в административно-волевых качествах.
Давиденко возвратился в кабинет начальника. Предстояло выполнить неприятную, но безотлагательную обязанность – позвонить Алешкину. Он набрал междугородку.
– Здравствуй Алексей Иванович. Давиденко беспокоит по известному вопросу.
– Почему не по ЗАС?
– Не вижу необходимости.
– Ладно, слушаю!
– Я проверил. Действительно Анатолий Петрович совершил эту глупость: отчитался о завершении работ, к которым мы еще не приступали. Человек он осторожный – на столь безрассудный поступок его мог склонить кто-то другой. Думаю, это был ты. Решил прикрыть свою грубую ошибку и подставил Бриля, отдел и предприятие.
– Подставил его ты, нужно было сделать дело, а не валить на других. Вы начали работы два года назад.
– Да, мы готовились. Разработали проект, обучили людей, даже начали разработку программ, выпрашивая машинное время у КБ. Построили машзал в расчете на получение ЕС ЭВМ в первом квартале. Но ты перенес поставку вправо на два года, а КБ урезало машинное время с восьми до четырех часов. При этом Бриль не ударил палец о палец, чтобы отстоять наши позиции, хотя их машина стоит на наших площадях – ты это прекрасно знаешь.
– Не нужно искать оправданий, нужно лучше работать. Два года у вас было, и я вам дал еще два года.
– И забрал машину. У Калачева уже два года стоит ЕС ЭВМ, и ты им дал еще пять лет. Базовое предприятие, на которое мы должны равняться, сдает систему на три года позже нас. Где же логика? Советую тебе, срочно исправить план, иначе это будет конец твоей карьеры в нашем министерстве, помяни мое слово.
– Не нужно мне угрожать.
– Алексей Иванович, я не твой начальник, чтобы угрожать. Повторяю, это совет, а не угроза. Вы с Брилем выставили нашего директора в дураках перед заместителем министра.
– Когда приедет Бриль?
– Говорят, приехал, но выйдет на работу завтра.
– Скажи ему, что в среду утром буду у вас.
– Скажу непременно. Как я понимаю, тебе пропуск заказывать не нужно.
– Да, у меня министерский.
– А гостиницу?
– Не нужно. Я к вам и обратно в тот же день девятнадцатым поездом.
«Хорошо, что он приедет, – подумал Виталий. – Посмотрит реальную обстановку, встретится с директором. Совместно можно будет найти способ все уладить и не доводить до конфликта».
По внутренней связи Ирина сообщила:
– Виталий Семенович, вас просят сейчас зайти в партком к Стругину.
– Да, зайду!
Стругин протянул свою руку для рукопожатия с таким выражением, словно вручает ценный подарок.
– Здравствуй Виталий. Мне поручено организовать совещание у самого сегодня в пять часов. Только первые лица, ты ведь остался за Бриля.
– Да, он будет только завтра. Тема совещания?
– Работа ДНД. Приглашаются те подразделения, кому дежурить на этой неделе и в ближайшие выходные.
– Что за нужда? График мы знаем и выполняем.
– Коваленко меня не уполномочил обсуждать вопрос. Ты рядом, поэтому предупредил лично. Обедал?
– Еще нет.
– Идешь?
– Пока нет. Нужно решить одну проблему…
Теперь Стругин посмотрел на Виталия с недоумением, как на человека, который неожиданно отказался от ценного подарка.
Жанна Никитична Есина, приятная блондинка, невысокого роста и с несколько тяжеловатой, но пропорциональной фигурой, начальник бюро нормативно-справочной информации просила Давиденко принять ее до обеда по срочному вопросу.
– Скоро обеденный перерыв, мы успеем переговорить? – спросил Есину Давиденко. – Мне можно поесть и позже в «офицерском» зале.
Так называли диетический зал заводской столовой, в котором после окончания обеденных перерывов с часу до двух кормили начальников подразделений.
– Я обедаю сегодня здесь. Эти комплексные обеды уже в печенке, в буквальном смысле. Печень последнее время пошаливает.
– Тогда начнем. В чем проблема?
– Мы выпустили машинограммы по прибору 205НУ с большими ошибками: и цеховые списки, и комплектовочные ведомости.
– В чем причина, установили?
– Не сработал алгоритм обработки нулевых расцеховок.
– Почему не сработал?
– Встретился нестандартный маршрут для узлов. Узлы попали не тем цехам в цеховые списки, соответственно детали и покупные не в те комплектовочные ведомости. Даже не знаю, что делать. Повторно выпускать документы без доработки программы бесполезно, как дорабатывать программу неясно.
– У вас собой технологическая документация на нестандартные маршруты.
– Да, вот несколько техпроцессов.
Давиденко пролистал технологические карты.
– Действительно алгоритм для этих вариантов не сработает, – Виталию принадлежала идея данного алгоритма, поэтому он сразу увидел суть проблемы, – но мне кажется, данную ситуацию можно обработать.
После некоторого раздумья он добавил:
– Да, алгоритмическое решение существует.
– Так нет ни Сергея, ни Бориса. Кто напишет ТЗ на доработку для Соколовского?
– Соколовскому достаточно рассказать, что могу сделать и я. Оформим потом. Проблема в другом. Технологи нарушили ранее утвержденные формальные правила маршрутизации изготовления узлов. Они могут оспаривать это, там есть нечеткие моменты, допускающие двоякое толкование. Но до этого они использовали практически только один вариант, поэтому мы сможем доказать свою правоту. Жизнь, конечно, не стоит на месте. Возможно, старые правила устарели для новых заказов. Поговорите с Валентиной Павлюченко, нам нужен документ за подписью главного технолога, где эти новые правила формально и без логических противоречий изложены. Иначе применение ЭВМ становится бессмысленным. Валентина, при всей скандальности ее характера, очень логична и уважает логику у других. Будет документ, сделаем доработку и заново выпустим документы. Файл для 205НУ после разузлования, надеюсь, остался.
– Конечно остался. Свяжусь с Валентиной прямо сейчас. Обеденный перерыв в ТО уже закончился.
– Сначала пообедайте сами. Не злите свою печень.
– Конечно, пообедаю! Это не долго.
– О результатах переговоров с Валентиной расскажете мне.
– Обязательно, доложу!
Давиденко направился в столовую. Погода менялась явно к дождю. Облачности еще не было, но солнце и небо были словно затянуты белесым покрывалом. Воздух стал влажным и душным. К вечеру возможна гроза, а он без зонта.
