14. Мои любимые братья
Я знала, что Хусейн хотел детей, а мать хотела, чтобы его желание сбылось. Поэтому совсем не удивилась, узнав, что она беременна. И все-таки я огорчилась: ведь младенец затруднит наш отъезд из этой проклятой страны. В лучшем случае, он будет надолго отложен. Я не смогла разделить радость молодоженов. Напротив, сочла нужным поделиться с ними своими сомнениями. Но мать сказала, что планы не поменялись и ребенок не будет препятствием для отъезда. Поверить было трудно. А узнав, что она ждет двойню, я поставила жирный крест на своих надеждах. Тем не менее, когда я думала, что у меня будут сестры или братья-двойняшки, принимала это как знак свыше. Я радовалась тому, что мать и ее новый муж счастливы. Атмосфера в доме изменилась. Предстоящее рождение малышей снова объединило нас. Казалось, ничто больше не сможет помешать нам наслаждаться жизнью.
Мне нравилось класть руку на круглый живот матери и чувствовать, как шевелятся малыши. Они словно общались со мной, обмениваясь энергией. Я не могла дождаться, когда же наконец свершится это чудо, вернее, два чуда — два маленьких существа, которые перевернут мою скучную жизнь и все мои представления о ней.
Я следила, как они развиваются. Накупила книг о беременности, уходе за новорожденными, их воспитании, а также компакт-диск, чтобы узнать последние педагогические веяния. Одежда для новорожденных стоила недешево, но мы с матерью не могли отказаться от покупок маленьких ползунков, белых и желтых. Мы все еще не знали, каким будет пол новорожденных, поэтому не покупали вещей розового цвета. Мне нравились одежки, украшенные кроликами, и я млела при виде маленьких носочков, глядя на которые, трудно вообразить, что они могут налезть на чью-то ногу.
* * *
Узнав о моем «прошлом» с отцом, мать стала относиться ко мне совершенно по-другому. Раньше в ее глазах я была беспечной девочкой-подростком, готовой к беспричинному бунтарству. Теперь она понимала, насколько я чувствительна и уязвима, понимала, что я нуждаюсь во внимании. Она не очень-то одобряла моего стремления к свободе, но, по крайней мере, принимала и понимала его, хотя мое отсутствие часто вгоняло ее в меланхолию. Одна ее подруга, педиатр по профессии, посоветовала записать меня и Мелиссу на занятия по гольфу. Мать обсудила новость с нами. Площадка для гольфа, где ее подруга была членом клуба, располагалась в небезопасном районе соседнего городка. Правда, охранялась она очень хорошо, поскольку туда приходили работники МИДа, дипломаты и иностранные граждане. Я хорошо помню свою реакцию: ее предложение меня оскорбило.
— Мама, этот спорт только для пижонов и старых перечников.
— Ты не должна принимать решение сегодня. Есть время подумать. Ты можешь сначала попробовать, и если тебе не понравится, всегда можешь отказаться. Я отнесусь с уважением к твоему решению, уверяю тебя.
Неделю спустя я решила все-таки записаться на занятия. Терять было нечего, можно и попробовать. Вначале ничего не получалось. Я била по мячику и либо промахивалась, либо мячик летел совсем в другую сторону. И то и другое выводило меня из себя. Я не понимала, что это — игра или спорт? Если это спорт, что в нем было хорошего? Вообще-то начало в любом виде спорта всегда давалось мне нелегко. Но непременно в конце меня ждала золотая или серебряная медаль на школьных соревнованиях.
К середине недели мои успехи в гольфе улучшились. В тот день было очень жарко, я упражнялась под раскаленным солнцем. Тренеры выстроили на площадке передо мной ряд мячиков, по которым я, сконцентрировавшись на своих действиях, должна была бить клюшкой. Я била без передышек, истекая потом. Получалось плохо, я считала себя бестолковой, к тому же совсем не понимала, для чего все это делаю. Тренеры давали мне советы по очереди, пока между ними не возник спор — у каждого было свое, особое мнение. Устав слушать их перепалку, я заняла удобную позицию, сконцентрировалась, посмотрела несколько секунд на мячик и ударила. Мячик полетел по строго намеченной траектории по направлению к лунке. Я была на седьмом небе от счастья и даже свистнула, как это делают профессиональные игроки, когда мяч упал. Наконец-то мне было чем гордиться. Два призера по играм в гольф замолчали, увидев, как точно полетели остальные мои мячики и упали в каких-то пятнадцати сантиметрах от лунки. Вот теперь я поняла, что такое гольф: это не только спорт, но и искусство. Искусство движения. Каждые выходные я спешила в клуб и била по мячикам, улучшая навыки, или даже играла партии. Я теперь не представляла, как раньше могла жить без гольфа.
