Она плюет на них с ненавистью.
Когда они приплывают к пристани в Акосомбо, уже практически стемнело. В свете фонаря виден стоящий на паркинге автомобиль Анума, а рядом — еще один. Из машины выходит по-здешнему одетая ганка и направляется в их сторону. Анум, застыв, открывает от удивления и испуга рот.
— Крадеными яйцами не наешься, — цедя слова, говорит женщина, обращаясь к Малике. Одновременно она бьет наотмашь мужчину по лицу. — Думаешь, что я на это буду закрывать глаза?! Чтоб ты сдохла! Раньше пекло охолонет, арабская потаскуха!
Праздник Жертвоприношения в Триполи
Хадж бабушки в Мекку и Eid al-Adha[28]
— Заходите, мои девочки любимые, — бабушка загоняет в свою комнату, как наседка цыплят, неуверенно шагающую двухлетнюю Дарью и Марысю.
— Сегодня мы проведем послеобеденное время как захотим, а я вам расскажу об очень интересных и таинственных делах. Есть сюрприз.
— Где же этот сюрприз? И о каком секрете ты говоришь? — Марысе хочется поскорее все узнать и получить.
Если бы не хитрости бабушки, она, скорее всего, побежала бы за Маликой, не оглядываясь на других членов семьи. И наверняка было бы весело и интересно, просто супер. По крайней мере, что-нибудь происходило бы.
— Не торопись, все по очереди, — говорит пожилая женщина, явно разочарованная. — Прежде сладкий сюрприз.
Она показывает на блюдо с домашней фисташковой пахлавой, над которой колдовала полдня.
— Съешьте немного, а я пока буду рассказывать.
— Ну хорошо, — соглашается Марыся, которую покорило лакомство. — Но позже ты откроешь свою тайну.
Они втроем удобно устраиваются на пуфах, придвигают ближе заставленный столик, и девочки в сумасшедшем темпе начинают поглощать сладкое.
— Не торопитесь так, никто у вас ничего не заберет, — улыбаясь, успокаивает внучек бабушка. — Через минуту у вас разболятся животы или вас стошнит, — смеется она. — Знаете, мои маленькие, что вскоре мы едем в Триполи? — спрашивает она, желая завязать с девочками разговор.
— Хорошо, хорошо. — Марыся пренебрежительно машет рукой. — В прошлом году вы говорили то же самое и сидели в Аккре. В этом году тоже ничего не получится с выездом. Наверное, мы уже навсегда останемся в этой Гане.
— А сейчас точно летим, потому что билеты уже куплены, — спокойно отвечает бабушка. — Скажите мне, знаете ли вы, зачем мы туда едем?
— Чтобы встретиться с подругами тети Малики и ходить на развлечения и на свадьбы, — отвечает Марыся, изо рта у нее вылетают кусочки ореха.
— И это тоже, — отвечает женщина, стараясь скрыть свое разочарование. — Но прежде всего мы едем на праздник Жертвоприношения.
— А что будем давать и кому, бабушка? — Марыся заинтересованно смотрит бабушке в глаза. — Нам тоже что-нибудь дадут?
— Конечно. Прежде всего будем жертвовать Аллаху наши сердца и нашу веру.
— Ох, ты снова с этим Аллахом! — восклицает Марыся, показывая тем самым, что с ней этот номер не пройдет.
— Любимая, ты не знаешь даже, какая это старая традиция и с чем она связана. Праздник Жертвоприношения приходится на окончание хаджа в Мекку, это такой город, он далеко отсюда, на Аравийском полуострове.
— Так почему мы едем в Триполи, а не в эту… Мекку? — спрашивает Дарья.
— Каждый мусульманин по меньшей мере раз в жизни должен туда поехать, но у нас есть еще на это время. Хадж — это один из столпов нашей веры, я говорила уже вам об этом. А что вы еще помните? — Бабушка начинает то, ради чего позвала к себе внучек, начинает свой рассказ о вере.
— Каждый ребенок это знает, — раздражается Марыся, — Szahada…
— Ша… ша… — пытается повторить Дарья.
— Хорошо, Марыся. Восхваление, вот так будет правильно. La Illaha illa Allah, wa Muhammadu rasulu’ llah[29], — заканчивают уже вместе.
— Что еще должен делать настоящий мусульманин? Кто из вас знает? Будут награды.
— Молиться. — Старшая сестра действительно знает все это, но подтрунивает над бабушкой и неохотно идет на разговор.
— Точнее говоря, salat. Теперь мы уже знаем две важных вещи…
— И еще паломничество, о котором ты говорила, — сообразительная Марыся мыслит логично.
— А еще у нас есть святой месяц — Рамадан, во время которого от восхода до захода солнца ничего не берем в рот, да? — подсказывает бабушка.
— Пост, я знаю, saum! — Маленькая Дарья гордо выпрямляется и хлопает в ладоши.
