До меня, кажется, наконец-то начинает доходить вся щекотливость сложившейся ситуации.
– Что «да»? – усмехается Глеб. – Иди, вымаливай у девчонки прощение. Докури только сначала. И пару раз вдохни поглубже, чтобы немного успокоиться.
– Не стоит, – качает головой Инга. – Я ее успокоительными накачала. А потом отвела на второй этаж, в спальню. Пледиком там накрыла. Пусть поспит девочка. Она, кажется, этого идиота и так уже простила, просто в шоке до сих пор…
…Злата, кстати, так и проспала всю ночь, даже Новый год с нами не встретила.
Видимо, и вправду ее Инга серьезно успокоительными накачала.
Да и сам этот праздник был пока что для моей девочки понятием довольно абстрактным.
В Чехии, как и во всей Европе, главным все-таки является Рождество.
Но все равно нехорошо получилось.
Причем, что самое обидное, – винить в произошедшем, кроме себя – некого.
Сам дурак.
…Когда я в полчетвертого ночи тоже ушел спать, Злата так трогательно дышала, свернувшись калачиком под теплым шерстяным пледом, что побеспокоить ее я не решился.
Выпросил у Глеба пару пуховиков, бросил на пол, улегся поудобнее, укрылся точно таким же пледом, как у моей любимой, и уснул по-походному.
Ничего страшного.
Лучше так перетерпеть, чем ее реакции при пробуждении всю ночь бояться.
А наутро она меня сама разбудила.
Села рядышком с моим импровизированным ложем на пол и давай меня по голове гладить.
Все-таки жалость к своему мужчине – не только у русских женщин основное движущее любовь чувство.
Посидели, пообнимались, поцеловались пару раз.
Она немного поплакала, я поутешал.
Потом она меня поутешала, когда я начал про то, как был не прав, рассусоливать.
И – пошли зубы чистить.
Жизнь, блин…
Зато первое января удалось.
Мы с Али жарили шашлык, Мажор с Никитосом по очереди рассказывали анекдоты, девчонки варили глинтвейн, все пили водку, веселились и обсуждали скорую поездку в Таиланд.
Компания туда собиралась, как выяснилось, большая и веселая.
Солнца хотелось всем.
Последние мутные московские зимы к этому предрасполагают.
Злата в новой компании быстро освоилась, много смеялась, давая понять, что вчерашний эпизод забыт, но тем не менее почти не отходила от Инги, которая явно взяла мою чешскую принцессу под свое покровительство.
Да и погода в тот день порадовала.
Просто – на удивление.
Ясный морозный день.
Белый пушистый подмосковный снег.
Яркое солнце и отличная компания.
Что еще нужно, чтобы почувствовать себя нормальным, радующимся жизни человеком?
Пожалуй, ничего.
В общем, разъезжались мы по своим московским квартирам в отличном расположении духа.
Я попросил Никитоса высадить нас со Златой на Манежной, у журфака, показал ей свою альма-матер.
Даже в аудитории завел.
Посидели на «сачке», потом пошли вверх, по Никитской, прогулялись по бульварам до Пушкинской, прошли через Малый Палашевский до Патриарших прудов и выбрались на Садовое кольцо, где и поужинали в первом же подвернувшемся на пути симпатичном японском ресторанчике.
Злате в Москве явно нравилось, и мне даже показалось, что она начинает поглядывать на мой город по-хозяйски.
А что?
Ей – здесь жить.
Все к этому, похоже, идет.
И – даже стремительнее, чем мы оба надеялись.
После Таиланда можно будет и официальное предложение делать девушке.
Руки и сердца, ага.
Как в старинных романах.
Друзьям моя принцесса тоже явно понравилась.
Даже Инге.
А понравиться этой стерве, поверьте, – дорогого стоит.
Вон, к примеру, Мажорова жена, похоже, до сих пор Ингу побаивается.
Это и понятно.
Инга – она такая.
Ей нужно быть королевой во всем. А королевы, как известно, – существа довольно коварные.
И – ревнивые даже тогда, когда это никакого смысла не имеет…
…А потом у нас со Златой была фантастическая ночь.
И я впервые в жизни задумался о том, что, наверное, буду не против, если она родит мне ребенка.
Сам себе удивился, если честно.
И ничего не сказал по этому поводу Злате.
А зря.
Ей эта идея могла бы понравиться…
…На следующий день мы со Златой собрали большой чемодан – книги на двух языках, плавки, бермуды и купальники. За нами заехали Али с супругой, и мы все вместе выдвинулись в аэропорт.
Нас ждали солнце, белый тайский песок, зеленые пальмы, острые, промаринованные специфическим местным соусом огромные тигровые креветки, холодное пиво и целых две недели безмятежного отдыха.
