– Можно корочку! Можно корочку? – прыгала я, когда поджаристые коржи выныривали обратно, горячие, румяные, пресные. Мама обрезала их, чтобы получить ровный прямоугольник, а я потихоньку воровала у нее из-под рук обрезки. Самое вкусное было – когда торт уже пропитывался кремом из сгущенного молока и взбитого масла. Тогда оставшиеся обрезки перемалывались в крошку, перемешивались с остатками крема и выкладывались сверху в качестве украшения. Эти крошки были невыразимо вкусными. Только в детстве что-то может оказаться настолько вкусным. Сколько я потом ни пробовала самых разных вкусностей, а такого, как мамины крошки для «Наполеона», – нигде и никогда.
– Ну что, ты успокоилась из-за конфет? – рассмеялась мама, стирая следы сгущенки с моего чумазого лица, и я кивала.
Я успокоилась. Что ты поделаешь с неизбежностью. Вот только обида на брата, конечно, осталась. Папа правильно сказал. Как ему не стыдно!!! Ему же двенадцать, а мне – шесть. Что я могу против него?
На следующий день к нам приехали гости, чтобы праздновать Новый год. Гости привезли с собой салаты, к которым я оставалась достаточно равнодушна, и подарки, которые манили меня своей неопределенностью. Красивой упаковки тогда тоже не было, да мы и не знали об ее существовании, но даже запакованный в толстую коричневую бумажку подарок в большой коробке будоражил воображение не меньше, чем разноцветная фольга с бантиками. Впрочем, меня больше всего волновало ожидание Деда Мороза. И даже не из-за желания узнать, что именно он принесет мне, а хотелось поймать его за хвост. До сей поры мне ни разу не удалось засечь момент, когда под нашей елкой появляется моя коробочка или пакет. В этот раз я была настроена наисерьезнейшим образом.
– Все равно все проспишь! – заявил братец довольным тоном. Его не наказали (в честь праздника), и ничего у него, конечно, не слиплось. Так что настроение у брата было – дай бог каждому.
– Отстань! – закричала я и отвернулась.
Весь вечер я просидела за праздничным столом, поставив своей целью поймать сукина сына во что бы то ни стало, и держала ухо востро, контролируя все входы и выходы. Папа испытывал затруднение, он мягко намекал, что пора бы мне пойти спать или хотя бы сходить принести что-нибудь с кухни. Что-нибудь… салат какой-нибудь, что ли…
– Я не уйду! – категорически отвечала я, учитывая опыт предыдущей ночи.
Дед Мороз в тот год получил достойного противника, мотивированного и разозленного.
– Ну, как знаешь, – вздохнул папа и переглянулся с мамой.
А дальше, и это все, что я помню, клянусь, я моргнула – а подарки уже лежали под елкой. И окно было открыто. Мой брат широко улыбался, а папа метал в него взгляды-молнии.
– Как? Что случилось? Где он! – кричала я и бегала так, словно искала любовника неверной жены. Конечно, и в шкаф заглянула, и в окно.
– Странно, как же ты его не увидела? – пожимал плечами папа.
– Танька, он уже улетел, – рассмеялся брат.
– Как? Когда? – возмущалась я.
Мне даже не было интересно, что там, в кульках и коробках, которые принес этот бородатый подлец. Что произошло? Как такое было возможно? Сколько всего я могу проспать в своей жизни!
– В следующем году попробуешь еще, – попыталась успокоить меня мама, но я подступила к брату:
– Ты его видел? Видел?
– Конечно! – с невыносимой искренностью кивнул он.
Тогда я все же разревелась и, сама не понимая, как, оказалась в кровати вместе с подарками и старыми игрушками.
Надо ли удивляться, что утром я встала первой. Вовка дрых, как нормальный «Сплюхин», родители тоже храпели, и гости были аккуратно разложены по всем углам. Все свободные диваны, кресла и раскладушки пошли в ход, и я ходила мимо спящих людей, как по минному полю, боясь разбудить кого-то. Торт был съеден, мамины сладкие печенья – тоже. Оставшиеся на утро салаты меня не интересовали, потому что для ребенка в шесть лет Новый год прошел, когда кончились торты и конфеты. Самый возмутительный Новый год в моей жизни.
Где-то через неделю к нам в гости приехала бабушка Вера из Малоярославца. Она приезжала вообще-то редко. В основном мама ездила к ним и иногда даже брала с собой меня.
Бабушка всегда привозила что-то вкусненькое, и на этот раз не обманула наших ожиданий. Среди всего прочего – разных там котлеток, завернутых в пакетики, домашнего творога из молока от какой-то знакомой коровки – бабушка привезла два огромных ароматных апельсина. Невероятная редкость, необычная роскошь, рыжее счастье размером чуть ли не с мою голову.
– Один апельсин – тебе, один – Володе, – сказала бабушка Вера, ласково улыбаясь.
Я взяла свой апельсин в руки, поднесла ближе и глубоко, шумно вдохнула. Апельсиновая корка была плотной, но если надавить ноготком, то появлялся желтый горьковатый сок.
