Все погруженное во мрак ночи пространство – от возвышающегося помоста, и вниз, по взгорью, к Дунаю – полыхало огнями тысяч факелов. Справа и слева стояли бойцы штурмовых отрядов, с огромными, обжигающими газовыми горелками в руках. Их, колыхаемое ветром пламя походило на взметнувшийся к небу огненный парус.
– Арийцы, настал наш час! – Ханс, обладающий невиданным ораторским даром, включил пристегнутый к лацкану пиджака микрофон и начал заводить и без того уже подогретую томительным ожиданием толпу.
– Наш час! – отвечала толпа.
– Всю долгую историю нашей великой расы мы шли к этому мгновению – к часу ее триумфа!
– Ее триумфа! – громыхало и бесновалось огненное море.
– Мы превозмогали боль, терпели обиды, сносили поругание наших святынь! Но мы сохранили себя! Настал святой миг обретения Силы!
– Обретения Силы! – исступленно вопила людская масса.
– Святой Супруг и Святая Супруга – вот наши святые жертвы!
Ханс указал рукой на Отто, стоящего с занесенным над головой Святым Копьем. Кресло с оцепеневшей Ильзе медленно катилось к краю помоста.
– Святые жертвы! – толпа захлебывалась от восторга.
– Жертвы во искупление нашей слабости и наших уступок недостойным расам! Во искупление нашего потворства гуманизму, жидовскому либерализму, моральным ценностям вырожденцев! Всему этому приходит конец! Священное Копье обретет Силу!
– Священное Копье обретет Силу! – тысячи людей кричали, как один человек.
– Сила Священного Копья! – скандировал Ханс.
– Сила Священного Копья! – вторила ему толпа.
– Сила Священного Копья! – неслось над долиной. – Сила Священного Копья!
– Этo конец. – прошептал Гаптен. – Время воплощения – одна минута. Боже мой, неужели мы должны были их…
– Этого просто не может быть… – я смотрел на огромный экран, на это беснующееся людское море, на это разлившееся по земле п.тмя, и не верил, что это происходит на самом деле.
– Что ж ты делаешь-то, дурак? – прошептал Даншга. – Что ж ты делаешь-то?..
Тень недоумения проскользнула по окаменевшему лицу Отто.
– Он тебя слышит, – догадался Андрей. – Гаптен, он может слышать Данилу?
– Слышать Данилу? – не поверил Гаптен. – Нет, информационная матрица работает только в одном направлении. Это же не настоящая картинка, это реконструкция. Нельзя разговаривать с реконструкцией…
– Данила, скажи ему что-нибудь! – попросил Андрей. – Скажи!
– Отто, послушай меня… – сказал Данила. И Отто обернулся, словно разыскивая того, кто к нему обращается...
– Да!
– Отто, о какой власти ты грезишь? – прозвучало в голове Отто.
– О Власти Священного Копья, – ответил Отто.
Ханс обернулся и недоуменно посмотрел на Отто.
– Сила Священного Копья! – снова повторил Ханс в микрофон.
– Сила Священного Копья! – ответила ему обезумевшая толпа.
– Оно может властвовать над истиной? – снова кто-то спросил Отто.
Отто дрогнул:
– Нет, не может. Над истинной нельзя властвовать.
– А если бы тебе пришлось выбирать между властью и истиной, чтобы ты выбрал? – спросил голос.
Отто слегка опустил руки:
– Я выбрал бы… Истину.
– А если бы тебе пришлось отдать свою жизнь, за что бы ты ее отдал – за власть или за истину? – спросил голос.
– Я выбрал бы… Истину, – повторил Отто.
Ханс повернулся и попытался заглянуть Отто в глаза. С кем он разговаривает?
– А хочешь узнать, в чем истина о власти? – сказал голос.
– Да. Я хочу знать истину о власти, – ответил Отто и задрожал всем телом.
– Истина в том, что власть действует только до тех пор, пока ты ей подчиняешься , – ответил голос.
– Истина в том, что власть действует только до тех пор, пока ты ей подчиняешься… – прошептал Отто.
– Да , – подтвердил голос. – Скажи Хансу «Нет!» – и его власть закончится. Он больше не сможет тебя контролировать. Скажи «Нет!» правилам, и ты увидишь, что вокруг тебя жизнь. Скажи «Нет!» своим амбициям, и ты освободишься. Другого пути нет, Отто. В этом истина…
– Нет, это не правда! Ты лжешь! – Отто снова воздел вверх Копье. – Я чувствую Силу Копья! Я чувствую ЕЕ! Я чувствую Силу и священный трепет! Ты лжешь мне!
