— Я беру свои слова обратно. Я сказал это от недостатка информации. Ваш муж сам пишет и посылает эти письма.
— Как? — вздрогнула Ксения Аркадьевна.
— А так. Может быть, любовница ему и помогает, я не знаю, но инициатива явно исходит от него. Я нисколько не сомневаюсь в этом после того, что вы по поводу его претензий на финансовые права рассказали. У него просто не было другой возможности поднять этот вопрос, не натыкаясь на ваш категорический отказ. Любовница, я думаю, у него молодая, она не знает таких психологических нюансов. Кстати, есть ли основания подозревать кого-нибудь из девушек в вашем офисе? А то вы, может быть, всё знаете, а нам опять не говорите?
— Нет, — твердо сказала Ксения Аркадьевна. — Красивых девушек, с тех пор, как мы женаты, в офисе нет.
— Эх, начать бы вам свой рассказ с этого! А вы: моего мужа затерроризировали письмами… Бедный муж, в одном помещении с которым вы не рискуете оставлять красивых девушек! Ну-с, хорошо. Ксения Аркадьевна, есть два варианта развития событий. Первый: люди из детективного агентства проверяют принтеры в вашем офисе, а может быть, и у вас дома. Но коль скоро ваш осторожнейший супруг не оставил отпечатков пальцев на письмах и конвертах, то не исключено, что он не пользовался этими принтерами, а просил распечатывать любовницу. Значит, надо установить за ним слежку, чтобы зафиксировать его встречу с ней. Затем, если эта девушка где-нибудь служит, нужно проверить принтеры на ее работе или у нее дома, что сложнее. На это уйдет определенное время, может быть, и немалое. Есть и другой вариант, не исключающий, впрочем, и первого. Он более быстрый. Вы говорите мужу, что вам всё известно о его роли в истории с письмами и что вы немедленно разводитесь с ним. Он непременно должен почувствовать неотвратимость вашего решения. Не принимайте никаких его объяснений, оправданий, вообще пресекайте попытки продолжить разговор на эту тему. Это ослабит эффект ваших слов. Сказали, как отрезали — и ушли, заперлись, отключили мобильник. У вас, судя по вам, это должно получиться. А еще лучше: уехать на сутки в такое место, о котором он не знает. Но при разговоре с мужем хорошо бы иметь неподалеку охранника, чтобы он мог прибежать на ваш голос. Береженого Бог бережет. Еще неизвестно, какую реакцию вызовет у мужа ваше сообщение.
Ксении Аркадьевне предложение Енисеева не очень понравилось.
— А что это даст? — пожала плечами она.
— Это — проверка. Я не могу ручаться на все сто процентов, что мое предположение правильно. Но его можно проверить. Если ваш муж в задуманном им спектакле с письмами изображает перспективу развода как угрозу самому себе, стало быть, подсознательно он развода больше всего и боится. На данном этапе, во всяком случае, пока он не стал вашим партнером в деле и не получил допуска к финансам. Сейчас для него развод будет означать крушение всего. Когда вы через сутки снова появитесь дома или в офисе, он, если виновен, упадет перед вами на колени и признается во всем. У него два пути: либо этот, в надежде получить прощение, либо убить вас.
— Хорошенькие вы даете советы! — воскликнула женщина.
— Ничего страшного. Скажите мужу, еще при первом разговоре, что написали новое завещание, по которому в случае вашей насильственной или неожиданной смерти ему не достается ни копейки. Ему сразу расхочется убивать вас.
— А если он всё-таки невиновен?
— А если он невиновен, то и не раскается. Будет стоять на своем даже под угрозой неминуемого развода, лишь бы не оправдываться в том, чего не делал. Разве вы станете возводить на себя напраслину в целях поправить финансовое положение? В случае положительного исхода вы удостоверитесь в верности мужа, что для вас, я полагаю, не менее важно, чем найти автора писем. Думаю даже, тогда вам расхочется делать это. А когда вам расхочется, то подметные письма, по некому неизвестному закону жанра, перестанут приходить.
Ксения Аркадьевна задумалась. Потом встряхнула короткой стрижкой и поднялась с кресла.
— Хорошо, я сделаю так, как вы посоветовали. О результате сообщу. Спасибо, — повернулась она к Енисееву, — мне понравилась ваша работа. Резковато… но, может быть, так и надо. Буду рекомендовать вас своим знакомым. Можете присылать мне счет.
— А как же заказанный вами прогноз аналитиков? — с некоторым беспокойством спросил Ступар.
— Включите его в счет. Они же работали. Но мне уже и так всё ясно. До свидания.
Она удалилась, шагая столь же твердо, как и вошла, а может быть, еще тверже, потому что стекла в книжных шкафах задребезжали.
