По мгновенной ассоциации я вспомнил вещицу, на которую вчера случайно набрёл на одном сайте кройки и шитья — так называемое «кресло-мешок». Это, по сути, и есть мешок, набитый шариками из полистирола; он хорош тем, что мгновенно принимает форму тела седока — в зависимости от того, какую позу тот выбрал. Хочешь — спи на нём, хочешь — гордо восседай, поставив перед собой ноутбук… Вот это — и впрямь удобно и функционально, не то что всякие там рассохшиеся качалки. Мне вдруг подумалось, что Порочестеру такая вещь наверняка пришлась бы по вкусу. Если взять грубую натуральную материю, то и с антиквариатом будет прекрасно гармонировать. Я бы даже помог ему изготовить её своими руками, если только он не поленится пройти по ссылке и ознакомиться с сутью дела. Да что там — я прямо сейчас могу найти ему нужную страницу, пусть только пустит меня в Интернет. Интернет!..
— Дружище… — начал было я — и осёкся. К счастью, Порочестер не видел моего смущённого лица: как раз в этот момент он оставил меня в покое, взобрался на диван — и улёгся там в вальяжной позе эдакой головастой Данаи. В таком положении ему было не очень-то удобно держать бокал, который в его неловких пальцах опасно дрожал и кренился, но я уже успел понять, что мой друг Порочестер — из тех героев, кто ради эффекта всегда пожертвует личным комфортом.
— Ну, так за что пьём, гость дорогой?.. — провозгласил он, с обожанием устремив на меня влажные глаза тойтерьера.
— За долгожданную встречу, дружище?.. — осторожно предположил я. Но Порочестер, который в этот момент, хищно трепеща ноздрями, медленно поводил под ними туда-сюда бокалом, возразил:
— За встречу мы с Вами и так каждую пятницу в скайпе глушим. А сегодня у нас с Вами первый тост должен быть за…
— Что, и не тянет?.. — бестактно перебил я, сам не знаю зачем. Разве о таком можно спрашивать?
— Ни капельки не тянет! — запальчиво крикнул Мистер Порочестер, тряхнув редкими седоватыми патлами и аж покраснев, — …то есть, с утра потягивало, конечно, — признался он, помявшись, — но теперь совершенно не тянет! Ведь Вы же здесь, вот он Вы!.. — протянув пухлую, похожую на детскую ручонку, он ласково пощупал и потрепал моё тощее запястье.
Я слегка смутился: ведь меня-то даже здесь, в гостях, при нём, всё равно сильно тянуло — я еле себя сдерживал, чтоб украдкой не коситься на спящий компьютер. Правда, признаваться в этом своему отзывчивому собутыльнику я не собирался. Вовсе не желая, чтобы он прочёл в моих глазах горькую правду, я прищурился, ещё раз качнулся в кресле, осторожно понюхал божественный напиток — и заметил:
— Так я Вас перебил. Первый тост — …?
— За Реальность, дружище! — торжественно провозгласил мой друг, устраиваясь поудобнее, по-турецки. — За обретённую нами великую Реальность! За победу над страшными удушающими путами Интернета, из которых мы так счастливо выкарабкались!.. Одним словом — за Свободу!..
Теперь он так яростно размахивал бокалом, что раз от разу выплёскивал добрую часть его содержимого на розовую кожаную обивку.
За время скайп-общения я успел привыкнуть к (порой неуместной) экзальтации моего друга, и она меня уже почти не коробила. Поэтому я только возразил:
— Ну уж, дружище… Всё-таки познакомились-то мы в Сети…
— За неё, матушку — следующий тост, — деловито резюмировал Порочестер, перегибаясь через столик и с размаху впечатывая свой бокал в мой. По-настоящему, со звоном — чтобы доказать мне и самому себе, что Реальность — живее всех живых. Оба мы, увы, остро нуждались в этом доказательстве. Именно эта нужда и толкнула нас, если можно так выразиться, в объятия друг к другу.
В тускловатом стекле старинного книжного шкафа смутно отражались наши реальные образы — весьма комичная пара: пузатый, лобастый, патлатый коротышка Порочестер и я — весь такой аристократически-долгий, горбоносый, утончённый. Эдакие Дон Кихот и Санчо Панса, а они ведь, в сущности, тоже были вроде нас — творцы и жертвы несуществующей реальности. Мысль эта пришла мне в голову впервые, и я улыбнулся про себя, но делиться с хозяином не стал. Может быть, потому, что в нашем виртуально-дружеском союзе расклад был совсем иной — это он всегда был ведущим, а я ведомым, он на виду — я за кулисами, он — лидер, а я — его верный оруженосец. Что ни говори, мой друг — яркая личность, и, может быть, поэтому я ничего не имею против того, чтобы находиться в его тени…
Но тут, наконец, надо пояснить, как же, чёрт возьми, случилось, что мы с Мистером Порочестером — два завзятых виртуальных персонажа — сподобились не только встретиться наяву, но и вообще познакомиться.