А также пребывающие на этом славном острове человек пятнадцать наших добрых знакомых, бомбивших нас эсэмэсками о том, как отлично там отдыхается, какое правильное пиво подают в пабе «Мёрфис» в центре Чавенга и где можно приобрести, несмотря на строгость местных законов, суперскую марихуану и прочие производные этого, что ни говори, доброго растения…
…Домодедово, мне кажется, несмотря на всю свою модерновость – самый бестолковый и безобразно организованный из всех аэропортов столицы.
Он почему-то напоминает мне старую шлюху, пытающуюся выглядеть светской львицей.
Отвратительное зрелище.
Доводилось наблюдать на разного рода «мероприятиях».
Вроде – и наряды подходящие, и ужимки соответствующие усвоены.
А все одно: шлюха – она шлюха и есть.
Ничем не скроешь, как фасад ни подмазывай…
…Пока мы там сидели – благополучно и, надо отдать должное, быстро миновав паспортный контроль, – по-моему, ни один самолет по расписанию не вылетел.
Наш задержался «всего» на четыре часа.
Толпа такая, что даже присесть негде.
Хорошо еще, что вместе с нами летели приятели Глеба, известные отечественные рокеры, можно даже сказать – звезды, которые, «торганув лицом», договорились «за автографы» с официантами ирландского паба, и те посадили нас за первый же освободившийся столик в своем заведении.
Рокеры и Мажор тут же начали целенаправленно напиваться.
Гарри вообще летать не любит. Есть такие люди, с каким-то иррациональным страхом перед полетами.
Поэтому перед вылетом он всегда старается побольше принять внутрь – для храбрости.
Ну, а рокеры – они рокеры и есть.
Им просто сам процесс нравится.
Вы вообще можете себе представить не любящего выпивать рокенрольщика?
Вот и у меня не получается…
…В результате в момент вылета у нас на руках были три абсолютно бухие тушки, да и мы с Али тоже… гкхм… не могу похвастаться, что были абсолютно трезвы.
Но, в отличие от этих красавцев, хоть передвигаться могли самостоятельно.
И то хлеб.
Этих-то жены на себе транспортировали.
…Сели в самолет, приняли еще вискаря, и я благополучно уснул.
А когда проснулся, самолет уже пошел на посадку в Бангкоке.
Повезло.
Обычно мне такие дальние перелеты куда тяжелее даются, в первую очередь из-за того, что в самолетах курить не разрешают. Можно, конечно, попытаться договориться со стюардессами, иногда получается.
Но, увы, не всегда.
Вот и приходится обходиться никотиносодержащими жвачками, которые помогают – как мертвому припарка.
Но лучше уж они, чем вообще ничего.
А тут – красота.
Не успел глаза продрать, как уже приземлились и к выходу приглашают.
И выспался неплохо, и похмельем не мучился, в отличие от Мажора и остальной развеселой гоп-компании.
Вот тем непросто было.
Один из рокеров, Егор, по словам его встревоженной развитием событий супруги, похоже, в запой собрался.
Надо было спасать парня.
Ну, ничего страшного.
Спасем.
Только до Самуи долетим – сразу и примемся.
Осталось-то – всего ничего.
Полтора часа ожидания в комфортном, отлично кондиционированном аэропорту, потом пересадка на стыковой рейс и меньше часа полета.
Прорвемся.
По прилете на остров он, кстати, уже начал нас потихоньку узнавать.
Егор, в смысле.
До этого был в полном невмендосе.
А тут разглядел Али, сказал, что очень устал, и попросил Глеба отвезти его домой, на улицу 1905 года.
Типа, ему ща за руль нельзя, в таком состоянии, а у Глеба – водитель.
Пьяный-пьяный – а соображает.
Объяснениям, что на Самуи улицы с таким названием, скорее всего, просто не существует, чувак верить отказывался напрочь, улыбался расслабленной улыбкой умиротворенного человека и требовал «не гнать».
Тяжелый случай.
Он даже когда на выходе из аэропорта пальмы разглядел, решил, что его просто разыгрывают.
Махнули рукой, влили в сабжа еще сто грамм виски, чтоб успокоился, и уложили на заднюю сидушку в заранее заказанном микроавтобусе.
Где он немедленно захрапел.
Присвистывая и изредка бормоча под нос что-то совершенно невразумительное.
А потом, в гостинице, мы помогли его несчастной жене дотащить тело павшего в неравной битве с зеленым змием товарища в их семейное бунгало. А сами быстренько переоделись и помчались загорать на белом, прокаленном тропическим солнцем песке и купаться в теплом соленом море.
