В глубине души мечтая о собственном домике, Мойра Кейзи много лет глядела в лицо ветрам и шагала по бесчисленным дорогам, пока в одну холодную зиму не попала под валом валивший снег, заставший ее в горах, Вконец измученная, она укрылась в Бохерлаханском приюте и осталась там навсегда. Мечту о собственном домике пришлось похоронить глубоко в душе, и она, эта мечта, спала там, пока Мойра Кейзи не увидела пустой домик Нэн Хоган в Килбеге, после чего Мойра приобрела привычку о чем-то размышлять, когда выдавалось свободное время.
Вскоре Нэн Хоган перестала видеть Мойру Кейзи в больнице. Ей сказали, что Мойра оставила работу — «уволилась», как ей сообщили, — и уехала Бог знает куда. В результате Нэн Хоган опять впала в уныние, несмотря на то что врачам удалось «влить немного жизни в ее ноги».
Тем временем в Килбеге жизнь шла своим чередом, и волнение, вызванное вынужденным переездом Нэн Хоган в больницу, сменилось разговорами о том, вернется ли она в свой дом.
И вот в одно прекрасное утро Килбег с изумлением увидел дым, идущий из трубы дома Нэн Хоган. Он поднимался в голубое небо, будто объявляя всему белому свету, что под крышей дома началась новая жизнь. По деревне пробежал сумасшедший слушок о том, что Нэн Хоган посреди ночи вернулась домой. Те, кто проснулся пораньше, побежали по каменным ступенькам и по дорожке, чтобы побыстрее поздороваться с ней. Однако парадная дверь оказалась запертой, и никто не ответил на нетерпеливый стук соседей. Вдова Лаури первой пробралась на задний двор. И это она обнаружила, что задняя дверь распахнута настежь.
Около плиты сидела незнакомая женщина и откровенно наслаждалась утренним чаем. Она выглядела так, будто сидит у себя дома, и ее никоим образом не тронуло появление вдовы.
— Кто… кто вы такая? — в конце концов спросила вдова, пока остальные жители деревни собирались за ее спиной.
— Я? Ну да, я Мойра Кейзи.
— Мойра Кейзи?
— Она самая, мэм. Мойра Кейзи из Бохерлахана.
— Что она делает тут? — спросил Пол Мэнтон у соседей.
— Занимаюсь домашним хозяйством, — ответила Мойра Кейзи.
Воцарилась неловкая тишина, тогда как Мойра Кейзи продолжала с удовольствием пить чай.
— А где Нэн Хоган? — решительно спросила миссис Мэнтон.
— Она в больнице, днем болтает, ночью бредит.
— Ночью бредит?
— Да, зовет смерть.
— Откуда вам известно?
— Как это откуда? Я что, ничего не слышала, когда была в больнице?
— Нэн послала вас сюда?
Мойра Кейзи поставила чашку с блюдцем на стол, после чего краем фартука вытерла рот, всем своим видом показывая, что она получила большое удовольствие. Потом она подошла к двери и встала лицом к лицу с миссис Пол Мэнтон.
— Я думаю, мэм, — заявила Мойра Кейзи, — что Килбегу всегда было наплевать на своих жителей.
Жители подались назад. У Мойры Кейзи был вид человека, который знает, что делает, и уверен в своей правоте.
— Слишком уж скоро вы заговорили о том, наплевать или не наплевать Килбегу на своих жителей, — возразила миссис Мэнтон, правда, не без сомнения в голосе. — Нэн Хоган передала вам права на дом?
— Вас, мэм, это совершенно не касается. Вот если я потребую себе права на ваш дом, тогда да, тогда у вас будет возможность продемонстрировать свое воспитание.
— Мы обратимся к закону, — вмешался Пол Мэнтон и медленно пошел прочь, уводя за собой большинство молчаливых зрителей. Миссис Пол Мэнтон и вдова Лаури остались на месте.
— Вы сказали, — примирительно спросила вдова, — что бедняжка Нэн Хоган скоро умрет?
— Так оно и есть. А так как вы считаетесь подругой Сары Финнесси, то передайте ей, чтобы она близко не подходила к ней живой.
Такое знание состояния души Нэн Хоган со стороны незнакомой женщины стало убедительным аргументом для женщин Килбега. Они были готовы вернуться и продолжить расспросы в надежде побольше разузнать у Мойры Кейзи насчет нее самой.
— Значит, она послала вас сюда проветрить и протопить дом, думая, что сможет скоро вернуться? — спросила миссис Мэнтон, как бы показывая, что она признает права Мойры Кейзи.
— Ну уж нет, Нэн Хоган ни к чему знать, что здесь кто-то живет, — ответила Мойра Кейзи.
Резким движением подоткнув юбки, Мойра Кейзи принялась за уборку. Поняв намек, вдова Лаури и миссис Пол Мэнтон удалились.
