Иришка не унималась:
— Но он ведь продолжает тебе названивать. Это тоже не в счет?
— Конечно, он будет названивать. Обычное дело, найти себе для животного секса подругу, которая бы осознавала сама свое положение и не требовала ничего, кроме хорошего результата в постели. Чтобы, удовлетворив взбесившиеся инстинкты, с еще большим обожанием возвращаться под бок к своей жене. И это будет продолжаться бесконечно, не важно, что обещается в словах. Природная аксиома, исключения в которой лишь подтверждают непоколебимое правило.
— Ну а если бы Валера был исключением? Ты бы согласилась?
— Да брось ты! Я бы и близко к нему не подошла, если бы была с непомутненным сознанием. Для того женщины и строят карьеру, чтобы финансовая независимость позволяла им самим делать выбор и находиться с любимым человеком, а не быть выбранной тем, кто сможет себе это позволить.
Слова мои оставались пустым сотрясанием воздуха. Иришка прочно вбила себе в голову историю Золушки, и уже ничего не могло изменить ее цели выйти замуж за богатенького Буратино. Так что кому-то крупно повезет… Она меланхолично закинула голову и спросила:
— И что ты думаешь, как он будет действовать дальше?
— Надеюсь, Валера не из той категории, которая во что бы то ни стало добивается своего. Тогда он оставит меня в покое…
В эту минуту на мой телефон упала смска, разумеется, от гвоздя программы…
«Ты — настоящий протест, посадил бы тебя в клетку».
— …Или не оставит…
Иришка убежала в университет, а я решила немного задержаться на уютном диванчике кафе.
На улице дул теплый осенний ветер, и запах умирающих листьев внушал надежду на лучшее.
У моего четырехколесного леопардового чуда стояла, облокотившись, представительная дама с весьма угрожающим выражением лица. Я поспешила ей навстречу разруливать ситуацию, пребывая в уверенности, что дело касается автомобильных неприятностей.
— Что-то случилось?
Я была самой деликатностью.
— Вот вы какая, бизнес-леди!
Прозвучало достаточно агрессивно.
— Простите, мы знакомы?
— Да, стоило тебе со мной познакомиться, прежде чем подстилаться под моего мужа!
Все ясно… Этого мне только не хватало.
Мадам Бандура и не собиралась униматься:
— Послушай меня, деточка, твои декольте могут быть какими угодно глубокими, а юбки — суперкороткими, но ловить рядом с моим мужем тебе все равно нечего. Так что держи свои трусы надетыми. Если ты до сих пор не поняла, что мне дорогу лучше не переходить, продемонстрировать это труда не составит. Посмотрим, кто станет с тобой работать, если я этого не захочу.
Продолжать диалог я не собиралась. Хотя ее эмоции были мне понятны, хабальский тон это не оправдывало.
— Разрешите пройти.
Я предпочитала хамству жесткость.
Что ж это за семейка такая? Разумеется, без Валеры здесь не обошлось. Зачем он ей все рассказал? Чего он добивается? Решил подпортить мне кровь через свою жену? Думает, я прибегу к нему за защитой? Что за черт??? Хотя чему я все удивляюсь?! Если говно вдруг начинает благоухать дорогим парфюмом, надо думать, что эффект ароматизации рано или поздно закончится. Я села в машину и быстро скрылась с места события, но нехорошее предчувствие не оставляло меня в покое…
Бывают такие дни, когда с самого утра все идет не так. Я не выспалась, хотя заснуть опять так и не смогла. Завтрак получился безвкусным, кофе сгорел; в ванне я поскользнулась, заполучив живописный синяк в подарок от ее бордюра; волосы уложились нелепо, погода — отвратительная.
Я ждала курьера с результатами анализов, чтобы покончить с донорскими экспериментами сегодня же и завершить начатую авантюру.
К полудню курьер уже привез пакет, и он благополучно валялся в кресле без должного внимания. Со стаканом гранатового сока в руке я устроилась поудобнее и вскрыла конверт с волнением пациента, уверенного в собственном здоровье.
Внутри, как я и ожидала, значилось: «ВИЧ-положительна».
Зазвонил телефон, мой исполнительный директор:
— Лана, я не знаю, что происходит, но нам необходимо срочно с вами встретиться. Не знаю, как вам сказать… Э… М… сегодня были аннулированы четыре наших самых крупных контракта.
«ВИЧ-положительна»??????????????????????
Потребовалось минут пять, чтобы вникнуть в значение этого словосочетания.
