Я чуть не выпрыгнул из кресла.
— И хотя язык оригинала я знаю сносно, все-таки, когда у вас будет шанс, завезите мне перевод, я хочу почитать и его.
У него был громадный кабинет с очень стильной мебелью и потрясающим видом на парк.
— А как все будет происходить потом?..
Это был мой первый опыт с американскими коммерческими издательствами.
— Я прочту и если мне понравится, то порекомендую на редакторском совете, потом мы подпишем с вами контракт и издадим вашу книгу.
Я не верил своему счастью.
— Так просто?! — горели возбужденно мои глаза.
— Конечно. Очень просто. Это же Америка!
Он протянул мне руку, сказав на прощанье:
— А вдове передайте, что мы приложим все усилия, чтобы ей помочь. Вам — спасибо за участие.
— Выпьем?!
Она вздрогнула от неожиданности, потом улыбнулась:
— Да, конечно.
Мы выпили.
— В библиотеке я разыскал его книги, романы о любви, жизни, страстях — все были бестселлеры. Второй роман «Занавес» был об актрисе, которая, перебравшись в Англию, становится кинозвездой.
Я позвонил ему через две недели, как он и просил. Пару раз он не мог подойти к телефону, так как был очень занят. Еще через два дня я дозвонился ему. Недовольным тоном, удивленный, что я еще звоню, Майкл Корди сказал:
— Ничем не могу вас порадовать, мы не заинтересованы в издании вашей книги.
— Вы ее прочитали? — спросил я.
— Конечно. Больше, естественно, перевод, так как мой язык и прочее.
— Что же вам не понравилось? — осмелился спросить я.
Его удивлению и раздражению не было предела.
— Всё. Характеры очень слабые, техники никакой, это вообще не литературное произведение. И к литературе никакого отношения не имеет.
Кувалда опустилась мне на голову, горло свело судорогой.
— Как я могу забрать рукопись? — пролепетал я.
— В любое время — у моего помощника.
Он швырнул трубку, не попрощавшись. Я был ошеломлен. Убит. Я сидел дома, ощущая свою полную ничтожность и бездарность.
Издатель, который так радушно ко мне отнесся, из-за романа, который плохо написан, даже не пожелал минуты со мной разговаривать.
Через день я забрал книгу и рукопись английского перевода. Вечером я сидел в своей квартире в полной депрессии. Я ненавидел себя и злился, что Бог не дал мне дара.
Час спустя я раскрыл машинально пакет, в котором была рукопись. Когда отдавал ее, я заметил — между первыми страницами торчал волосок. Я хотел его убрать, но подумал, вдруг это плохая примета.
Приглядевшись, я не поверил своим глазам: волосок был на том же месте. Страницы в стопке были нерастрепанно сложены.
— То есть он даже не коснулся вашей рукописи, иначе волосок бы упал?
— Ни одной страницы. Обычно они смотрят первые десять и последние, иногда заглядывают в середину, прежде чем дают ответ. Я сидел, абсолютно замерши. Я дал себе слово не брать ручку в руки! Никогда.
Естественно, что для вдовы он тоже ничего не сделал.
— Необычный рассказ, — сказала моя слушательница. — Что стало с английским переводом?
— Ничего, лежит у меня среди книг талантливых писателей, умнеет.
— За ваш будущий успех! Можно я вам положу кусочек помидора и ломтик сыра?
Я поцеловал ее руку. Мне так непривычна была забота. Что меня кто-то спрашивал… Что я кого-то волновал.
Мы выпили, и я взял в рот волшебный помидор: вкус был божественный.
— Я еще никогда так часто не пил.
— Я тоже, — призналась она.
— Но похоже, это помогает в общении. Алкогольные души. — Она потянула свой джин, зазвенели льдинки.
— Лишь бы вашему внутреннему состоянию это не мешало.
— Наоборот, помогает забыться.
— А есть от чего?
— Вы обо мне слишком заботитесь.
— Что вы, пустяки. Никогда не бывает слишком. К тому же мне нужно ехать в Нью-Йорк…
Я рассмеялся. И посмотрел на рюмки.
— Когда-то я читал классную пьесу «Алкоголики с высшим образованием», которая начинается так: «Сейчас это выпьем, и сразу бежать в магазин».
Она рассмеялась.
— Когда будете в Нью-Йорке, дам вам почитать.
— Я не предполагала, что вы планируете увидеться там.
— Ну, один раз вас нужно будет вывести куда-то — в ресторан.
— Если вы мне обещаете, что только один!
Ее глаза радостно сияли. Большие глаза. Чуть навыкате.
Мне нужно было выйти, и я встал, извинившись.
— Можно подавать горячее?
