– Простите меня, – сказала Кира искренне. – Мне очень жаль, что…
– О нет! – он прижал обе руки к сердцу. – Послушайте, зачем так со мной? Гении все бессердечны, но… Это уж слишком! Вот эта вот ваша жалость – она убьет меня!..
Достоевский какой-то, подумала Кира. Ей страшно хотелось сбежать, она чувствовала брезгливость и одновременно почему-то беспокойство.
– Ну, я пойду? – сказала она и поднялась.
– Погодите! – попросил он. – У меня ведь для вас подарок есть.
Кира даже обрадовалась. Принять подарок – хороший способ попросить прощения, не обижая человека.
– Прекрасно, – сказала Кира и улыбнулась. – Давайте ваш подарок, и мы останемся друзьями.
– К чему этот снисходительный тон, – он поморщился. – И потом, я не взял подарок с собой. Я рассчитывал, что это лишь первая встреча из нескольких. Мы можем встретиться еще раз, и я передам вам подарок. А можем зайти сейчас ко мне на квартиру, здесь недалеко.
Срочно уйти. Надо срочно что-то выдумать, чтоб уйти.
– Знаете, – сказала Кира, – у меня вообще-то очень мало времени. Это выяснилось сегодня утром. У меня важные дела, и я скоро должна буду уйти.
– Скоро?! – он, казалось, был ошарашен. – Милое дитя, но так ведь нельзя! Я приехал из Англии специально ради этой встречи…
«Я не просила вас приезжать», – подумала Кира с усиливающимся беспокойством, а вслух произнесла:
– Специально?! Ну, я же не знала. В конце концов, может быть, мы встретимся еще раз на днях?
– Э, нет, маленькая хитрая лиса, – сказал он почти угрожающим тоном. – Меня не обманешь. Я все понимаю. Я тебе пришелся не по душе, и ты… избегаешь меня. Ты стремишься уйти под любым предлогом, чтобы больше меня не видеть. Ты думаешь про себя: уйду, сменю номер и не буду отвечать на его письма.
Она подняла брови. А он опустил глаза.
– Знаешь, – сказал он тихо, – ты не вправе так меня не любить.
Он помолчал.
– А что за подарок? – спросила Кира, уже не заботясь о вежливости.
– Книга, – он посмотрел на нее исподлобья.
– Какая?
– Гротендик.
Кира давно мечтала об этой книге. Она даже пыталась заказать ее по Интернету, но почему-то заказ не прошел, и ей вернули деньги.
Кира глубоко вздохнула.
– Хорошо, – сказала она. – Идем к вам, я возьму вашего Гротендика. Напишите мне там от руки какое-нибудь пожелание на память. Извините, я, наверное, вас обидела. Гротендика я возьму, я давно хотела эту книгу и не могла найти.
Он обезоруживающе улыбнулся.
Через пять минут они вошли во двор большого старого дома. Серый каменный фасад местами облупился. Из-за густых тополей и голой бугристой земли под ними дом казался еще мрачнее.
У большой парадной, похожей на темный, давно потухший камин, он обернулся к Кире и мягко проговорил:
– Ты зря не пользуешься услугами косметолога. Это подчеркнет твою красоту и устранит некоторые мелкие несовершенства. Моя бабушка завещала мне ежемесячно бывать у косметолога.
Кира снова почувствовала настоящую ненависть. Навязался, блин, поклонничек, подумала она. Несовершенства. Но Гротендик – это вещь… А плата – пара лишних минут в его обществе, в конце концов, такие чувства, он так искренне расстроился, – и Кира шагнула в подъезд.
Они поднялись по крутой лестнице на третий этаж. На всех площадках царило одинаковое сонно-белесое спокойствие. Солнце не заглядывало сюда, но день снаружи был так ярок, что и здесь темноте не осталось места. Вот и дверь, обитая красным дерматином. Он поворачивает ключ в замке, распахивает перед Кирой дверь, широко улыбаясь и блистая голубыми глазами:
– Пожалуйста, прошу вас!
– Только после вас, – сказала Кира.
Он рассмеялся и вошел. Кира вслед за ним зашла в узкую темную прихожую. Где-то блеснуло зеркало.
– Я не буду задерживаться, – сказала Кира, – давайте Гротендика, и я пойду.
– Сейчас, – сказал он, просунул руку между нею и стеной – захлопнул дверь.
– Э, нет! – запротестовала Кира, чувствуя поднимающийся ужас. – Я пошла!
Она ухватилась за ручку двери, стала искать замок… но он сильным рывком отбросил ее назад, спиной на стойку с обувью, сверху упало, посыпалось.
– Никуда не пойдешь, – прошептал он, ощерился и стал подходить, медленно. В руке у него блеснул нож. Кира завизжала.
– Маленькая девочка, – шептал он. – Милое дитя мое.
