Она, конечно, не знала всех подробностей старой истории. Всю подноготную этой драмы знала только Лидия, ее тайный режиссер. С самого начала она была категорически против этого брака, но сын, всегда такой послушный, вдруг воспротивился, твердо решил жениться и не слушал никаких уговоров. Лидия восприняла эту любовь как личное оскорбление — ее красавец и эта серая мышь! Тихая, незаметная и невзрачная Оля, бесприданница, сирота, казалась ей недостойной ее сына. Зачем она растила его, для этой непритязательной дурочки, что ли?! Лидия поговорила с сыном раз, другой, потом устроила скандал, но он был влюблен по уши в эту тихоню, видел только ее, смотрел ей в рот и твердил о том, что женится только на ней. Тогда Лидия решила зайти с другой стороны, она подстерегла Ольгу и стала обрабатывать ее. Она все сказала этой деревенской упрямице: как хорош собой ее сын и как Ольга не смотрится рядом с ним; что она будет несчастна в этом браке, потому что Сергей не сможет долго ее любить, найдет другую, и что если она так любит его, пусть подумает о том, какую отличную партию он мог бы составить. И еще она сообщила, что на примете уже есть богатая, красивая, умная, образованная девушка, и та тоже засматривается на Сергея, он мог бы жениться хоть сейчас, и если Оля любит его, то зачем же она портит ему жизнь — что она может ему дать? Разве она пара такому видному парню? Даже предложила ей отступные.
Лидия обладала даром убеждения, а скорее, гипнозом, кого угодно могла уговорить, но тут вдруг ничего не получилось. Видно, Ольга сильно была влюблена, если смогла сопротивляться. Эта тихоня заявила ей, что никогда не откажется от Сергея, нравится это Лидии или нет, но она любит его и останется с ним. Она сказала это так решительно, с таким достоинством, что Лидия ничего больше не стала говорить, но девочку просто возненавидела.
Она шла домой, и проклятия сами собой складывались у нее в голове, это она хорошо умела. В ярости она зашла к матери и, кружась из угла в угол по тесной комнатке, рассказала ей о своей трагедии:
— Серега решил жениться, нашел какую-то нищую, безродную, некрасивую дуру и уперся! Ну, я сама ею займусь!
Бабка всегда во всем соглашалась со своей Лидушкой, но тут вдруг воспротивилась: «Не трожь ее, то судьба Серегина, я гадала, нехай живут! Без нее пропадэ!»
Если бы Лидия отступила, возможно, все и получилось бы так, как она говорила Оле. Сергей пожил бы с женой пару лет да и бросил ее и снова оказался бы в подчинении у своей матери, но… Лидия не хотела ждать. Перенимать секреты знахарства у своей матери она когда-то категорически отказалась, никогда этим не хотела заниматься, но вот наслать порчу очень даже могла, тайком давно научилась. И теперь она решила использовать свой дар.
Она опоздала, сын женился. На следующий день после загса он привел свою молодую жену, но прежде почему-то завел ее к бабке. И та, оглядев Ольгу, покивала каким-то своим мыслям, велела стоять тихо и стала что-то шептать — то ли молитву, то ли еще что-то, потом поплевала на четыре стороны и махнула: «Ступайте! Бог вам поможэ!» Молодые вышли, Оля удивленно смотрела на Сергея — какая у него странная бабушка!
— Она у нас знахарка, сколько ее помню, всю жизнь что-то шепчет, молится, не обращай внимания.
И после этого повел ее домой, к своей матери. Дом Лидии находился рядом и выглядел дворцом по сравнению с бабкиной землянкой. Это был настоящий особняк, кирпичный, по местным меркам очень большой. И забор соответствующий, красивый, с кирпичными столбиками и металлическими решетками, не как у бабки — изгородь из разнокалиберных жердей, досок и спинок от старых металлических кроватей…
— Вот, мама, моя жена Оля! Ну, знакомьтесь! — посмотрел, улыбаясь на них, и беззаботно пошел в свою комнату, он уж и не помнил скандалы, которые устраивала его мать, забыл, как она была против Оли. «Привыкнет, никуда не денется!»
— Мы уж знакомы, — хмуро бросила Лидия, холодно, зло глядя на свою молодую невестку. И вдруг спросила:
— Пить хочешь?
Та растерянно кивнула.
— На вот, попей, — и протянула заранее приготовленный стакан с водой.
Что она только ни шептала на эту воду вчера! Как почувствовала заранее, что сын скоро приведет свою кралю. Недолго он будет женатым, овдовеет… А не выйдет с водой, так она попозже улучит момент и скоро молодуха где-нибудь споткнется, сломает себе шею! Девчонка выпила весь стакан, поблагодарила и спокойно пошла вслед за Серегой. Прошло время, как оказалось, вода не оказала на нее никакого действия.
