— Тривиально? — не удержалась Уиллоу.
— Можно и так сказать, — Гай взглянул на нее. — Я хотел сказать, что мы могли бы рассказывать о таких вещах друг другу. Послушай, если ты позвонишь, я, во всяком случае, буду знать, что ты в порядке... конечно, не в полном порядке, но все же... — он не заканчивает предложение.
— Хотя бы? — подсказывает Уиллоу.
— Хотя бы я буду знать, что ты не истекаешь чертовой кровью до смерти!
Уиллоу не знает, чем возразить на это. Его резкость потрясла ее, это не похоже на него. Она молча наблюдает за тем, как Гай выдирает кусок бумаги из ее тетради и что-то пишет на нем.
— Вот, здесь все мои номера, ладно?
— Зачем ты это делаешь? – вспыхивает, наконец, Уиллоу. — Ты не обязан помогать мне. Ты не обязан со мной разговаривать. Ты не обязан придумывать никаких ответов. Так почему ты это делаешь? Ты также не должен был перевязывать меня, но ты все равно это сделал. Почему? Ты мог просто уйти. Я не прошу тебя это делать. И не хочу, чтобы ты это делал. Скорее всего, я тебе даже не позвоню.
— Я не могу просто уйти. И знаешь что? Ты тоже не могла уйти.
— О да, я могла, — быстро поправляет его Уиллоу. — Я бы даже не оглянулась, я бы...
— Верно, — Гай перебивает ее. — Точно также ты сделала с Вики.
У Уиллоу уходит секунда, чтобы понять, о чем он говорит.
— Ты имеешь в виду ту девочку из физической лаборатории? — недоверчиво спрашивает она.
— Именно ее, — Гай кивает.
— Ты меня неправильно понял, — Уиллоу пытается объясниться. — Ты думаешь, я милая? Добрая? Это было вообще не поэтому. Я думала, что она жалкая, я думала, что она неудачница!
— Я знаю. Поэтому то, что ты сделала, было таким особенным.
Уиллоу молчит.
— Ты помогла ей, — голос Гая тихий. — Ты не должны была, но все равно это сделала. Так что не надо мне дерьмовой реплики о том, что ты бы ушла, просто потому что это неправда. Слушай, мне надо идти, — он поднимается. — Звони мне, ну, или, возможно, не звони. Может, ты найдешь другой способ решить свои проблемы вместо того, чтобы резать себя на кусочки, — он выглядит так, будто хочет сказать что-то еще. Но после нескольких секунд он просто выдает ей что-то вроде полуулыбки и заходит в лифт.
Двери закрываются, и Уиллоу остается одна. Она сминает листок с его номерами в маленький шарик и кидает его настолько далеко, насколько может.
Она не позволит ему контролировать ее таким способом. Откуда ему знать, как она повела бы себя? Она бы ушла. И она уйдет от хороших намерений Гая.
Уиллоу хватает свою сумку и спешит вниз по лестнице — ей некогда ждать пока придет лифт — и попадает прямо в "радушные" руки Мисс Гамильтон.
— Где ты была? — спрашивает она. Ясно, что она огорчена. — Поторопись и начинай расставлять книги по полкам, мы отстаем, а Карлоса сегодня нет. Я не хочу, чтобы ты делала перерыв сегодня. Даже если бы ты пришла вовремя, я не позволила бы сделать его, у нас просто не хватает работников. Кстати, ты ошиблась, запрашивая межбиблиотечный абонемент в прошлый раз, и мне пришлось извиняться перед тем милым старичком. Нужно ли мне говорить тебе...
Она неустанно все говорила и говорила, а ее голос звучал ворчливо и неприятно. Со своими собранными назад волосами и вышедшим из моды платьем она словно сбежала со страниц романа Диккенса. Уиллоу едва может ее слушать. Она не знает, как ей удается пережить следующие несколько часов под бдительным оком этой женщины. Невольно образ Гая вспыхивает перед ней. Его лицо. Его руки. То, как он держал книгу ее отца. То, как он перевязывал ее.
— Извините, — она резко перебивает мисс Гамильтон. — Я немедленно пойду расставлять книги, — Уиллоу берет тележку, полную книг, и мчится вместе с ней к лифту. Она ударяет по кнопке с цифрой одиннадцатого этажа, не замечая или не заботясь, туда ли ей нужно, чтобы расставить книги.
Давай, давай, быстрее!
Уиллоу толкает тележку в сторону и бежит туда, где они с Гаем сидели.Бумажки там нет.О, Господи! Ее не было всего несколько минут! Кто еще был здесь? Да и в любом случае, кому мог понадобиться измятый кусочек бумажки? Она опускается на колени и начинает ползать, озираясь.Насколько далеко она могла забросить ее? Уиллоу смотрит под металлическими стеллажами.Ничего, кроме грязи.
Что это?
