Поболтав, братья вскоре замолкали, иногда засыпали, убаюканные размеренными ударами волн о скалы и нескончаемым шепотом моря. Но сейчас, в полудреме, Зейтуну показалось, что звуки как-то странно изменились, стали тише и не такими ритмичными. Это был уже не монотонный шорох прилива-отлива, а неумолчный гул речного потока.
От этого диссонанса он проснулся.
Зейтун открыл глаза. Он лежал у себя дома, на кровати Надимы, под ее покрывалом, и смотрел в окно на грязно-белое небо. Шум бегущей воды из его сна не умолк. Странно, дождь прекратился, крыша больше не текла… Подумал, что где-нибудь прорвалась труба, хотя вряд ли, тогда бы звук был другой. А сейчас как будто рядом текла полноводная река.
Зейтун сел на кровати и поглядел в окно, выходящее на задний двор. Он увидел воду, море воды. Она текла с севера. Текла во двор, под дом, уровень ее стремительно поднимался.
Зейтун никак не мог сообразить, откуда она взялась, ведь вчера от воды не осталось и следа, а сегодня она опять нагрянула с удвоенной силой. Да и по цвету отличалась от вчерашней: не мутная дождевая, а зеленоватая и чистая. Двор заполнялся озерной водой.
И тут его осенило: или озеро Пончартрейн переполнилось и разлилось, или прорвало дамбы. Сомневаться не приходилось. Скоро весь город окажется под водой: если вода добралась до них, значит, большая часть Нового Орлеана уже затоплена. Зейтун знал, что вода и дальше будет прибывать, что уровень воды у них в районе вырастет минимум до восьми футов, в других районах — еще больше. Это наводнение. На устранение последствий уйдут месяцы, если не годы.
Зейтун позвонил Кейти:
— Вода прибывает.
— Только не это! Неужели прорвало плотины?
— Думаю, да.
— Кошмар!
Он услышал, как она всхлипнула. Сказал:
— Мне пора идти.
Зейтун повесил трубку и приступил к делу.
Наверх, решил он. Все перетащить наверх. Нужно унести вещи на второй этаж. Перед штормом, насколько он помнил, самые пессимистичные прогнозы обещали в отдельных районах от десяти до пятнадцати футов воды. Он начал методически осматривать комнаты первого этажа, прикидывая, куда что пойдет. Все ценное — на второй этаж. Таскать так таскать, и Зейтун спокойно и споро принялся за работу.
Сначала он отнес наверх телевизор, DVD-плеер, стереосистему и все электронные приборы. Потом собрал детские книги, настольные игры и энциклопедии и тоже перенес на второй этаж.
Между тем в Батон-Руже обстановка накалялась. То ли мрачная погода действовала угнетающе, то ли все устали толкаться в маленьком помещении, но эмоции били через край. Кейти решила, что нужно хотя бы ее семье на время уехать из дому. Они сложили в кучу спальные мешки и подушки и погрузились в «хонду» с намерением поездить по окрестностям, поболтаться в торговом центре или посидеть в ресторане, да где угодно, лишь бы убить время. А вечером вернуться как можно позже и сразу лечь спать. Она молилась только об одном — чтобы на следующий день можно было вернуться в Новый Орлеан.
Кейти позвонила Зейтуну с дороги:
— Мои драгоценности!
Он нашел ее шкатулку, собрал хороший фарфор и отнес все наверх. Опорожнил холодильник; морозильную камеру не тронул. В столовой поставил стулья на стол. Комод оказался слишком тяжелым, поэтому он подсунул под него матрас и волоком втащил по лестнице на второй этаж. Водрузил один диван на другой, решив, что одним из двух можно пожертвовать. Собрал оставшиеся книги и отнес наверх. Книги он спас все.
Зазвонил телефон — Кейти:
— А ведь я просила не отменять страховку от наводнения!
Она была права. За три недели до урагана Зейтун отказался от той части страховки, которая покрывала потерю мебели и всего домашнего имущества от наводнения. Пожалел денег. Он признал свою вину и, прекрасно понимая, что она всю оставшуюся жизнь будет ему это припоминать, сказал:
— Давай не сейчас!
Зейтун вышел из дому; было ветрено, парило. Привязал каноэ к столбу задней веранды. Вода с шипением просачивалась сквозь щели в заборе, заливая задний двор с головокружительной скоростью и не собираясь останавливаться: пока Зейтун стоял, поднялась ему до щиколоток и уже лизала голени.
Вернувшись в дом, он продолжал относить наверх все, что представляло собой какую-то ценность. Вода между тем уже покрыла пол и подбиралась к стенам. Через час на первом этаже глубина воды достигала трех футов. И это притом, что дом на три фута возвышался над улицей!