Черта лысого, подумала Кира и заметалась. Головой в пах – ничего, не больно; упали; трудно схватить за лезвие, оно входит в ладони; чвык – ручкой ножа в лицо, нет, надо бы перевернуть нож; сильный удар, от которого в глазах у Киры темнеет, она начинает задыхаться – что это, да ведь он ее душит, его руки душат Киру, она, оказывается, лежит навзничь, – он хватается за бок. Дикая ярость и боль. Кира с размаху засаживает нож ему в лицо – входит криво, натыкается внутри на что-то – она вскакивает на ноги, хватает – длинное – связывает ему руки, она ругается матом вполголоса, связывает ноги – черта лысого, думает Кира, вот тебе, получай, – берет туалетную бумагу и пытается вытереть руки. Руки все никак не оттираются. Кира вдруг понимает, что эта кровь льется из нее. Черта лысого, опять думает она. Я его убила. Ведь убила.
Она идет в ванную и подставляет изрезанные руки под холодную воду. Обматывает их найденным в прихожей шарфом.
На нее нападает дрожь.
Она звонит в милицию.
Она звонит сестре.
– Какой еще Гротендик? Ничего такого в его вещах не найдено.
– Обманул, значит. Как девочку маленькую. Пойдем со мной, у меня щенок. На конфетку, хочешь сниматься в кино? Сколько раз им повторять, что нельзя ходить гулять с незнакомцами.
– Ну, он-то не был незнакомцем. Там переписка как отсюда до метро. Он в последнем письме, которое в день убийства было отослано, пишет, что очень болен и хочет умереть от ее руки.
– Диагноз как звучит?
– Посмотри в карте.
– Шизофрено… Врачебный почерк. Психиатрия, короче.
– Угу. По письмам, кстати, не заметно, что он чокнутый. Только по последнему. Видимо, уже обострение начиналось… Смотри.
– Ничего себе.
– «Милый ангел».
– «Да не падет на тебя».
– Угу. «Твой я».
– Как ты думаешь, сколько среди нашего начальства скрытых психов?
– Думаю, немного.
– Одного я точно знаю.
– Ну, этого-то мы все знаем.
– А ты знаешь, одного вполне может хватить…
– Ладно, ладно, к делу…
– Нет, – сказала в трубку Кира. – Нет. Да. Все в порядке.
Она нажала на «отбой».
– Самое неприятное, – сказала она сестре, – что мне теперь совсем, совсем не хочется на матмех.
– Ты подожди, подумай еще.
– Нет уж, – сказала Кира, глядя на ладони, где линии жизни, ума и любви прокладывали себе дорогу сквозь тонкие шрамы. – Больше никакой математики. От нее свихнуться можно.
Телефон опять зазвонил. Кира снова отвечала и благодарила.
– У тебя столько друзей, – сказала сестра, когда она повесила трубку. – Я тебе завидую. Настоящие друзья – это здорово. Которые и в беде помогут…
Кира кивнула.
Подземка грохочет. Народу мало. На кожаном сиденье – два парня, Дэн и Макс. Они похожи: оба худые, растрепанные, в спортивных куртках, джинсах и кроссовках. Даже лица похожи немного. Сидят, выставив коленки и глядя вперед. Тревожный подземный ветерок шевелит волосы на головах. Иногда они перекидываются парой слов.
– Дэн!
– А?
– Ты со звездочкой пробовал решать?
Дэн криво ухмыляется. Со стороны непонятно: то ли это означает «не пробовал», то ли «всю ночь сидел – не решил», то ли – «плевое дело». Но Максу, видать, все ясно. Он кивает, поднимает глаза и видит впереди вверху рекламное объявление, оранжевым по черному:
«Научитесь зарабатывать деньги на колебаниях валютных курсов!
Евро падает, доллар растет, вы учитесь зарабатывать на этом.
По итогам конкурса победителю вручается 60 000 рублей для торговли на валютном рынке».
Дэн тоже поднимает глаза и видит то же, что видит Макс.
– Бесплатное обучение, – читает Дэн.
– Блин, какой ты зоркий, – говорит Макс.
– Дальнозоркий, – говорит Дэн. – Это уже давно висит.
– Интересно, туда с каких лет можно.
– У папы один знакомый там все бабки просрал. Очередной лохотрон.
Поезд вылетает на станцию, освещенную яркими неоновыми дугами. Мальчишки встают, закидывают тощие рюкзаки за плечи и пружинят большими шагами к эскалатору. Так ходили бы комары, если бы они ходили, а не летали.
Через два дня после уроков Дэн ждет Макса в раздевалке.
– Не жди! – кричит Макс, напяливая кроссовки. – Я, короче, по делам!
– По каким?
– Да, – говорит Макс, – я, короче, подписался тут на одно. Сходил на этот Форекс, на ознакомительный семинар. Записался.
– Кто тебе бабки даст на игру?
– Там не надо никаких бабок. Ты просто учишься на виртуальном счете, это как такая клевая игра, только в реале, на реальном рынке. Ты как бы делаешь сделки, программу можно домой закачать, тока, блин, нужен нормальный Интернет. А пока туда буду ходить.