— Не завидую я ее мужу, — пробормотал Ступар, — даже если он писал эти письма.
— Ей я тоже не завидую, — сказал Енисеев. — Ад какой-то, а не жизнь. Уверен, всё она знала о своем муже. И даже насчет писем в глубине души догадывалась. А сюда пришла, чтобы получить подтверждение своим смутным догадкам.
— Но я присоединяюсь к ее словам о вашей работе! Наблюдал с восхищением! Это подлинный класс! Сегодня вы заработали не менее трех тысяч долларов!
— Да? Но я ничего не предсказывал, а отбивал хлеб у ваших аналитиков. Я не испытал даже и близко ничего похожего на состояние, которое испытываю при предсказании. А ведь вы меня хотели использовать как предсказателя.
— Не скажите, не скажите! Со стороны-то виднее! Вы ничем не отличались от наших аналитиков, пока не взяли в руки снимок. Тут вас словно осенило что-то, и вы пошли к истине, как танк, никуда не сворачивая. Что-то подобное делают лишь хорошие экстрасенсы в «Битве», когда им дают фотографии. Просто предсказание по фото для вас, очевидно, мелочь, не сравнимая с тем состоянием, что вы испытываете, читая будущее. Но для обычных людей ваша работа с портретом выглядит весьма впечатляюще. Мои парни видели фото этого жиголо — не это, так другое. Ну и что? Я сразу понял, что с этой скрытной бабой должен работать кто-нибудь вроде вас. И вы ее моментально раскрутили. Вы и впрямь не знаете всех своих возможностей. Вам обязательно надо поработать здесь, чтобы научиться их раскрывать.
— Не исключено, что вы правы. В общем, это было даже интересно. Давайте договоримся так. Я буду работать по вызову. Соответственно, зарплату мне платить не надо, достаточно будет процента от гонорара, который платит клиент. Какой, кстати, это процент?
— Немаленький. Шестьдесят.
— Это вам получается немаленький! Сорок — а за что? За регистрацию клиента? Или, так сказать, за мое «крышевание»? Но не буду спорить. Более того: я отказываюсь и от этих шестидесяти процентов, если напророчу клиенту несчастье, связанное с угрозой жизни или здоровью. Но отказываюсь не в вашу пользу. Вы тоже не должны их брать. Это мои условия.
— Вот как? Нравственный императив, да? Впрочем, по проблемам жизни и здоровья люди обычно обращаются в другие места, так что мы немного потеряем. Согласен. — Ступар дернул носом, потер руки. — Готовим договорчик и начинаем работать?
— Готовим, но подпишем и начнем работать, когда узнаем о результате разговора Ксении Аркадьевны с мужем. Если я ошибся, то мне нечего здесь делать. Зачем вводить людей в заблуждение?
— Не ошиблись, поверьте моему опыту. Наоборот, теперь, после того, как вы выяснили, кто автор писем, любое другое предположение кажется маловероятным.
— И, тем не менее, подождем.
10
Муж Ксении Аркадьевны во всем признался. Самое интересное, что у него не было никакой молодой любовницы, — во всяком случае, любовницы, замешанной в афере с письмами. Этот человек вовсе не разлюбил свою бывшую жену, имевшую палатку на рынке в Адлере. Напротив, он хотел вытащить ее в Москву, получив после развода с Ксенией Аркадьевной свою долю в ее бизнесе и имуществе. Причем адлерская жена сознательно отпустила мужа на сексуальные заработки к богатой Ксении Аркадьевне, как героиня одного рассказа Зощенко. В итоге вышло не совсем так, как у Зощенко, но столь же плачевно для первой жены.
Впрочем, Ксения Аркадьевна не посчитала нужным сообщить Ступару и Енисееву, простила она мужа или нет. Ступар, выплачивая Енисееву гонорар, спросил с улыбочкой:
— Ну, вам-то уж, наверное, известно, что она решила насчет своего гаишника? Поверила в его раскаяние? Выгнала?
— Нет, не известно. Но я могу попытаться сосредоточиться и узнать. Это будет вам стоить еще три тысячи долларов.
— Вы, я вижу, быстро становитесь на деловую ногу! — захохотал Ступар. — А вы еще опасались! А в итоге и деньги получили, и добродетель восторжествовала! Такое, знаете ли, редко бывает!
— А я не уверен, что добродетель восторжествовала. По-хорошему, так этой Ксении прощать своего мышиного жеребчика не надо. Представьте их жизнь, если они останутся вместе. Это будет похуже, чем в последние два месяца. Жуть и лицемерие.
— Да уж! Гаишнику, чтобы хоть частично реабилитироваться, придется, как в Адлере, отрабатывать по несколько раз в день! Ну, а разве неправильно будет, если она его выгонит?