Она видит что-то маленькое и белое среди комочков пыли и рукой пытается выцарапать это оттуда.У Уиллоу едва получается дотянуться до этого, ей кажется, что она вот-вот вывихнет плечо, когда протягивает руку под стеллаж, настолько далеко, насколько возможно.
Есть!
Она расправляет бумагу и плавно сворачивает, она не знает, что с ней делать.Она оставила свой рюкзак внизу, и она сегодня в юбке, поэтому...никаких карманов.Через секунду Уиллоу кладет сложенный квадрат в лифчик.
Она не знает, зачем ей нужны его номера.Она не позвонит.Но на самом деле, что плохого в том, чтобы сохранить их? Ей нравится ощущение бумаги около своей груди.Колется, не больно, как бритва, но и не так, чтобы она могла просто проигнорировать.
Бумажка находится там весь день, пока она не раздевается для сна.
Она легко засыпает.Заснуть не проблема, она слишком измождена.Но спокойно спать — совсем другое дело.
Уиллоу не снятся кошмары, не совсем, по крайней мере, не те, которые она может запомнить, кроме тех, которым обычно удается разбудить ее ночью, заставить дрожать и трястись.Может быть, это машина за окном напоминает ей о несчастном случае или может быть, это шум дождя, стучащего в окно.
Она не знает, что будет в эту ночь. Она видит какие-то смутные обрывки сна: звук бьющегося стекла, нет, даже ощущение бьющегося стекла, так это заставляет ее дрожать? Впрочем, неважно.Уиллоу хватает свой тайник из-под матраса.Она судорожно сжимает лезвие.
Она лежит, но не режет, еще нет.Вдруг она протягивает руку, сбив телефон с прикроватного столика.Она шарит рукой по маленькой прикроватной тумбочки, пока не натыкается на кусочек бумажки, который она оставила там ранее.Она не отпускает лезвие, но берет бумагу и телефон с собой под одеяло.
Проводной телефон, гудки которого прерывают тишину.Гудки успокаивают, как и мысль позвонить Гаю.Она не собирается звонить ему, она никогда этого не сделает.Но ее рука плотно сжимает бумагу, как если бы это был спасательный круг, а телефон она кладет около груди, а его настойчивые гудки повторяют биение ее сердца.
Уиллоу тихонько напевает себе под нос какую-то мелодию, роясь во всевозможных, выставленных на продажу, косметических товарах в магазине. На этот раз она в хорошем настроении. А почему бы и нет? Со школы их отпустили пораньше, и сегодня ей не нужно работать в библиотеке. У нее в распоряжении почти целый день, чтобы делать все, что она захочет.
Она хочет пополнить свой запас.
Поэтому она пришла в тот магазин, мимо которого проходила с Лори и Гаем. Покупать лезвия всегда было непросто. Раньше она покупала их в художественных магазинах, но так как она бросила акварель, она не особенно любила посещать их, поэтому было бы неплохо найти новый источник.
Конечно, она могла бы использовать любые остроконечные принадлежности, и Уиллоу пользовалась ими: ножницы для ногтей, нож для мяса, мужская бритва – если, конечно, мужчина не использовал безопасные лезвия — именно такие она использовала, когда ее обнаружил Гай. Но Уиллоу пуристка. Она предпочитала наносить себе порезы в одиночестве. Она просто не может резать свою кожу тем же, чем она обычно режет свой обед.
Уиллоу остановилась на коробке "Огненно-Рыжего". Купить ли ей эту коробку? Не то чтобы у нее было желание покрасить волосы, но она всегда берет несколько вещей, просто чтобы не привлечь внимания на кассе.
У нее должна быть дюжина альбомов в доме. Все с пустыми страницами.
Этим временем Уиллоу схватила шампунь — по крайней мере, это то, что ей понадобится — и поспешила к кассе. Просьба продать ей бритву всегда заставляла ее нервничать. Почему они должны быть за прилавком? Ее сердце бьется немного быстрее, в то время как она складывает свои вещи. Она пытается выглядеть невинной, насколько это возможно, но она не может не чувствовать себя преступницей.
— Могу ли я приобрести три коробки бритвенных лезвий, пожалуйста?
— Три коробки? Почему вы хотите три коробки? — Продавец одаряет ее странным взглядом.
Двадцать в каждой коробке, шестьдесят лезвий! Он знает!
— Я, ну… я просто. — Уиллоу затрудняется ответить. Должна ли она просто убраться оттуда? Сбежать? Мог он что-то сделать?
Я имею в виду, он же не собирается звонить в полицию, ведь так?
— Потому, что четыре коробки стоят два доллара, — невозмутимо продолжает он.
Фу-ух.
—Да, я имею в виду, я знаю это, просто... Конечно. Четыре коробки — было бы здорово. Спасибо. — Худшее уже позади. Она чувствует себя почти легкомысленной, расслабленной, она напевает про себя, оплачивая свои покупки и направляясь к двери.
