— Вчера вечером мы виделись с вашими друзьями, — сказал однажды утром мистер Прюит. — Вы ведь знаете Марчисонов?
— О да, да, — сказала миссис Шеридан.
Она никогда не довольствовалась простым утвердительным ответом, но всегда говорила «О да, да» или «Да-да-да».
Миссис Шеридан одевалась очень просто, и в волосах ее уже проступала седина. Она не была ни миловидна, ни соблазнительна и рядом с золотоволосой миссис Армстронг казалась некрасивой; но у нее были тонкие черты лица и стройная, изящная фигурка. Прекрасно воспитанная женщина, решил мистер Брюс; наверно, ей лет тридцать пять, и у нее хорошо поставленный дом и отменный порядок в чувствах: такие женщины по природной своей доброте все что угодно примут и стерпят. Под ее кроткими манерами угадывается натура сильная и властная. Должно быть, она выросла в добропорядочной семье и чтит все добродетели, какие прививает своим питомцам привилегированная закрытая школа: мужество, достоинство, скромность и честь. В то утро в ее «О да, да» ему послышалось счастливое сочетание хороших манер и живости духа.
Мистер Прюит все еще говорил миссис Шеридан, что видится с ее друзьями, а вот с нею встретиться как-то не довелось. Мистера Брюса, который, притворяясь, будто читает газету, подслушивал их разговор, это обрадовало; Прюита он недолюбливал, а к миссис Шеридан относился с уважением; но он понимал, что те двое неминуемо встретятся где-нибудь еще, кроме автобусной остановки, и вот однажды Прюит снял шляпу перед миссис Шеридан и сказал:
— Не правда ли, вечер был очень приятный?
— О да, да, — сказала миссис Шеридан.
Затем мистер Прюит спросил, когда она и ее супруг ушли, и она ответила, что около полуночи. Ей, по-видимому, не очень-то хотелось разговаривать о вчерашнем приеме, но она учтиво отвечала на все вопросы Прюита.
Она понапрасну тратит время, подумал Брюс: Прюит болван, она заслуживает лучшего. Казалось бы, чего ради ему недолюбливать Прюита и уважать миссис Шеридан, и все же он был доволен, когда однажды утром застал на углу только миссис Шеридан с дочками и собакой, а Прюита не было. Он поздоровался.
— Доброе утро, — ответила она. — Видно, мы пришли слишком рано.
Кэтрин и старшая девочка Шеридан заговорили о чем-то друг с дружкой.
— Мне кажется, я была знакома с матерью Кэтрин, — учтиво сказала миссис Шеридан. — Вы ведь были женаты на Марте Чейз?
— Да.
— Я знала ее по колледжу. Правда, не очень близко. Она была курсом старше. Сколько лет вашей Кэтрин?
— Летом исполнилось восемь, — сказал мистер Брюс.
— У нас есть брат, — сказала младшая девочка Шеридан, она стояла рядом с матерью. — Ему тоже восемь лет.
— Да, детка, — сказала миссис Шеридан.
— Он утонул, — сказала девчурка.
— Я вам глубоко сочувствую, — сказал мистер Брюс.
— Он очень хорошо плавал, — продолжала девочка, — только, наверно, у него была судорога. Понимаете, тогда была гроза, и мы все ушли на лодочную станцию, и не посмотрели, и…
— Это было так давно, детка, — мягко сказала миссис Шеридан.
— И совсем не так давно, — возразила девочка. — Только летом.
— Да, детка, — сказала мать. — Да, да.
Брюс не заметил на ее лице ни следа боли или старания скрыть боль, и эта невозмутимость показалась ему высшим проявлением ума и такта. Больше они не разговаривали, только стояли рядом, пока не пришли остальные родители с детьми, и в ту же минуту появился автобус. Миссис Шеридан подозвала старого терьера и пошла по Парк-авеню, а мистер Брюс взял такси и поехал на службу.
В конце октября, в пятницу, дождливым вечером мистер и миссис Брюс поехали на такси в Сент-джеймскую школу на родительское собрание. Один из старших учеников провел их на места в последних рядах. Алтарь сейчас не внушал священного трепета, на возвышении между скамьями для певчих стоял директор, дожидаясь, пока рассядутся замешкавшиеся родители. Он досадливо дергал и теребил свое облачение, потом откашлялся, призывая тем самым к молчанию.
— От лица преподавателей и попечительского совета, — начал он, — я приветствую здесь сегодня родителей всех учеников Сент-джеймской школы. Сожалею, что погода нынче вечером к нам немилостива, однако ненастье, по-видимому, никого из вас не удержало дома. — Это сказано было не без ехидства, словно все явились только из боязни его прогневать своим отсутствием. — Прежде всего, — продолжал он, — помолимся о благоденствии нашей школы. Верую во единого бога отца, вседержителя, творца неба и земли…
Присутствующие преклонили колена, склонили головы — все вместе они выглядели несокрушимым оплотом общества ныне и присно и во веки веков. И когда молитва была окончена, директор заговорил именно об олицетворяемых ими постоянстве и долговечности.
