Он смерил Галату взглядом. На нее уставились две открытые перламутровые раковины, в середине каждой из них была круглая жемчужина. В ту же минуту она вскрикнула, почувствовав, что ее как будто кто-то ужалил в правую грудь.
— Что ты мне сделал?
Она расстегнула пуговицы и увидела красноватую букву «I».
— Да как ты посмел? Ты поставил мне клеймо, как будто я какая-нибудь скотина! — закричала она.
Он в полной растерянности встал, забормотал невнятные извинения и выбежал из ее квартиры. Галата уронила голову на стол и заплакала.
— Ну как это называется? Травма, печать, метка, шрам. Буква. Как ни назови, хотелось бы, чтобы это клеймо было последним…
Но оно оказалось не последним. Последнее появилось в следующую пятницу.
* * *
Факультетские занятия той пятницы приближались к концу. Преподаватель смотрел в окно на последний в этом году теплый день и говорил усталым пересохшим ртом:
— В юридической практике существуют особые случаи, которые мы можем рассматривать как исключения, приносящие неожиданные результаты. Позволю себе сравнение. Так же как в акушерстве при невозможности осуществления родового процесса обычным, естественным путем прибегают к «кесареву сечению», вследствие чего указанный процесс происходит другим способом и в противоположном направлении, так и в юриспруденции бывают случаи выявления некоего необычного, неожиданного факта, приносящего правовое исцеление и, вопреки всем ожиданиям, приводящего к разрешению проблемы. Вот один пример из времен античности. Сохранились свидетельства по делу одного греческого скульптора, обвиненного в том, что при создании статуи богини Афины он использовал меньшее количество ценных материалов — золота, слоновой кости и тому подобного, — чем указал в расчетах, когда продавал изваяние городу. Так как статуя была полностью готова и установлена, истцы считали, что обвиняемый не сумеет опровергнуть обвинения и будет вынужден возместить убытки. Вопреки всем ожиданиям скульптор заявил, что сделал Афину разъемной и она с помощью своего рода «кесарева сечения» может быть разобрана на составные части. Он снял со статуи все детали, выполненные из золота и слоновой кости, взвесил их, доказал свою невиновность, и компенсацию ему выплачивать не пришлось…
Занятия уже закончились, студенты спускались по широкой наружной лестнице здания и расходились в разные стороны. Они торопились, потому что их ждал прекрасный теплый вечер. У них сейчас не было ни прошлого, ни будущего, был только этот вечер, но им его вполне хватало… Галата в платье без рукавов весело бежала вниз по ступенькам, словно по клавишам рояля, и вдруг почувствовала, что в ее правое плечо вонзилось какое-то жало. Она посмотрела на руку и с ужасом обнаружила, что на месте укуса появилась буква «А». Оглянувшись, она увидела у себя за спиной виновника происшествия, своего сокурсника Косту Жмегача. Он смеялся через усы, как через траву, и смотрел на нее в упор. Галата вскипела:
— Я подам на тебя в суд за нанесение физического и морального ущерба, и ты выплатишь мне компенсацию, потому что я предъявлю этот шрам в форме буквы «А», который остался у меня на коже.
— Ничего не выйдет, ты проиграешь процесс, не успев даже рта раскрыть.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю. А ты сама разве этого не знаешь?
— Чего?
— Того, что мне платят за то, что я сейчас тебе сделал. И того, что ты скрываешься под чужим именем. Ты не можешь чувствовать боли. Ты не являешься ни юридическим, ни физическим лицом. Неужели тебе никто еще не сказал, что ты просто не существуешь?
— Ты надо мной издеваешься.
— Нет, не издеваюсь. Ткни мне в глаз пальцем и увидишь.
— Я не сумасшедшая. Я юрист и знаю, какие будут последствия.
— Ты не юрист. Ты просто лазерная кукла, которую пустили гулять по свету. Тебя сделали, чтобы рекламировать по телевизору мобильные телефоны NOKIA. Посмотри. На тебе так и написано — NOKIA. Твой рекламный ролик передают каждую пятницу в шестнадцать-шестнадцать, а остальное время ты разгуливаешь по улицам как ходячая приманка для любителей средств беспроволочной связи…
Услышав такие слова, Галата ткнула пальцем в глаз своему сокурснику. Никакой крови. Она засовывала палец все глубже, а он смотрел на нее и смеялся через усы, как через сено. Потом махнул рукой, прошел сквозь нее, как сквозь туман, и по ступенькам спустился на улицу…