Вода была чистой, полупрозрачной, с зеленоватым оттенком. Наблюдая, как она заполняет столовую, Зейтун на мгновение почувствовал, что заворожен красотой этого зрелища. Оно пробудило смутное воспоминание об одном шторме на Арваде. Зейтун был тогда еще маленький. Средиземное море поднялось и затопило стоящие близко от берега дома. В кухнях, в спальнях, в гостиных плескалась сине-зеленая морская вода. Никакие финикийские стены, опоясывающие остров, не могли остановить море.
И тут Зейтуну в голову пришла замечательная идея. Он понимал, что рыбкам в аквариуме без корма и фильтрации долго не протянуть, и, выловив, выпустил их на волю — прямо посреди гостиной. Это было лучшее, что он мог для них сделать. Рыбки нырнули и уплыли.
В течение дня они с Кейти переговаривались по мобильному: обсуждали, что из мебели спасти не удастся. Громоздкие шкафы и комоды пришлось оставить на месте, но Зейтун постарался вытащить из них ящики и все, что мог, унес наверх.
Вода поглотила кухонные шкафчики и билась в окна. Зейтун в отчаянии наблюдал, как она поднималась все выше и выше — сначала на три фута, потом на пять, потом — на шесть, так что скоро и электрический щиток, и телефонная распределительная коробка скрылись под водой. Теперь сидеть им без электричества и без домашнего телефона не одну неделю…
К вечеру их район накрыло девятифутовым слоем воды, и Зейтун больше не мог спускаться на первый этаж. Сил не осталось; он сделал все, что мог. Лег на кровать Надимы и позвонил Кейти. Она в это время колесила с детьми по Батон-Ружу, с содроганием думая о возвращении в дом брата.
— Я спас все, что мог, — отчитался Зейтун.
— Уж не знаю, что бы мы делали, если бы не ты, — от всей души похвалила его Кейти. Не останься муж дома, они бы потеряли все.
Они поговорили о том, что их ожидает, что будет с домом и с городом. Понятно было, что придется делать полный ремонт, менять все, включая несущие балки, и утеплитель внутри стен, и электропроводку, сами стены из гипсокартона, все заново штукатурить, красить и клеить обои. Если уж в верхней части города столько воды, страшно представить, в каком состоянии кварталы рядом с озером и дамбами. От домов там мало что останется.
Пока они говорили, Зейтун увидел, что батарейка в его мобильном сдыхает. Оба понимали, что как только она полностью истощится, у них исчезнет возможность общаться. Зейтун сказал:
— Ну пока.
— Пожалуйста, уезжай, — попросила Кейти. — Завтра же.
— Нет-нет, — сказал Зейтун, хотя его уже одолевали сомнения. Он никак не ожидал, что из-за урагана станет заложником в собственном доме. Еды хватило бы на неделю, а то и больше, но, похоже, дело оборачивается куда хуже, чем он предполагал.
— Пожелай от меня детям спокойной ночи, — сказал он.
Она обещала им передать.
Он выключил телефон, экономя батарейку.
Кейти все еще была за рулем. Она исчерпала все возможные варианты развлечений и уже собралась вернуться к сестрам, как ее мобильный снова зазвонил. Это был Аднан, сказал, что они с женой, Абир, в Батон-Руже, и им негде переночевать. Кейти спросила, где они провели прошлую ночь.
— В машине, — словно бы извиняясь, смущенно ответил Аднан.
— Боже мой! Дай мне подумать, что можно сделать.
Она решила, вернувшись, сразу же поговорить с Мэри Энн и Патти. Понятно, что в доме яблоку негде упасть, но у кого хватит совести заставить беременную женщину спать в машине?!
Кейти подъехала к дому брата в десять часов, во всех окнах было темно. Дети, за исключением Надимы, уснули в машине. Кейти их разбудила, стараясь не шуметь, провела в дом и уложила спать. Как только они угомонились, появилась Мэри Энн и набросилась на Кейти с упреками:
— Где вы пропадали весь день?
— В городе. Не хотели вам мешать.
— Ты что, не знаешь, какой дорогой бензин?!
— Я должна оправдываться? — взвилась Кейти. — Что-то не припомню, чтобы ты заправляла мою машину!
Кейти еле сдерживала гнев и обиду. Сначала сестры дали понять, что ее семья для них обуза, а теперь выговаривают за то, что они уехали! Она поклялась себе перетерпеть эту ночь, а назавтра придумать какой-нибудь выход. Может, уехать в Финикс, к Юко? На первый взгляд, план нелепый: стоит ли ехать за три-девять земель, когда под боком, всего в пятидесяти милях от Нового Орлеана живут ближайшие родственники? Но Кейти и раньше сбегала к Юко, почему бы не поступить так же?