— Можно, но осторожно, — сказал я. Если бы я знал, что будет на горячее. И как горячо!
Актриса зажгла свет в ванной, который включался в коридоре. Я вечно путал и был тронут ее предусмотрительностью. Я вошел и начал мочиться — естественный процесс, и вдруг из … пошли белые комки и хлопья. Какая-то сильная, колющая резь.
От боли и неожиданности я невольно вскрикнул, она сразу вошла в ванную.
— Что случилось?
Я показываю ей его: бело-мутная жидкость выступает с конца.
— Вам больно? — Она целует меня в шею.
— Что вы, мне приятно.
— Что это?
— Вариантов может быть два, если я не забыл еще азы венерологии: гонорея или трихомоноз. Но так как боль пока терпима, я думаю, второе.
Я не могу поверить!.. И смотрю в ее глаза. Потом надавливаю на конец — белое вещество выходит снова.
— Выйдите, я заправлюсь…
Она бесшумно выходит.
Я беру туалетную бумагу… Выхожу и сажусь за стол. Смотрю на часы: девять вечера, я не знаю ни одного врача в этом городе. Папины однокашники уже давно умерли либо не практикуют.
Она вопросительно, с тревогой смотрит на меня.
— Кажется, мы не едем на море. Кажется, мы вообще никуда не едем.
Мне предстоял разговор, за который, чтобы не состоялся, я отдал бы все мои опубликованные книги. Возможно, неопубликованные — тоже.
Она внимательно ждала. Как женщина ее рода, уровня и класса…
— Когда вы были в последний раз и с кем? С кем, я думаю, не важно.
— Год назад, он архитектор, — спокойно ответила она.
— Год назад?! Я сомневаюсь…
— У меня нет причин вам говорить неправду, это ничего сейчас не изменит.
Логичная девушка. Я начинал заводиться.
— Когда вы были в последний раз у гинеколога?
— Года полтора тому назад.
— Вас что, здесь не учат, что женщине нужно ходить на гинекологический осмотр раз в полгода?
Она улыбнулась:
— Вы давно уехали.
— И за целый год, если верить вашей версии (она вздрогнула), вы ни разу не почувствовали никакой рези, раздражения, неприятных ощущений, выделений или запаха??? Словом, ничего!..
— Абсолютно, — искренне ответила она.
Восклицание подарило мне маленькую, но надежду: может, это вульгарный уретрит, реакция канала, перепил водки — я никогда не пил столько.
— Таиса, я не могу поверить, что из девяти миллионов человек вы нашли себе одного, который должен был заразить вас этой дрянью.
— Он был на редкость воспитанный человек, из очень известной семьи. Папа его построил много зданий для Империи. Мы провстречались шесть месяцев…
— Вы понимаете, что такую дрянь подхватывают мужики обычно от самых последних блядей, шлюх и потаскух, которые спят с кем попало.
Она никак не отреагировала и спокойно спросила:
— Что это за заболевание?
— Трихомоноз — это венерическое заражение.
— Я никогда не слыхала про такое.
— Вы что, серьезно?
— Думаю, что да. А как оно передается?
— Путем полового акта. Или — акта полового. Как правило. Весьма редко через воду: озеро, бассейн, море.
— Я не была на море два года, — сказала она, подумав.
Когда-то я думал, что прибью ту, которая наградит меня первый раз венерическим заболеванием.
Кто б мог подумать, кто будет первой. Мне хотелось ей сделать больно, как было больно мне внизу. Но не физическая боль волновала (когда-то мне вогнали железный кол в голову по ошибке, и я не плакал), а душевная. Я никогда в жизни не болел грязным заболеванием, и — глупо, но очень гордился этим, это давало ощущение чистоты и незапятнанности. А теперь… Я не мог поверить, что эта девушка, актриса, дочь известного режиссера могла наградить меня, как последняя шлюха. Впрочем, мир искусства здесь — большой бардак.
Она ожидала, что я скажу, без всякого покаяния или вины.
— Так с кем вы спали еще, Тая? Тот, с кем вы спали в последний раз, и наградил вас этим заболеванием.
— Алешенька, но я год ни с кем не была, даже больше. Я клянусь вам всем святым. Я клянусь вам папой и мамой.
Я был ошарашен. Я вздрогнул. Я не мог ей не верить.
Первые слезы выступили из ее глаз и коснулись щек. Коснулись и потекли. Я был слишком заведен. Мне нужно было что-то делать, но что я мог делать — в глуши, на краю света, где в девять часов вечера окна домов были уже темны, а улицы — мертвы. Надо было немедленно остыть и решить, как ликвидировать будущие последствия-рецидивы заболевания, которые могли быть хуже, чем само заболевание.