Весь день жители Килбега крутились вокруг дома Нэн Хоган. Каждое движение его новой хозяйки было подмечено и обсуждено на все лады. В конце концов килбегцы пришли к выводу, что Мойра Кейзи на редкость энергичная особа. Домик Нэн Хоган заблестел, как новенький, вид у него стал свежий, ухоженный.
— Вот что скажу я вам, — заявил один из мужчин, — Нэн Хоган знала, что делает, когда посылала сюда эту женщину.
Ожидалось, что Сара Финнесси выкажет в той или иной степени гостеприимство новой жительнице Килбега. Почему-то люди решили, что любая замена Нэн Хоган — какая бы она ни была — будет приятна миссис Финнесси. Однако Сара Финнесси не спешила и придерживала свое мнение до самого вечера. И тут она не выдержала.
— Эта женщина мошенница, — заявила Сара Финнесси. — Она настоящая мошенница, и Килбегу надо выгнать ее.
Однако ее мнение пришлось не по вкусу остальным. Неожиданное появление Мойры Кейзи, его таинственность, недостоверность ее прав на дом Нэн Хоган представляли для жителей интерес, сдобренный немалой дозой волшебства. Им не хотелось выгонять ее, и боевой клич Сары Финнесси остался без ответа.
Однако Сара Финнесси ощущала в себе силы, которые не позволяли ей оставаться пассивной. Она дрожала от волнения — и от удовольствия, — когда спускалась по ступенькам и с решительным видом шла к дому Нэн Хоган.
Мойра Кейзи сидела, штопая чулок, когда тень Сары Финнесси загородила ей свет. И пальцы Мойры Кейзи слегка дрогнули, когда она подняла голову.
— Эй, мошенница, убирайся отсюда.
Сара Финнесси сразу заняла воинственную позицию. Даже шаль она накинула на плечи так, словно посылала вызов Мойре Кейзи. И вошла в дом Нэн Хоган.
Мойра Кейзи попятилась от нее.
— Вы Сара Финнесси? — спросила она.
— Миссис Сара Финнесси, с вашего позволения, отлично известная всем в Килбеге и всем ее родичам.
Сара Финнесси откашлялась в преддверии будущей схватки, тем более что у нее появилось приятное ощущение своего превосходства над не очень-то речистой Мойрой Кейзи. Слово было единственным оружием, известным женскому населению Килбега, и Сара Финнесси не сомневалась в своих силах. Что же до Мойры Кейзи, то она недаром много путешествовала, так что всякого навидалась. Она имела куда более широкий взгляд на возможности цивилизации в кризисные времена. И ее рука потянулась за метлой из вереска, стоявшей за дверью.
— Брось метлу и покажи документы на дом, — властно потребовала Сара Финнесси.
Первый удар пришелся Саре Финнесси по голове. Схватившись за голову, она отскочила к окошку. Подобно всем несведущим людям, которые слишком полагаются на силу слова, она была совершенно деморализована тактически верным ударом.
— Уфф, — произнесла Мойра Кейзи, и на сей раз Сара Финнесси приняла это к сведению. Она метнулась к двери, но не успела выскочить на улицу, как почувствовала удар метлы на спине. Едва держась на ногах, Сара Финнесси переступила через порог, и, когда жители Килбега, поджидавшие на дороге, увидели ее лицо, в толпе послышался ропот изумления.
Сара Финнесси в одно мгновение оказалась возле каменных ступеней, но Мойра Кейзи не отставала от нее. Она орудовала метлой, словно жонглер индийской булавой.
— Уфф! — приговаривала она каждый раз, когда взмахивала метлой. Едва поднявшись по ступеням, Сара Финнесси принялась звать на помощь Кристи, но Кристи был в доме и играл в лошадки с детьми.
Мойра Кейзи стояла со своей метлой на верхней ступеньке каменной гряды и смотрела, как Сара Финнесси с развевающимися волосами бежит к своему дому. Стоявшие неподалеку люди начали кричать, смеясь над Сарой Финнесси и восхищаясь Мойрой Кейзи.
— Вот это да, — сказал некий мужчина, — никогда ничего такого не видел на Бохерлаханских бегах.
— Кто бы мог подумать, что Сара Финнесси будет повержена в две минуты? — поддержала его одна из женщин. — Дьявол ей в помощь! — кричала она.
— А теперь, мои дорогие, — объявила Мойра Кейзи, стоя на возвышении, как пародия на Галатею на пьедестале, — я сделаю для Килбега то, чего не делал ни один учитель. Я научу Килбег хорошим манерам.
С этими словами она вернулась в дом Нэн Хоган, чувствуя себя победительницей, но не чувствуя счастливой. Вот бы жители Килбега увидели ее пятью минутами позже, когда она лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку, и истерически рыдала!