– Можно его съесть? – спросила я, и мама тихо засмеялась.
Я убежала на кухню и принялась старательно отколупывать кожуру, которая, как мне казалось, приросла к апельсину. Непростое это дело – очистить огромный апельсин, когда тебе всего шесть, но я справилась. Апельсин был сочным, сладким, самым лучшим, какой только может быть апельсин зимой в стране, где апельсины никогда не растут. Настоящий праздник.
Уже доедая свой апельсин, я вдруг заметила, что второй апельсин – моего подлого братца – одиноко и без призора лежит на столе, в белом блюдечке с золотой каемочкой. Я огляделась и пораженно отметила про себя – никого. Когда они его принесли и положили сюда? Должно быть, я не заметила, пока чистила свой апельсин. Я прислушалась: в квартире было тихо, только из гостиной до меня доносились голоса мамы и бабушки Веры.
Брат мог прийти в любую минуту, но сейчас его тут не было. Перед моим мысленным взором промелькнуло все – и ночь перед Новым годом, и то чувство, когда я проснулась и поняла, что коробка конфет исчезла, и широкая улыбка Володи. И потом: он видел Деда Мороза, а я – нет!
План созрел в одну секунду. Прямо тут, посреди кухни, и в тот самый момент я поняла, что месть – это блюдо, которое подают холодным. И под столом – потому что там у меня больше шансов остаться незамеченной. Да, пусть я потеряла свои конфеты, пусть этот изворотливый бородатый хитрец Дед Мороз снова увернулся от меня и вылетел в трубу или, вернее, в форточку. Я все же получу реванш! Я схватила второй апельсин со стола – преступник, вышедший на кривую дорожку. Сердце стучало как сумасшедшее, но действовала я быстро и слаженно. Поднырнула под скатерть, забилась в дальний уголок под столом, ближе к батарее, и принялась кромсать кожуру второго апельсина. Каждую секунду мне казалось, что кто-то уже идет в кухню, что сейчас меня найдут и все отберут. Эта мысль только заставляла меня работать быстрее.
Когда братец нашел меня под столом на кухне, мои руки были залиты апельсиновым соком, кожура валялась на полу вокруг меня, а сама я запихивала в рот последнюю восхитительную дольку.
– Ма-ам! – закричал он, и в голосе его сквозило неподдельное потрясение. – Танька слопала мой апельсин!
– Что? Как? Таня! – мама вошла в кухню, только чтобы узреть ту же картину.
Стол, скатерть задрана моим братом, а там, под столом, перемазанная и залитая липким соком, совершенно счастливая, сижу я – в окружении оранжевых шкурок.
– А еще апельсин есть? – спросил брат, испепеляя меня взглядом. Я благоразумно из-под стола не вылезала.
– Жень, иди сюда! – крикнула мама моему папе. – Тут такой цирк, умрешь с вами просто.
– Что такое? – прибежал папа и склонился, чтобы разглядеть мою мордашку, смущенную и безмерно довольную в одно и то же время. – Танюшка, ты что же апельсин брата стырила?
– Баба Вера, а еще апельсин есть? – повторил вопрос брат, но бабушка только покачала головой.
– Ну, вылезай, разбойница! – попросил папа, а сквозь суровый тон проступала смешинка.
Смеялись все, кроме, конечно, братца. Остаться без апельсина по вине какой-то там малявки-сикильдявки – это было выше его понимания. Брат возмущался потом целый день. При этом были использованы слова «нечестно», «накажите ее», «какого лешего за ней не следили». Я молчала и широко улыбалась. Жизнь наладилась. Тот апельсин оказался самым вкусным из всех, что я когда-либо ела. Я его добыла в тяжелых боях за счастливое детство рядом со старшим братом. Потому что шесть лет разницы – это много, когда тебе самой всего шесть.
От той истории остался один маленький, но досадный побочный эффект, с которым я вынуждена жить. Дело в том, что каким-то неведомым образом все члены моей многочисленной семьи забыли историю про то, как брат съел мои конфеты. Как и миллионы других историй, где Володя отбирал у меня кекс, мороженое, половинку бутерброда, кусок арбуза… В общем, если ты растешь вместе с братом, который старше тебя на шесть лет, еду нужно беречь и употреблять максимально быстро.
Но никто, к сожалению, так и не забыл истории с моим апельсином. Потому что, в отличие от всех остальных историй, я умудрилась оставить без апельсина самого старшего брата! А кроме того, согласна – я наверняка была просто уморительна под столом, с перемазанным лицом, уплетающая чужой апельсин со скоростью света. И именно поэтому теперь, стоит у нас в доме случиться застолью и дедушке разлить по стопочкам водочки – жди следующего номера, рассказа про «заводной апельсин». Теперь уже мои дети, когда у нас Новый год, просят моего папу: «Деда, а расскажи, как мама у дяди Володи апельсин украла». Вот так и рождаются семейные предания. Безо всякого на то авторского согласия.
