Вновь оказавшись на поверхности, Пег не увидела своих приятелей. Работая руками, она одолела еще три волны и только с гребня четвертой увидела, что Марги, Джон и Джи-Джи уплыли дальше от берега. Они находились там, где волны поднимались, но не разбивались. Джи-Джи плыл на спине чуть поодаль от Джона и Марги. Марги увидела Пег и призывно помахала ей рукой. Минут за десять Пег добралась до друзей. Джон потерял резинку, державшую его конский хвост, и его длинные волосы разметались по воде, будто морские водоросли.
– Шумно, не правда ли? – крикнула Марги.
Пег едва дышала. Говорить у нее не было сил, она только кивнула. Длинная прядь волос Марги протянулась от уха к уголку рта. Казалось, ее щека рассечена ножевой раной. Все болтали руками без особого изящества, как попало, отплевывались и изо всех сил вытягивали шею, чтобы держаться над водой. Кроме Джи-Джи, который изящества не терял никогда. Он плавал спокойно и мощно, будто в бассейне YMCA,[15] а не в бурном океане.
– Как полагаете, сэр, какова глубина? – крикнул Джон.
Джи-Джи, взлетев на гребень волны, расхохотался.
– Двадцать футов! – крикнул он. Но тут волна опала, и он прокричал: – Нет! Беру свои слова обратно. Десять футов! – Его подняла новая волна. Джи-Джи крикнул: – Восемнадцать футов!
Пег зажала нос пальцами и, погрузившись в воду, попыталась достать дно. Ее ступни сначала коснулись камней, а потом – чего-то мягкого. Она очень испугалась и, бешено работая руками и ногами, выбралась на поверхность. Глаза защипало, она пыталась протереть их рукой, но дождь мешал.
– Насколько было бы легче, если бы мы были существами, которым не нужно дышать, – проговорила Марги. Ее поддерживал надувной Дамбо, и она устала чуть меньше своих друзей. Ей было весело, она дышала намного легче. – Джон, милый! – крикнула Марги. – А как долго ты способен продержаться не дыша?
– В последний раз я продержался три часа, – крикнул в ответ Джон.
– Боже милостивый! – ахнула Марги.
Джон рассмеялся, морская вода попала ему в рот, и он закашлялся. Пег огляделась по сторонам и увидела, что их унесло в море далеко от причалов и от дома. Не говоря ни слова, все четверо направились к берегу. Все делали вид, будто плыть обратно легко и просто. Все порядком устали, но никто не желал в этом признаваться. Да, они старались плыть к берегу, но почти не приближались к нему. Они перестали перешучиваться, а потом и переговариваться перестали.
Прошло довольно много времени, и наконец Джи-Джи выругался.
– Черт!
– Что? – задыхаясь, спросила Пег у своего дружка. – Что такое?
– Медуза.
И снова потянулась долгая пауза. Все уже перестали притворяться, что плыть к берегу у них получается.
Потом Джон крикнул:
– Джи-Джи! Друг мой!
– Ну? – откликнулся Джи-Джи.
– Я… ощущаю… себя… весьма усталым.
– Ладно, – сказал Джи-Джи. – Сейчас.
Джон закатил глаза и почти раздраженно проговорил:
– Мои ноги меня просто убивают.
– Сейчас, – повторил Джи-Джи. – Я тебе помогу.
– Мои ноги очень… гм-м-м… тяжелые, – добавил Джон.
– Тебе стоит снять джинсы, Джон, – сказал Джи-Джи. – Сумеешь?
Холодный дождь бил по головам друзей. Все они дышали часто и хрипло.
Неприязненно морщась, Джон попытался стащить с себя джинсы. Он то погружался в воду, то всплывал, то снова погружался. Джи-Джи подплыл к нему сзади и подхватил его под мышки. Джон еще немного повозился, и наконец его джинсы всплыли на поверхность, немного поплавали – темные, как акулья шкура, – и затонули.
– Мы поплыли! – крикнул Джон. – Девчонки, если получится, тоже плывите. Не получится – постарайтесь не уставать. Просто держитесь здесь.
Пег и Марги так тяжело дышали, что у них даже не было сил ответить.
Парни поплыли прочь, и очередная волна сразу скрыла их от девушек. Марги и Пег смотрели в ту сторону, куда уплыли Джон и Джи-Джи. Казалось, они не смогут доплыть до причалов.
У Марги от холода стучали зубы. Пег подплыла к ней и схватилась за надувную голову Дамбо.
– Н-н-нет, – проговорила Марги. – Он м-м-мой!
– Извини, я должна подержаться, – ответила Пег. Вода была такая холодная, что у нее сводило ноги. Она начала болтать ими, чтобы согреться, и нечаянно задела ногой Марги. Марги расплакалась. Волна подняла их обеих, и они увидели, что Джон и Джи-Джи не так уж сильно приблизились к берегу. Пег затаила дыхание и зажмурилась. Волна ударила ее в спину. Она открыла глаза под водой, сделала вдох и захлебнулась.
– Мы не доберемся до берега, – проскулила Марги.
Пег лягнула ее.
– Заткнись! – рявкнула Марги, хотя Пег ничего не сказала.
