Потихоньку-полегоньку, у нас отсеялись пара-тройка вроде бы кандидатов. В запасе было гораздо больше. Мы имели целью следующий вариант — кто-то либо летит к нам, либо снабжает Тилю суммой, необходимой для ее полета минимум в Москву, а максимум — на родину претендента. Тилю упорно тянуло на плейбойские варианты, иногда просто на красивые названия мест. Так, она уперлась на одном гавайце, к которому у меня с ходу не лежала душа. Гавайи Тиле нравились. Чуть позже, в разгар оживленной переписки, пришло письмо, слезное, от жены сластолюбивого островитянина. Он этак развлекался. Жене я ответил, чтобы она за своего урода не переживала, никто его отбивать не полетит, таких кретинов и здесь навалом. Тиля поостыла, но погоню за плейбоями не оставила. Из намеченных кандидатов одного держал исключительно я — и не только потому, что он был исполнительным директором транснациональной корпорации одной очень далекой, очень южной и очень развитой страны. На фото он выглядел так, как, вероятно, и должен был выглядеть исполнительный директор не просто там вам корпорашки какой замызганной, а непременно транснациональной. В письмах — невыразимо сух, а когда в одном из писем он выразил пожелание посмотреть Тилины фото в анфас и профиль, я ему тактично намекнул, что он, все-таки, не лошадь выбирает. Во всех переписках, а потом уже и телефонах, я официально присутствовал, как друг, переводчик и владелец компьютера. Так вот директор чем-то мне все-таки приглянулся, что-то в нем непростое было. Тиле он с ходу не понравился, его сухость и его невыразимо транснациональный вид. Против самой корпорации, впрочем, Тиля ничего не имела, а потому и отвечала, время от времени. На первом месте у нас стоял киноактер из Голливуда — не звезда, понятно, но снимавшийся в сериалах, мелькавший в МТВ и самое главное — настолько не по-американски сумасшедший, что от него можно ожидать и взлета. Врал он так, что мы поначалу даже поверили. На телефоне висел по часу и более. И был, при всем своем невообразимом, даже по нашим меркам, разгильдяйстве и абсолютной безответственности, очень и очень симпатичен — как-то по-человечески привлекателен. Два месяца он трепал нам нервы, а потом, будучи в Мюнхене, вдруг выслал Тиле денег и засел в недавно снятой им квартире в центре в страстном ожидании. Тиля и я тогда еще многого не понимали, и поэтому искренне полагали, что дело, по сути, сделано — теперь очередь за Тилей, актером и их взаимоотношениями. Тиля в себе нимало не сомневалась.
Была отвальная прощальная, где Тиля, между прочим, продемонстрировала мне ряд своих подружек, жаждущих моих услуг по сходной цене — в том числе и бартеру. Был и всплеск Тилиной звездной болезни, про который поподробнее позже, в описании Бангкокской эпопеи. Тиля уже парила там и с трудом замечала нас внизу. Меня мучили определенные сомнения — которые я высказал Тиле в очень простой форме — «слишком хорошо, чтобы быть правдой», но я их сам отгонял и от души за нее радовался. Тиля улетела в Москву.
В рекордно короткие сроки Тиля сляпала себе визу в Германию — как раз в то время, когда Германия, после нашего августа, ввела ограничения на въезд. В рекордно короткие сроки Тиля успела вдрызг разругаться и разбежаться со своей московской родственницей, с которой до того она была душа в душу.
Обстоятельства такого сурового разрыва были весьма спорными и стали для меня проясняться только намного позже, здесь, в Бангкоке. В рекордно короткие сроки Тиля и истратила все деньги — немалая часть которых осталась в нашем родном городе, для мамы и школьницы-родственницы. Одним словом, лететь в Германию было не на что. Актер влетел в автомобильную аварию и очнулся уже в больнице. Как мне теперь кажется, очень и очень к счастью. Он дешево отделался. В Москве, таким образом, Тиле жить было не на что, негде, и все ее состояние на тот момент составляла только эта самая проклятая виза, обошедшаяся очень недешево. Но визу на барахолке не толкнешь — куда смотрят наши барыги? Я чувствовал ответственность за происходящее и места себе не находил. Дело еще и в том, что Тиля, после бурного звездного отъезда, побитой собачонкой возвращаться не хотела. Это я тоже понимал.