Новое увлечение помогало мне терпеть нудные школьные занятия и разрыв отношений с приятелями-прогульщиками.
Техника моя постоянно улучшалась, а вместе с ней росла и вера в свои силы. Верили в меня и тренеры. Я приняла участие в нескольких соревнованиях, во время которых познакомилась с действующими чемпионами и претендентами. Не прошло и трех месяцев с начала моих занятий гольфом, как меня записали для участия в большом всеалжирском турнире, на котором моими соперницами стали две мои новые подруги: золотая медалистка Бахия и серебряная — Амель. Этот турнир был самым важным из тех, в которых я когда-либо участвовала, и обещал быть очень непростым и утомительным. Помню даже, что мы запаслись сандвичами со спагетти, потому что перерывов для приема пищи не предусматривалось.
Перед началом соревнований температура воздуха достигла тридцати пяти градусов по Цельсию в тени. Обезумевшая публика волновалась, ожидая первого удара. Присутствовал сам министр по делам спорта, который должен был вручить медали победителям.
Объявили мой выход. Переживала я ужасно, однако стоило мне ступить на площадку, как весь мир для меня исчез. Я осталась один на один с клюшкой и мячиком.
Я знала, что призовое место мне не светит, но все равно радовалась, потому что само участие в подобном турнире уже стало моим большим достижением. Я просто хотела показать лучшее, на что способна, и получить от этого наибольшее удовольствие! И я сделала это. Мне удалось добиться предельной концентрации. После восемнадцатой лунки я умирала от усталости, но была довольна собой. Ко мне подбежала Бахия.
— Нора, ты на втором месте! — крикнула она.
— Ты шутишь!
— Вовсе нет! Ты отстаешь от меня всего на очко, — добавила она, сверкая глазами.
— То есть, ты хочешь сказать, что…
—.. что ты завоевала серебряную медаль. Поздравляю тебя, подруга!
Я прыгнула ей на шею. Амель тоже подошла и поздравила меня. Она плакала. Мне было жаль девушку, и я обняла ее. Это был волнующий момент. Я была горда вторым местом, но и дружба значила для меня немало.
Под дружные аплодисменты зрителей я поднялась на пьедестал, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. Потом в нашу честь был дан обед в ресторане под открытым небом. Мой тренер предложил мне отправиться на турнир по Испании и Арабским Эмиратам. Я не верила своим ушам! Этот было так здорово.
Однако ни в одну из этих стран поехать не удалось. Беременность матери подходила к концу. Ей стало трудно передвигаться, она постоянно чувствовала усталость. Я должна была помогать по хозяйству. А поскольку начало турнира совпало по времени с рождением моих братьев, на гольфе пришлось поставить крест. Но я ни о чем не жалею. Мне было очень трудно отказаться от карьеры, которая началась столь блестяще, но через несколько дней родились мои дорогие братишки. Мои два новых увлечения! Когда в первый раз увидела их, лежащих в кувезах, почувствовала себя такой маленькой перед Жизнью. С этого момента мое существование наполнилось смыслом. И обрело цель!
Они спали. Один лежал на животе, другой на спине. Это различие сразу бросилось в глаза: форма туловища, голова, цвет кожи, их позы. Они были разными, как север и юг. И в то же время — это были близнецы.
— Мама, они такие замечательные!
— Ты можешь взять их на руки, если хочешь.
— Подожду, пока они проснутся. Они кажутся такими хрупкими. Их кожа такая прозрачная — по-моему, я вижу их косточки.
Один из малышей пошевелился.
— Такое впечатление, что он нас услышал.
— Возьми его! — опять подзадорила меня мать.
Медленно я положила трясущиеся руки на этого маленького ангела. Я была взволнована и немного обеспокоена. Я поднимала на руки это тельце и чувствовала, как любовь пронизывает каждую клеточку моего естества. Мой младший брат был не больше, чем мое предплечье, глаза его были закрыты, руки сжаты в кулачки. Я не понимала, как можно быть таким крошечным.
* * *
Вчера вечером ко мне подошел Риан. Как обычно, он прижался лбом к моему лбу. Я погладила его по щекам.
— Знаешь ли ты, зайчик, что ты родился такой маленький, как твоя голова сейчас, которая теперь помещается в ладонях?