— Но не все его придерживаются, — возражает строптивая Марыся. — Тетя Малика говорит, что не будет портить свои почки, и пьет воду. И я однажды видела, как Хадиджа готовила в кухне и ела просто из кастрюли.
— Небольшие отступления от правил возможны. И если доктор говорит, что отказ от пития жидкости вреден для человека, то нужно его слушать. Аллах не хочет, чтобы мы болели, — поджав губы, отвечает бабушка, которая уже слегка нервничает.
— А в Рамадан мы раздаем бедным еду и Малика дает деньги, я видела. — Дарья ни за что не хочет быть хуже сестры и старается продемонстрировать свои знания.
— Мы все это соблюдаем. Подаяние — это zakat. — Старая арабка вздыхает с облегчением.
— Так что, теперь мы можем идти? — Марысе уже скучно. — Еще, может, догоню тетю Малику. Она пошла на Оксфорд-стрит, чтобы сделать покупки, а потом в кафе выпить капуччино.
— Моя девочка, это всего лишь начало нашего разговора. Сейчас расскажу о моем далеком путешествии в Мекку, моем паломничестве, которое закончилось собственно праздником Жертвоприношения. Садись, Марыся, и не перебивай. Ты меня этим расстраиваешь.
Она смотрит с упреком на внучку, а та всем телом падает на софу и недовольно опускает голову.
— Было это давно, много лет тому назад, — начинает бабушка свой рассказ. — Еще на свете не было вашего папы, а я была молодая и красивая, — смеется она. — Можете себе это представить?
— Нет, — невоспитанно ворчит Марыся.
— Вот моя фотография с дедушкой, она сделана в день выезда из Триполи.
Женщина открывает старый альбом в выцветшей кожаной обложке и показывает пожелтевшую фотографию.
— Ой! — вместе вскрикивают девочки.
— Но ты была прелестная и худенькая… И дедушка какой красавец! — задумчиво произносит Марыся.
— Что ж, не угодил Аллах со старостью, но жаловаться не стоит. Так вот, мы вылетели из Триполи в Каир на самолете, какой-то старой разваливающейся рухляди. Там нас посадили в автобус, и мы ехали целый день и полночи к Красному морю. Позже все вошли на паром, который едва держался на воде, так как был переполнен. Но Аллах над нами сжалился, и мы доплыли до Джедды в Саудовской Аравии, которая расположена уже совсем близко от Мекки.
К счастью, ваш дедушка был ловким и наладил связь со своей дальней родней, которая там жила. Они нам помогли. Девочки, вы не представляете, сколько людей отправляется в паломничество! Сотни тысяч… Миллионы! В те далекие времена дорога была долгая и опасная. Сейчас современные самолеты летают прямо в Мекку, там комфортабельные отели, поезда, навесы, защищающие от солнца, эскалаторы, охранные и медицинские службы, но в наше время все происходило иначе. Конечно, это было опасно, но когда тебе двадцать пять лет и рядом с тобой любимый человек, то ничего не страшно. Важнее всего в хадже — общение с Аллахом. После всех ритуальных приготовлений мы были в состоянии полного удовлетворения. — Старая арабка вздыхает, растроганно вспоминая прекрасные мгновения из прошлой жизни.
— А что было потом? — спрашивает заинтересовавшаяся рассказом Марыся.
— Когда мы расположились в доме родственников в Мекке, а точнее, на их подворье, потому что даже там было полным-полно людей, мы приготовились с дедушкой к ihram[30].
Дедушка остриг волосы, я отрезала только локон, и мы побрили все интимные места, — продолжает старая женщина, не вдаваясь в подробности. — Дедушка, как мужчина, завернулся в два необработанных куска белой ткани, каждый примерно в два метра шириной: один отрез завязал вокруг бедер, другой — вокруг туловища и рук. На ноги надел сандалии. Я могла остаться в своей цветной одежде, но не хотела от него отставать и тоже оделась в белое и покрыла голову. Нельзя надевать никакой бижутерии, так как Аллаху это не нравится. Наконец мы остригли ногти, надушились и вечером, за день перед хаджем, пошли на гору Ноор из грота Хираа, в котором Пророк Мухаммед объявился впервые. Оттуда открывался чудесный вид! Не забуду до конца жизни! Вот тогда я увидела, какие огромные толпы прибыли в святой город, а на второй день утром испытала это на собственной шкуре. В центре площади в Большой мечети в Мекке расположена Кааба — святыня из черного камня, сохранившаяся еще с домусульманских времен. Вокруг Каабы нужно обойти семь раз, таков ритуал. Трижды нужно идти быстро, потом можно помедленнее. Пожалуй, торопиться должны только мужчины, но, поверьте мне, все неслись сломя голову. Нужно было поцеловать черный камень и дотронуться до йеменского угла, и каждый норовил сделать это во что бы то ни стало. И ведь точно сказано (недавно я даже об этом читала и слышала по Азхари ТВ), что как ни трудно, а паломничество зачтется. Тогда, в первый день, было затоптано десять человек, более тридцати оказались в больнице.
