То есть приручили ее, а потом ейный пузырь лопнули. А как, интересно, это произошло, в чем приручение выражалось? Очень просто: он Смотрел и Улыбался. Он с ней Разговаривал и оказывал другие Знаки Внимания. А потом, к примеру, стал разговаривать с Другой.
Обратите внимание, я сейчас говорю о досексуальном периоде (дефлорация пузыря была в смысле чувств, а не чего там вы подумали). Тогда эта модель формируется, а потом уже девочка-девушка-женщина ей следует: носится со своей любовью, как с чемоданом без ручки, ищет, на кого бы взвалить, когда находит мало-мальски подходящего и теоретически готового, тут же с облегчением на него все сгружает. И если избранник, не дай бог, пукнет под тяжестью – все, недостоин. Сначала приручил, а потом опозорился.
Но, конечно, доходит и до секса. Дети растут, половые органы расцветают и требуют своего. После того как происходит первое удачное (это важное уточнение) совокупление, девочку переполняет эйфория и посещает удивительное откровение:
Секс придумала я (в смысле, не я-Марта, а я-она и ее поколение). Особенно это было свойственно приличным детям перестроечных лет. Сами подумайте, секса в СССР официально не было, видеомагнитофонов с порнухой тоже, прельстивые картинки до хороших девочек доходили редко, а по родителям никогда не подумаешь, что они могут чем-то подобным заниматься.[1] Нет, ну если бы они хоть раз почувствовали весь этот жар, и стыд, и наслаждение, неужели бы потом ходили с такими постными рожами? Да быть не может, зачали в скуке, а настоящее-то вот оно, только у меня и у Него.
Ну и вот, она придумала секс, благополучно пережила физиологическую привязку к первому мужчине (оказывается, все эти штуки можно проделывать не только с ним!) и, на свою голову, снова вспомнила про сердце.
Дети, лучше бы вы помнили про предохранение. Кругом столько заразы. (Это опять был хор.)
С ее-то опытом теперь надо срочно полюбить по-настоящему. На роль великой любви чаще всего выбирают взрослого мужчину. Почему? А чтоб жизнь медом не казалась. Мальчишками-то можно манипулировать с помощью механизма «дам/не дам», а тут хрен поймешь, на какую кнопку нажимать. Во всяком случае, «ты меня приручил» не годится – до нее он обычно уже успел приручить жену и одного-другого ребеночка, поэтому аргумент работает скорее против.
Но Девочка с Большим Сердцем не отступает перед трудностями. У нее есть крупный козырь:
До встречи со мной он и не подозревал, что… Что? Да ничего не подозревал, бедняга, и не жил, по большому счету. Во-первых, секс придумала она, так что сейчас ему все покажет. Во-вторых, у нее же Самое Большое Сердце, он и не знал, что можно ТАК любить, так жертвовать.
Деточка, лучше бы у тебя были Большие Сиськи. (Снова хор.)
И вот теперь у нее есть не только любовь и страсть, но и трагедия. Потому что он, козел этот женатый, радостно берет, чего дают, но разводиться и не думает. Это выше девочкиного разумения – помните «Красавца-мужчину»? «Жена моя стара, некрасива, а вдобавок еще и не любит меня. Если не можете пожалеть, так хоть поплачьте вместе со мной». Конечно, «козел», если уж он не совсем козел, этот текст не произносит, но она все угадывает, и плачет, и жалеет, и трахается самозабвенно. Он же не дурак, в конце концов сделает правильный выбор…
Да и что тут выбирать, если девочка точно знает:
После тридцати женщин не существует. Есть какие-то взрослые, к ним обращаются на «вы» и по отчеству, у них под одеждой, наверное, сплошные складки и целлюлит. Жена его вообще змея старая. А остальные тетки – ну что в них интересного? Это не конкурентки. Наверняка он не женится на ней, на юной и прекрасной девочке, только из трусости и чувства вины. «Он такой слабый», – говорит она и вздыхает, «но я сильная, я справлюсь». Главное – успеть до тридцати.
Они очень забавные, эти девочки, спать с ними одно удовольствие. Потом они вырастают и превращаются в цветы… Черт, да знаю я, во что они превращаются. Но вот здесь, сейчас, в моей книжке, на моем пространстве – пусть они не будут несчастны, а превратятся в красивые глупые живые цветы.
Остров неоттрепленных щенков
Не люблю, когда обижают девочек. Я не имею в виду взрослых теток, вплетающих в седины бантик с целью подчеркнуть свою вечную мумифицированную девочковость. Речь о действительно юных – все эти восемнадцати-двадцатилетние, необстрелянные воробышки, круглощекие пионы. Мир спрашивает с них по взрослому счету, и они уверены в собственной крутости, но ранимы, как голые хохлатые собачки, – нет крепкой шкуры, нет мозолей, нет пробега. И вот, когда я вижу, как вся эта нежность огребает по-взрослому, хочется взять бейсбольную биту и раздать обоим: и обидчику, и жертве – добить уж заодно, чтоб не мучилась. Не лезу по двум причинам: от строгого воспитания и потому что со стороны не всегда можно отличить чужое горе от чужого счастья.