Стакан выпал из рук, красная жидкость залила белоснежный ковер…
МОЯ КРОВЬ ЗАЛИЛА ГЛАЗА.
Мне стало страшно, очень-очень страшно.
Паника, страшная паника.
Помню, как металась по комнате. Легла на кровать, закрыла глаза, ведь это был всего лишь сон.
Помню, как в нервном припадке заливала ковер ведрами воды, как смахивала с полок посуду, рвала одежду, открывала и закрывала двери, окна, опять ложилась на кровать, опять закрывала глаза.
Неизбежность, отчаяние, растерянность. Слез не было, мне до конца казалось, что еще есть несколько секунд, чтобы все изменить, чтобы все было как раньше.
Помню себя в ванне в одежде, как включила холодную воду и долго смотрела на бежащую струю. Холодная вода, холодное тело, холодная от страха душа. Она переливалась через края, но не смывала запах смерти, пропитавший мои руки, волосы, кожу, воздух вокруг. Лучше темнота.
Из ступора вывел дикий, адский смех. Я выскочила из ванны, озираясь по сторонам. Он гремел, отскакивал от стен, разрывал мои перепонки. В зеркале мое лицо искажала неестественная гримаса. Я умоляла себя замолчать, заставляла себя закрыть рот, руками пыталась сдвинуть губы, но смех становился только сильнее. Мне казалось, я схожу с ума.
Напряжение всех мышц стало невыносимым, тело не справлялось с разрывающими его эмоциями. Пусть все закончится сейчас, пусть смерть, я согласна на все, что помогает.
В мгновение все выключилось. Я заснула перед дверью в кухню…
Когда открыла глаза, был уже вечер. Из открытых окон в комнату проникал холодный воздух, в комнате не осталось живого места, пол покрыт осколками, кусками непонятных вещей, залит водой. Зрелище не для слабонервных. Привыкнуть к новому состоянию смертницы казалось невозможным, биться в истерике не находилось сил.
Следующие несколько дней прошли подряд без остановок, без разграничений, одним сплошным куском. Я собирала свои мысли в одну стопку, старалась найти ось, за которую можно закрепиться психологически и осознать до конца произошедшее.
Принять было легче, чем бороться с неизбежностью. Да и жизнь у каждого из нас взята в долг, потому что завтра не гарантировано никому. Я никогда не боялась смерти, но никогда ее и не хотела. Сейчас я особенно четко чувствовала, насколько мне нужна жизнь.
Первое, что приходило в голову, когда вернулась способность соображать, — чужие похороны. Их на моей памяти было достаточно. Только сейчас поймала себя на мысли, что все эти близкие люди не превратились в прошлое, скорее в картины, которые всегда висят на стене. Пусть я не обращаю на них внимания каждый день, но знаю, что они там.
И они тоже часть моего настоящего, неотделимая его часть.
В этот момент одиночество ощущается острее, чем когда-либо.
Из музыкального центра, чудом уцелевшего после вчерашнего, звучали слова моей судьбы:
И силы на исходе…
И кровоточат раны…
Мне жить еще не поздно,
А умирать так рано…
УУУУУУУУУУУ
И вновь одна осталась,
И разбежались люди…
Все, кто когда-то клялся,
Что долго не забудут!!!
Я даже не знала, кому моя новость не будет безразлична.
Моей сестре? И только?
И только дождь и ветер
Со мной остались рядом,
И с ночи до рассвета
Я напиваюсь ядом.
Остался безответным
И этот вздох последний,
Его забрал дождь с ветром
И не принес спасенья…
Я не верю в жизнь после смерти. Пусть будет приятным сюрпризом. Вера в нее оправдывает пассивность при жизни. Ведь так можно не бояться, что чего-то не сделал, не испытал, не решился, всегда можно спрятаться за нерушимое ПОТОМ. Потом… В раю… А здесь-то чем не рай? Отношением. Привыкли, что жизнь должна быть штукой сложной, с обилием разных трудностей, и мозг услужливо подкидывает целую «массу проблем». Но кто сказал, что так должно быть? Мы ведь не обязаны быть несчастными! Никто не отрицает, что проблемы придуманы самими же. Но по привычке трудно отказать себе в лаврах мученика, тем более что удовлетворенность жизнью в нашем обществе как-то не принята. Лучше поверить в сказку после смерти, чем признать: эти короткие моменты потратил на покупку туалетной бумаги, намывание полов и набивание желудка.
Мне было о чем подумать. У меня уже не было вечности в распоряжении, а значит, и не было времени, которое можно тратить впустую.