Пег снова лягнула Марги. Девушки барахтались в воде, пытаясь разглядеть, получается ли у Джона и Джи-Джи приблизиться к берегу. Прошло довольно много времени, прежде чем им это удалось. Увидев, что ребята добрались до берега, Пег крикнула Марги:
– Смотри!
– Заткнись! – буркнула Марги и лягнула Пег.
Пег видела, как Джи-Джи вытаскивает из воды Джона. И тащил он его за волосы. Ни дать ни взять – пещерный человек и его жена. Джи-Джи выволок Джона на берег и рухнул на песок рядом с ним.
Марги не смотрела. Она зажмурилась и открыла рот. А потом и Пег перестала смотреть в сторону берега. Она представляла себе, что Джи-Джи сейчас стоит на коленях около Джона, а тот то ли дышит, то ли нет. Она представляла себе, как Джи-Джи пытается сделать Джону искусственное дыхание. Он выкачает воду из его желудка, а потом сам уткнется головой в песок, и его вытошнит.
А потом Джи-Джи встанет на ноги, и его сильные и красивые ноги будут немного дрожать. Пег хорошо себе это представляла. Он встанет и будет всматриваться в море, отыскивая взглядом Марги и Пег. И наверное, он не сумеет их разглядеть. Он будет стоять, тяжело дыша, опустив руки на колени, немного наклонившись вперед. И выглядеть будет совсем как усталый и героический великий футбольный вратарь, только что взявший труднейший мяч.
Да, Джи-Джи будет вот так стоять на берегу. Ему придется решать, плыть за Марги и Пег или звонить в береговую охрану и ждать помощи. Но как бы он ни решил поступить, он все равно будет ненавидеть Марги и Пег. Да, он все равно будет ненавидеть их за это. Пег барахталась в воде с закрытыми глазами, придерживаясь за спасательный круг Марги. Ей уже не нужно было смотреть в сторону берега. Нет, совсем не нужно было. Для того чтобы знать, что происходит, ей не нужно было на это смотреть.
Джи-Джи будет ненавидеть Марги и Пег за то, что из-за них ему придется принимать такое трудное решение. Точно так же, как Пег сейчас ненавидела хнычущую рядом Марги. Точно так же, как Пег ненавидела сейчас порочного и глупого Джона за то, что он их всех потащил купаться в разбушевавшемся океане. Почти так же, как Пег сейчас ненавидела своего красавчика бойфренда Джи-Джи. Пег ненавидела Джи-Джи за то, что он торчит на берегу, а ее в это время уносит все дальше и дальше в море. Она ненавидела его за то, что он такой хороший пловец. Она ненавидела его за то, что он так тяжело дышит и никак не может принять решение, а больше всего она его ненавидела за то, что он ненавидит ее.
О многом, чего не знал пятнадцатилетний Дэнни Браун
Дэнни Браун вовсе не был в этом виноват, но он не так уж много знал о своих родителях и их работе. Родители Дэнни Брауна были сиделками. Его мать работала сиделкой в ожоговом отделении Мемориальной больницы Монро, а отец был частной сиделкой, так называемой патронажной. То есть об этом Дэнни знал, но кроме этого – почти ничего.
Дэнни Браун не знал о том, с какими ужасами его матери приходится каждый день сталкиваться на работе в ожоговом отделении. К примеру, он не знал о том, что порой его мать ухаживает за больными, у которых почти совсем не осталось кожи. Он не знал, что его мать в больнице на особом счету, что она знаменита тем, что ее никогда не тошнит, и что она помогает другим сестрам, чтобы их не стошнило. Он понятия не имел о том, что его мать разговаривает со всеми ожоговыми больными, даже с обреченными, спокойно, подбадривающе и никогда даже не намекает на те страшные муки, которые их ожидают.
Еще меньше Дэнни Браун знал о работе своего отца – кроме того как это необычно и немного стыдно иметь отца, работающего сиделкой.
Мистер Браун чувствовал, что сын этого стыдится, и отчасти поэтому он совсем не говорил о своей работе дома. Поэтому Дэнни никак не мог узнать о том, что его отец предпочел бы работать сиделкой у психически больных, чем патронажной сиделкой. Когда мистер Браун учился в медицинском училище, он проходил практику в большой психиатрической больнице, в мужском отделении. Ему нравилось там работать, и пациенты его просто обожали. Если он и не чувствовал, что способен вылечить своих больных, он уж точно верил в то, что способен сделать их жизнь лучше.
Но в округе Монро психиатрической больницы не было. Поэтому, женившись, отец Дэнни Брауна не начал работать с психически больными, как ему хотелось, а вынужден был стать патронажной сиделкой. Работал он исключительно из материальных соображений, и работа не доставляла ему никакого удовольствия. Его талант оставался невостребованным. Его пациентами были умирающие старики. Они его почти не замечали, за исключением тех редких моментов, когда они ненадолго останавливались в своем неуклонном шествии к смерти, – и тогда они начинали относиться к нему с подозрением. Члены семейств пациентов тоже относились к нему подозрительно, они были всегда готовы обвинить патронажную сиделку в воровстве. Общество в целом относилось с подозрением к мужчинам-сиделкам. При каждом новом назначении, приходя в незнакомый дом, мистер Браун всегда встречался с настороженным отношением, будто он был каким-то извращенцем.