Оля работала в ресторане, возвращалась за полночь, и Серега первое время радостно бегал ее встречать. Вскоре и сам устроился дорожным рабочим. Он даже неплохо зарабатывать стал, но матери все это было не в радость, не такого она хотела для своего сыночка! Тем более что и деньги он нес своей Оле. Мать ему стала не нужна, все только «Оля» да «Оля». Даже с братом стал меньше общаться. Лидия злилась. Ничего, все впереди! Она подбирала с расчески Ольгины волосы, жгла их, шептала проклятия, наговаривала и поила ее отворотной водой, но все напрасно. Рисовала руны проклятия на срезе картошки и закапывала во влажную землю. «Как сгниет та картошка, так и Ольга чтобы сгинула!». Как ни странно, ей не удавалось ее испортить, вроде и слабая девочка, а никакие сглазы не брали. Прошло уже полгода, а молодые все так же жили и ладили меж собой. Лидия поняла, в чем дело, когда Серега случайно рассказал, что они с Олей заходили к бабке после загса, и та читала над ними свои молитвы. «Вот оно что! Защитила!» То, что ее мать оберегает эту чужую девчонку, взбесило ее еще больше. Ну что же, она может по-другому с нею справиться. И тогда Лидия сделала отворот для своего сына.
Вот теперь результат сказался очень быстро: через пару недель он перестал встречать свою Ольгу после работы. Потом стал пропадать вечерами, иной раз и не ночевал дома. Лидия слышала, как горько плачет по ночам Оля, но ей ни капли не было жаль молодой невестки, наоборот, бесило ее упрямство: отчего она не уходит, почему не подает на развод? Раз не получилось с порчей, она готова была убить ее голыми руками.
Сергей, а вместе с ним и младший Иван пустились во все тяжкие. Они стали много пить, пьяными буянили, у них появились новые подруги, тоже любительницы выпить. Однажды они пришли в ресторан, где работала Оля, с пьяными девицами. Официантки тут же сообщили об этом Ольге, она выглянула в зал, убедилась сама, молча доработала смену и лишь дома попыталась высказать мужу свои упреки, но от этого стало еще хуже. Вскоре он и вовсе бросил работу, они с братом решили уехать на заработки — надоело дышать пылью и кидать горячий асфальт. Так совпало, что Оля в это время уже была беременна, и она решила, что это из-за ее испорченной фигуры Серега так изменился.
Лидия была рада, что сыновья уедут на какое-то время, — пусть Сергей окончательно забудет ненавистную Ольгу. После отъезда сына она специально, чтобы выселить Ольгу, затеяла в доме ремонт и на время предложила ей перейти в землянку к Сальмихе и, конечно, больше в свой дом не позвала. «Мальчики» вернулись через полгода, об Ольге Сергей и не вспомнил, даже на ребенка не посмотрел: «Не люблю их, как мокрые котята, эти младенцы! И пищат все время!» Но радости Лидии это не принесло, он не стал прежним.
С отворотами, заговорами, порчей всегда так: не знаешь точно, какой будет результат, поэтому пользоваться ими можно, если только не сильно беспокоишься о человеке; это все равно, что с завязанными глазами лупить молотом по разным емкостям: попал по стеклянной — разлетелась вдрызг, со звоном, по деревянной — только крякнула, да древесина чуть смялась, по жестянке ударь — сомнется, а по колоколу попадешь — запоет. Так что, если не жалко стеклянной посуды, то бей.
Лидию ослепила ненависть к невестке, она, дав зелье сыну, совершила непоправимую ошибку, но винила в этом Ольгу. Характер у Сергея был нестойкий, скорее глина, не металл, а мать его собрала всю силу — с Ольгой-то долго не получалось, злоба скопилась, — вот и шарахнула по нему. Отворот так подействовал на сына, что он перестал любить не только Ольгу, но и мать. Он стал груб и с нею, требовал все больше денег, смеялся, если она пыталась дать ему часть — подходил и забирал все, что было. Младший сын Иван всегда копировал Сергея и сейчас поступал так же. За время своего отъезда они оба отвыкли от нее, больше не хотели терпеть властный характер матери, не хотели работать, а на ее предложение поступить в техникум дружно расхохотались. Дома оставались недолго: они глотнули воздуха свободы, теперь весь мир для них был открыт.
Лидия терпеливо ждала, когда же зелье перестанет действовать, она верила, что ее мальчики снова станут прежними. Если бы не эта упрямая девчонка, ничего бы не случилось, только невестка виновна в том, что сыны так изменились.