Устав от пошлости и бессмысленности социальных сетей, где в течение почти двух лет проходил мой виртуальный досуг, я в один прекрасный день решил покончить с этим — и двинуться не вширь, а вглубь. Авось да найдётся в огромном Рунете что-нибудь достойное моего уровня личностного развития, интеллекта и культуры.
Вскоре мне показалось, что я нашёл. Литературные порталы! — здесь, казалось, было всё, что я бессознательно искал в сетевом общении. Интересный, образованный контингент, бодрящая творческая атмосфера, обширное поле для умственных состязаний… (Правда, чуть присмотревшись, я обнаружил в этом глянцевом плоде червоточину, которая — если ковырнуть её посильнее — превращалась в огромную, вонючую гнилую дыру. Но меня это не слишком обескуражило. Я — человек хоть и сдержанный, но не моралист.)
Потеревшись в разных уголках Рулинета (Русская Литературная Сеть!) и безнадёжно запутавшись в тончайших оттенках их политических и поэтических обоев, я, наконец, плюнул на все эти мелочи — и выбрал то, что больше других приглянулось мне удобством функционала. Сайт назывался красиво: «Златоперье».
Местные завсегдатаи, спеша посвятить меня, желторотика, в суть дела, наскоро объяснили, что здесь у них, дескать, Гении воюют с графоманами за Культуру и Чистоту Русского Языка. Но я, в свои сорок с лишним парень тёртый, со скукой говорил себе, что суть противостояния точно такая же, как везде и всюду — битва агрессоров с идиотами. Вообще, по моим наблюдениям, именно к этой нудной борьбе и сводится всё многообразие социальных конфликтов. Возможно, даже и в политике… Интересно было бы порассуждать об этом подробнее, но увы — я не социолог и не политолог, а всего-навсего средненький искусствовед.
Я попал на сайт в удачное время — застал натуральный погром. Как раз в пору моей регистрации там проходила очередная крупная «чистка» — графоманов выкуривали из их уютных нор и изощрёнными издевательствами доводили до того, что они, бедняги, собрав свои скромные стихотворные пожитки в узелок, с плачем и воплями покидали негостеприимный портал. Если вы не знаете, как это делается, я вам расскажу.
Для начала кто-нибудь из Гениев (не самых крупных, помельче) высаживается десантом на графоманскую страницу, полную нехитрых, неумелых, но искренних рифмовок, коими начинающие поэты трогательно пытаются порадовать друзей и добрых знакомых. Ещё несколько дней Гений делает вид, что терпеливо изучает графоманово творчество, при этом обязательно «засвечиваясь» в списке читателей — это важно! Можно не сомневаться — очень скоро у облюбованной жертвы сдадут нервы и она начнёт наносить «поклоннику таланта» ответные визиты, раз от разу робко интересуясь: что ж молчит-то загадочный гость, что ж нигде не выскажется, не похвалит?.. (Графоманы к таким вещам очень чувствительны).
Дальше можно поступить по-разному:
— ничего не ответить графоману, но в тот же день вылезти на форум и громко похвалиться честной публике: мол, установил новую «прогу» для накрутки баллов — и уже опробовал её на самых тупых и бездарных товарищах. Работает!..
— ответить графоману коротко и ёмко, в двух-трёх словах сообщив ему всю горькую правду о его творчестве. Графоман торк, торк — попытается вставить критикана в «чёрный список», да не тут-то было!.. У истинного Гения количество аккаунтов порой доходит до нескольких сотен, да и буквы в своих логинах он умеет нарочно так перепутать — не разберёшь, где «rus», где латынь! Дальше можно доводить графомана до исступления, оставляя под виршами сытый комментарий как раз в тот момент, когда несчастный окончательно уверится, что избавился от наглеца….
— ответить графоману очень благожелательно, мол, так восхищён его творчеством, что не в силах наслаждаться им в одиночку — и прямо горишь желанием познакомить широкую аудиторию с настоящей поэзией!.. После чего дело Гения — отыскать у графомана виршики повкуснее (выражаясь по-графомански, «написанные душой») и выволочь их на всеобщее обозрение, то есть на форум, где их судьба предрешена.