— Хочу сообщить вам сегодня весьма интересные сведения, — сказал он. В нынешнем году к нам поступили шестнадцать детей, у которых не только отцы и матери, но и дедушки с бабушками были учениками Сент-джеймской школы. Я полагаю, цифра весьма внушительная. Сомневаюсь, чтобы тем же могла похвастать какая-либо другая школа в нашем городе.
Последовала краткая речь в защиту строго традиционной системы воспитания, а тем временем мистер Брюс увидел впереди, за несколько рядов, миссис Шеридан. Подле нее сидел высокий брюнет, держащийся очень прямо, должно быть муж. После речи директор предложил задавать вопросы. Первый вопрос задала мать, которая просила совета — как обуздать детей, чтобы не сидели часами перед телевизором. Пока директор ей отвечал, Брюс заметил, что супруги Шеридан о чем-то заспорили. Спорили шепотом, но, по-видимому, очень горячо. И вдруг миссис Шеридан прекратила разговор. Больше ей нечего было сказать. Шея мистера Шеридана побагровела. Он наклонился к жене и, качая головой, продолжал шепотом что-то доказывать. Миссис Шеридан подняла руку.
— Слушаю вас, миссис Шеридан, — сказал директор.
Мистер Шеридан взял пальто и котелок и, повторяя «Виноват, простите», «Благодарю вас», «Виноват», пробрался мимо соседей вдоль скамьи и вышел из церкви.
— Слушаю вас, миссис Шеридан, — повторил директор.
— Я хотела бы знать, доктор Фрисби, думали ли когда-нибудь вы и попечительский совет о том, чтобы принимать в Сент-джеймскую школу детей-негров?
— Три года тому назад этот вопрос уже возникал, — с досадой ответил директор, — и по этому поводу представлен был доклад попечительскому совету. Им интерес совались крайне редко, но, если желаете, я распоряжусь, чтобы вам прислали копию.
— Да, я хотела бы познакомиться с этим докладом, — сказала миссис Шеридан.
Директор кивнул, и она снова села.
— У вас вопрос, миссис Таунсенд? — сказал директор.
— Я хотела бы спросить насчет науки и религии — сказала миссис Таунсенд. — Мне кажется, преподаватели научных дисциплин преувеличивают значение естественных наук в ущерб религиозному чувству, особенно в том, что касается сотворения мира. Мне кажется…
Миссис Шеридан взяла перчатки и, учтиво улыбаясь и повторяя «Извините», «Благодарю вас», «Извините, пожалуйста», быстро прошла мимо соседей по ряду. Брюс слышал, как простучали ее каблучки по плитам пола, и, вытянув шею, увидел, как она шла к выходу. Она толкнула тяжелую створку двери, в церковь ворвался шум дождя и уличного движения — и вновь утих, когда дверь захлопнулась.
Однажды на следующей неделе, к концу дня, во время заседания акционеров, мистера Брюса позвали к телефону: звонила жена. Пусть он зайдет за Кэтрин в манеж и после урока верховой езды привезет девочку домой. Он возмутился, что его ради этого звонка вызвали с заседания, а без него всем стал распоряжаться один дотошный старик — он притащил с собою Робертсов «Свод правил». Рассмотрение вопроса, который можно было решить быстро и просто, бесконечно затянулось, и заседание свелось к утомительным и жарким словопрениям. Как только оно кончилось, Брюс доехал на такси до Девяностых улиц и прошел в крытый манеж. Кэтрин и еще несколько девочек в темных костюмах и шляпах для верховой езды двигались по кругу. Было холодно и сыро, ярко горели лампы под крышей, зеркала вдоль стен запотели, и по ним сбегали струйки, учительница обращалась к девочкам с изысканной учтивостью. Мистер Брюс отыскал глазами дочь. Кэтрин — дурнушка, в очках, светлые волосы свисают прямыми длинными прядями. Она девочка понятливая, послушная, и сент-джеймское воспитание уже начинает сказываться в выражении ее лица. Когда урок закончился, Брюс вернулся в переднюю. Здесь он застал миссис Шеридан, она ждала своих дочерей.
— Разрешите довезти вас до дому? — предложил мистер Брюс.
— Да-да, конечно, — сказала миссис Шеридан. — Мы собирались поехать автобусом.
К ним присоединились девочки, и все они вышли на улицу и стали ждать такси. Уже стемнело.
