Владимир Царицын - Касатка и Кит

- Ну почему ты так, мама?..

- Потому, что я знаю. Я жизнь прожила.

- Я тоже хочу… прожить. Так, как мне кажется правильным…

- Света! - умоляюще воскликнула мама. - Может, еще не поздно?

Может, ты подумаешь? Передумаешь… Зачем спешить?.. А-а-а, - Она вдруг догадалась. - Ты беременна. Все понятно.

- Что тебе понятно?

- Все! Светка, мой тебе совет - делай аборт. Если есть такая возможность, если еще не поздно - делай аборт. Ничего в этом…

- Поздно. Да я и не хочу.

- Дура! Какая же ты дура…

- Мама, постой! - Светлана почувствовала, что мать сейчас повесит трубку. - Не ругайся. Ну, при чем здесь то, что Егор рабочий?.. -

Она еще пыталась объясниться. Не хотелось ей, чтобы разговор с мамой закончился вот так - неопределенно.

- Выходить замуж можно только за человека своего круга.

- А любовь?..

- Ах! - иронично заметила мама. - Так у тебя любовь! Светка, ты что и впрямь любишь своего этого, как там его… багершмейстера?

- Люблю, - неубедительно ответила Светлана.

Наверное, в этом коротком слове, сказанном дочерью, мама уловила нотки сомнения.

- Ну, вот видишь. Ты неуверенна. Ума, чтобы ноги раздвинуть у тебя хватило, а вот разобраться в своих чувствах…

Мама повесила трубку. Светлана перезвонила, но мать брать трубку не пожелала. Отец ответил, но он в основном слушал Светлану, потом сказал:

- Свет, ты на маму не обижайся, она же, как лучше хочет. Она же любит тебя. И я очень люблю. Мы с мамой оба тебя любим. И желаем только добра. А что, действительно, уже поздно? Ну… - он замялся.

- Поздно, папа. Но не в этом деле. Я хочу этого ребенка.

Светлана услышала, как мама сказала из глубины комнаты:

- Передай своей дочери, что она дура. И что на свадьбу эту я не поеду. И тебя не пущу.

Утром Светлана проснулась поздно. Умаялась за день, мотаясь по магазинам с будущей невесткой, да и не спала полночи, вспоминая.

И Егор, по-видимому, тоже проспал. Но он уже одетым стоял в дверях спальни.

- Доброе утро, - буркнул он. - Я кофе хотел смолоть, но ты спишь,

Анна, кажется, тоже. Тихо в комнате у Пашки. Не стал шуметь.

- Ну и правильно. Ты позавтракал?

- Да так…, перехватил. Время… - Егор взглянул на часы.

- Сколько?

- Десятый час.

- Утра?

- А чего, вечера что ли? Ты Света со своими ночными посиделками за этим твоим ящиком скоро вообще день с ночью попутаешь… Все, я побежал. Опоздал уже. Выгонят еще…

"Не выгонят, - хотела сказать Светлана, - а и выгонят, так грузчиком-то везде устроиться можно. В порту вон докеры требуются.

Для такой работы ни ума, ни образования не нужно".

Хотела сказать, но Егор уже ушел. И хорошо, что не успела.

Светлана поймала себя на мысли, что ей хочется обидеть Егора.

Сказать такое, чтобы он страдал. Но зачем? Разве он виноват в том, что… Светлана даже не знала, как додумать свою мысль. Кто виноват?

И в чем? Никто не виноват в том, что она так живет - без любви, без счастья. Только сама. Права была мама, ох как права! Нет, не тогда, когда говорила, что замуж надо выходить только за человека своего круга. Хотя, возможно и в этом мама права. Замуж надо выходить только по любви. А не с дуру. Не потому, что пристают всякие отморозки и тебе нужна защита. И не потому, что рано или поздно надо становиться женщиной. И не потому, что хочется иметь ребенка. Только по любви…

- Сама во всем виновата, сама и хлебай! - громко сказала она.

- Светлана Андреевна! - в дверь спальни постучалась Анна.

- Да, Анюта…

- Вы уже не спите?

"Как я хочу, чтобы мой Пашенька был счастлив! Мне кажется, что они с Анной любят друг друга по-настоящему. Дай-то бог. Только бы я не ошиблась… Не хочу, чтобы у этой девчушки и у моего сына была такая же жизнь, как у меня с Егором", - думала Светлана, вставая.

- Я не сплю. Уже встаю.

Светлана вышла из спальни.

- Ох! - всплеснула руками Анюта. - Какой у вас красивый пеньюар!

- Тебе нравится? - улыбнулась Светлана. - Вот, купила недавно, сама себе сделала подарок к Новому году. - И подумала: "Зачем я его купила? Для кого? Кто меня видит в нем?"

- Очень нравится. Я себе такой же со стипендии куплю. А вы в нем,

Светлана Андреевна, такая красивая! Молодая…

Светлана, наклонив голову на бок, посмотрела на потенциальную невестку, прикидывала в уме, как Анюта будет смотреться в пеньюаре.

Прикинув, решила: "Да, Павлику должен понравиться. Надо купить к его возвращению. Вот только зеленый цвет Анне не очень подойдет.