Сегодня в метро наблюдала. Она, бедная, нарядилась: волосы завила горячими щипцами, туфельки надела, костюмчик красный (юбочка, маечка, кофточка). А он в мятой рубашке навыпуск – «не жарко тебе в этой хрени?». Но это ладно, а разговоры… Он ей пятнадцать минут рассказывал про сайты с машинками и великами, про компьютеры важное вещал (и даже мне было ясно, как мало он сам в них понимает), а она только потуплялась и юбочку одергивала. И вот я гневно думаю: «Если девушка тебе дала, это не значит, что ее не нужно развлекать! А ты, горе луковое, чего мучаешься? Я отсюда вижу, что эта штука у него не того размера, за который стоит цепляться». И тут девушка поднимает лапку и отвратительным бабушкиным жестом поправляет мальчику короткую челку. Раз, другой, третий зализывает прядь, а он терпит. Только через полминуты отводит ее руку, но сигнал понимает, переключается и говорит понятное – про свою беременную аквариумную рыбку. Девушка выдыхает, начинает улыбаться, в глаза смотреть. Такое уж их нехитрое счастье, полная взаимность и равновесие.
Или недавно с одной девочкой познакомилась. Ласковая, доброжелательная, пугливая, прозрачная. Часто прикасается к собеседнику, не от сексуальности особой, просто льнет, как маленькая непоглаженная зверюшка. Замужем за самодовольным типом раза в два старше, который наделал ей детей, а теперь воспитывает – ее. Она робеет, лишний раз вопрос боится ему задать, тянется на мысочках – конечно, такой взрослый и умный. И он, видать, сильно распоясался – и кто бы устоял, потому что нет ничего слаще власти над любящим существом. Когда видишь, как от простого твоего слова другой человек меняется в лице, башню-то сносит.
И я рассказываю о них подруге – обижает девочку, паразит, – а она утешает:
– Не переживай, она же вырастет. Лет через десять – пятнадцать она станет взрослой, красивой и свободной женщиной и бросит его, дурака.
И я думаю – да-да-да, отольются кошке мышкины слезки и мелкое сварливое тиранство, девочка окрепнет, сначала будет стервой, потом шелуха отпадет и выйдет просто сильный человек.
Но сейчас ее жалко.
Впрочем, мальчиков жаль не меньше. На улице обогнала бабушку с внуком лет пяти, но притормозила, потому что услышала:
– Ты тРус! Ты жалкий тРус, – вот так, с нажимом, – подлый трус! Не мужик!
Мне, конечно, интересно стало, в чем эта яростно осуждаемая трусость выразилась – у пятилетки-то.
– Мне страаашно, – хнычет потихоньку.
– Надо тебя в военное училище отдать, чтоб пороли по заднице, трусость выбили и мужика из тебя сделали.
В ходе дальнейшего подслушивания выяснилось, что мальчик боится сходить с эскалатора.
Да идите к черту, дама, – если человек способен признаться, что ему страшно (да еще такой грозной бодливой корове, как вы), он достаточно смелый. И не надо проецировать ваши личные эротические мечты на ребенка, порка с участием крепких военных не поможет, просто спуститесь с ним вечерком, когда народу мало, в метро и прокатитесь на эскалаторе разок-другой.
Но я, конечно же, не лезу в воспитательный процесс, просто думаю.
Взрослый, ребенок – неважно, главное, власть над материалом, возможность лепить, воспитывать, мучить. Да, мучить. Чужие эмоции соблазнительно близко, так легко причинять боль, вызывать слезы. Когда-нибудь он освободится и всем покажет, но пока до чего просто, до чего же сладко пушить хвост и обижать тех, кто нежнее…
Легенды и мифы взрослых женщин
Я довольно много наблюдала за взрослыми женщинами – сначала за мамой, теперь вот сестра выросла. Оказывается, у них существуют легенды, которые передаются из поколения в поколение. Механизм такой: сначала не веришь-не веришь, а потом бац, лет в 40 вдруг накрывает, и ты тоже начинаешь думать: «А похоже на правду…» Может, это кальций из суставов уходит или еще что, но многие взрослые женщины верят, например, в Народные Средства. Мама рассказывала мне про Одну Женщину, у которой в пятьдесят было Личико, Как Яичко – не в смысле без носа и рта, а кожа гладкая. Так вот, она добилась этого «без всякой вашей химии»: ежедневно, придя с работы, она густо мазала лицо подсолнечным маслом и так весь вечер ходила. С утра перед работой тоже. В выходные – вообще целыми днями. Я осторожно спросила: «А муж у нее есть?» Есть, говорит. Бедолага. Вдумайтесь на минутку, каково это – жить с женщиной, у которой рожа постоянно в масле. И каково быть такой женщиной. Никаких яичек не захочешь.