Начал рыться среди ее претендентов, в странах, что поближе к Москве, и откопал одного — хороший парень, но настолько не Тилин вариант, что она даже с ним поддерживала переписку — веселилась. Связался с ним и обрисовал ужас ситуации, опустив детали про актера, Мюнхен и автоаварию. Когда надо, я могу быть очень убедительным. Он пришел в панику, заметался по столице своей страны, и в два дня переправил в столицу нашей страны авиабилет. Тиля последние две ночи провела на вокзалах и аэропортах, но у нее достаточно серьезная жизненная закалка, терпения на троих хватит, и кроме того — у нее есть оружие сокрушительной мощности, которое она очень умело использует. Про оружие тоже ниже. Так что одну ночь она даже провела в участке милиции, где ее оставили в служебном помещении наедине с компьютером и телефоном, разрешив пользоваться и тем, и другим. Поклонник встретил ее, привез домой а жил он с мамой, и я на некоторое время успокоился. Тиля сообщила только, что с поклонником у нее в принципе ничего получиться не может — хороший он человек, мама у него вообще золото, но помимо этих определенных достоинств, ничего более весомого нет и не предвидится.
Я, тем временем, перебрался в Бангкок. Тиля еще была в гостях, но уже собиралась домой, несмотря на уговоры. Поклонник, как и ожидалось и часто бывает в таких случаях, вел себя исключительно по-джентльменски, и поняв, что никаких таких страстей не получится, пытался хотя-бы удержать Тилю в своей стране, с помощью подходящей работы. Я тоже советовал ей хотя-бы зиму пересидеть в этой, в общем, хотя и небогатой, но и не бедствующей стране, к тому же относительно теплой. Тиля сказала, что за 300 или даже 500 у.е. в месяц она сидеть нигде не собирается, и вернется в Москву. А там, сказала мне Тиля, видно будет. Она и вернулась. За время своих бездомных скитаний Тиля обзавелась кучей знакомых, и, видимо, после анализа кандидатур, остановилась на парне, также живущем с мамой, кроме того, он ей не был противен физически. Наступила зима, потом новый год, дело близилось к весне, я за это время немного обжился в Бангкоке и обзавелся партнершей. Тиля околачивалась в Москве и ждала вариантов. Мне она по-прежнему не давала покоя, уж коли я втянул ее во все это… Чем она там жила, она не уточняла это, впрочем, выяснилось в Бангкоке. Но сразу говорю — не тем, о чем тут может подуматься!
Я решил выдернуть Тилю в Бангкок, исходя из следующих расчетов:
— ее женихам гораздо проще летать в Бангкок, нежели в Москву или наш с ней родной город, уж не говоря — безопаснее;
— мы ей вроде как подыскали работу, то есть по моим расчетам, она могла спокойно жить и работать, тестируя, тем временем, претендентов. Вероятность нахождения подходящей по основным статьям кандидатуры, в течении полугода максимум год, гарантировалась.
Кроме того, я и моя партнерша зимой встретились с тем самым исполнительным директором корпорации — вот такие выкрутасы судьба устраивает, его корпорация надумала приобрести — по своему профилю недвижимость в Таиланде. Директор, назовем его Джон, произвел на нас весьма непростое впечатление — понятно, что остановился он в одном из самых, как бы это сказать, именитых отелей Бангкока, понятно, что благополучие он излучал, но кроме того, ясно стало, что он весьма непрост, как личность. Хотя бы потому, что общаться с ним было очень просто. Английский — Оксфорд, ненавязчивый юмор, следование своей позиции, в общем, все было выдержано, как тот виски, который он по-английски же пил. В свою очередь, на него, никогда до того не встречавшегося с русскими красотками, моя партнерша произвела несколько оглушительное впечатление — без всякой ложной скромности отмечу, что моя партнерша была девушка нечастой красоты, даже по нашим российским, весьма завышенным, в отличие от большинства человечества, меркам. Запад, развитой имеется в виду, в лице представителей, подобных Джону, такие вещи понимает — как наши судят собеседника по авто и прочим побрякушкам, так на они судят собеседника по его спутнице. Т. е. внешне, сам по себе, я недалеко ушел от босяка, несмотря на интеллектуальные в разговоре с ним упражнения, а вот судя по спутнице — я был просто переодетым миллионером. На него это, без сомнения, произвело должное впечатление. Наши впечатления мы немедленно передали Тиле, а Джон на следующий день улетал с тем, чтобы вернуться через пару месяцев. Договорились, что к этому времени Тиля будет здесь. Т. е. Тиле мы сказали, что Джон не денежный мешок, как мы его привыкли воспринимать, а весьма и весьма интересный человек, и далеко не прост. Итак, все было решено, и в начале весны состоялось — Тиля вступила на многострадальную землю Таиланда…