Пожалуй, лучше розовый…"

- Ну ты тоже скажешь, Анюта, - усмехнулась, - Молодая… А зачем тебе точно такой же? Купим другой. Все купим… Давай завтракать и за дела. Сегодня едешь на квартиру, и будешь принимать наши с тобой заказы. А мне надо на работу ненадолго. Позже подъеду. А сейчас, пока я завтрак готовлю, прозвони-ка магазины и уточни время, когда привезут мебель.

- А у нас связи нет…

- Как это?.. - Светлана посмотрела на открытую дверь своего

"кабинета", где стоял компьютер. Она рассчитывала после завтрака перед работой проверить электронную почту. Может, в ее ящике окажется письмо, которого она так ждала…

- Телефон молчит.

- Да? Наверное, какие-то неполадки. Иногда бывает…

В офис Светлана Андреевна подъехала к десяти часам. Пахло елкой и мандаринами - Новым годом. В углу приемной стояла наряженная елочка.

Маленькая и настоящая.

- Светлана Андреевна, - чуть не с порога начала Марина, - а во сколько у нас корпоратив начнется? Народ интересуется…

- Корпоратив?..

В дверь просунулась лысоватая голова Кабирова:

- Светлана Андреевна! Привет! С наступающим тебя!

- Зайди-ка…

В своем кабинете Корчагина закурила и виновато посмотрела на Сергея.

- Сережа, я что-то закрутилась со своими… делами и совсем забыла о празднике. Я ничего не предприняла, не дала никаких указаний…

- Не печальтесь, сударыня! Я уже все организовал.

- Вот как?

- Да. Все будет по высшему разряду. Елка, новогодние подарки, стол с шампанским. И не только с шампанским. Дед Мороз со

Снегурочкой. Дедом Морозом буду я.

- А Снегурочкой?

- Сначала я решил, что моей внучкой будешь ты, но потом подумал…

- Правильно. Я в Снегурочки по возрасту не прохожу.

Кабиров возмущенно замотал головой:

- Я по-другому принципу выбирал кандидатуру. И тебя забраковал вовсе не из-за возраста. Ты, Светка, по возрасту очень даже на роль

Снегурочки подходишь. И выглядишь ты великолепно и возраст…

Ерунда, а не возраст, девичий. Просто выглядишь ты очень усталой.

Вот и решил тебя не грузить, Маринку обязал.

- Это правильно. Молодец. А я действительно что-то устала…

- Я и говорю. А ты - возраст…

- Что от меня требуется?

- Подданные троянской царевны, дочери Приама и Гекубы ждут царского указа о времени начала пира. Корпоративчика, по-современному. В общем-то, если честно, все готово.

- И что посоветуешь?

- Ну, думаю… - Кабиров взглянул на часы. - Прямо с обеда начинать не стоит. А вот часиков с трех…

Светлана сняла трубку связи с секретарем.

- Слушаю, Светлана Андреевна…

- Марина, повесь на доску объявление, что начало пира… тьфу, блин! Что празднование Нового года коллективом "Кассандры" начнется в три часа дня в кабинете… - Она взглянула на Кабирова; тот подсказал: "ПТО". Ну да, подумала Светлана, кабинет ПТО самый большой, все войдут легко. Продолжила: - В помещении производственно-технического отдела.

- Я пошел? - спросил Кабиров. - У меня еще масса дел.

- Иди. Да, Серега… - остановила его Корчагина.

Кабиров остановился.

- Спасибо тебе. Не знаю, что бы я без тебя делала.

- Вот! - Кабиров поднял вверх палец. - Ты меня не ценишь, Касатка!

- Ценю, еще как ценю. Только ты меня не называй Касаткой.

- А что так?

- Какая я тебе Касатка? Услышит кто, не поймут. Подумают, что у нас с тобой отношения…

- А что, разве их нет? Еще какие отношения. Позавидовать!

- Иди…, дурачок, - засмеялась Светлана.

Связь в офисе была. И письмо от Кита было.

"Привет, Касатка!

Помню ли я наш палаточный лагерь и песни под гитару до утра?

Помню. Я помню все. И тот вечер, последний вечер на полигоне помню. Не в деталях… Скорее, я очень хорошо помню свои ощущения, а вот детали…

Помню, назвал тебя Светиком, а ты сказала, что не любишь, когда тебя так называют, какое-то детское сюсюканье. Ну, что такое, в самом деле - Светик! Тогда я сказал, что буду называть тебя Касаткой. Ты улыбнулась и согласилась.

Я помню… Еще помню, как мы с тобой танцевали. Я прижимал тебя к себе и незаметно нюхал твои волосы. Они пахли каким-то дурманом. И в голове моей стоял дурман. У тебя были красивые волосы. Я любил, когда они распущены. Я хотел тебя, жутко хотел. Я представлял себе, как легонько уберу пряди твоих волос, разведу их в стороны и стану целовать твои мягкие, по-девичьи пухлые губы. Как ты прикроешь глаза и ответишь мне… Но, я не решился.

Сейчас жалею страшно. Почему я не решился? Ты казалась мне такой беззащитной, такой ранимой и такой… наивной, а сам я себе казался многоопытным и порочным. Я не знал, что мне делать со своим внезапно нахлынувшим чувством.