– Да… – грустно протянул голос, словно он больше не хотел разговаривать с Отто. – Ты думаешь, это Священное Копье?.. Ну, ладно…
– Постой! – прокричал Отто. – Что ты имеешь в виду?..
Ханс с недоумением воззрился на Отто. Знаком он показал Отто, что все готово, что можно начинать. Отто машинально уперся острием копья в свою грудную кость. Завороженная толпа замолкла…
– Что я имею в виду? – спокойно ответил голос. – Сегодня вы с легкостью выкрали эту святыню из музея. Когда обнаружится пропажа?.. Нескоро. Ведь на месте прежнего копья лежит искусная подделка. Вы думаете, вы были первыми? Ты действительно думаешь, что за две тысячи лет не нашлось никого, кто бы выкрал это копье с такой же легкостью, как ты сегодня?! Копье Власти?!
Отто отнял от груди Копье и с недоумением уставился на него.
– Это Копье – очередная подделка?.. – крикнул Отто, потому что голос в его голове таял с каждой секундой.
– Что, Отто. пропало ощущение трепета? – спросил голос.
– Да, но… – прокричал ему Отто.
– Копье обладает силой только потому, что ты веришь в его силу, Отто , – тихо, почти беззвучно сказал голос. – Ты наделяешь его силой. И это твоя сила. Ты можешь распоряжаться ею как хочешь, по собственному усмотрению. Ты можешь отдать ее другому, например, Хансу. И он будет тебя контролировать. Или Копью, и оно убьет тебя. Ты можешь отдать ее кому угодно и прожить не свою, а чужую жизнь. Но можешь взять ее себе… и стать свободным.
– Но разве это не испытание веры? – кричал уходящему голосу Отто.
– Твоя вера в это Копье, Отто, способна свернуть горы. Это правда. Но почему ты не видишь, что не Копье и даже не твоя вера, а ты сам сворачиваешь эти горы? Будь свободным. Ты сможешь. Попробуй…
– Можно попробовать?.. – крикнул Отто и оглянулся.
Голос больше не звучал в его голове. Полная тишина. Перед Отто недвижимо стояло замершее человеческое море. Отто посмотрел на Ханса. Ханс спал с лица. Он был как побитая собака. Что случилось?..
– Слышите, – закричала Ильзе из своего кресла. – Это Копье – очередная подделка… Да, но разве это не испытание веры?.. Желающие могут попробовать! Кидай им Копье, Отто! Кидай! Пусть играются! Пусть!
Отто вдруг понял, что это его слова. Все это он сам только что сказал этим людям. И ему вдруг стало смешно. Ему вдруг стало дико смешно! Он расхохотался и бросил Копье в толпу. Увесистый кусок металла поднялся в воздух, сделал несколько сальто и камнем упал в человеческое море. В панике люди расступились…
– Не трогать! Слышите меня, не трогать! – кричал Ханс, и его голос, благодаря динамикам, гулко расходился над затихшей долиной. – Оно настоящее! Настоящее!
В считанные секунды Ханс достиг Копья и схватился за основание. Люди подались в стороны, образовав тем самым своеобразную площадку.
– О'кей! Я сделаю это сам! – инструктировал себя Ханс, сидя на коленях и переминая копье в руках. – Раз вы все такие слабаки, я сделаю это сам!
Первая попытка Ханса проткнуть свой живот Копьем успехом не увенчалась. Руки предательски замерли в нескольких сантиметрах от рубашки. Ханс порвал пуговицы и открыл живот. Вторая попытка. Опять осечка.
Отто соскочил с помоста. Люди расступались, чтобы пропустить его. Он шел по живому коридору к площадке вокруг Ханса.
– Черт, ну что же это! – кричал Ханс. – Ну, за что же?! За что?! Почему?!
Он тыкал и тыкал в живот Священным Копьем, но все без толку. Копье еще ни разу не коснулось тела – его собственные руки не позволяли.
– Страшно, да? – спросил Отто, нагнувшись над Хансом, и микрофон передал этот вопрос всем, кто стоял сейчас на берегу Дуная. – Получить власть над другими – это нетрудно. Достаточно обладать талантом красиво и убедительно лгать. А над собой, Ханс? Как над собой взять власть? Нет, тут непросто. Себе-то – как соврешь? Ведь больно же, да?..
– А-а-а! – заорал Ханс и все-таки ткнул себя копьем.
Крохотная капелька крови выступила у него на животе. И началась истерика. Дикая, истошная, с криками и с бессильной мольбой о помощи.
– Врача! Есть здесь врач?! Позовите мне врача! – эхом эти истошные крики прокатывались к Дунаю, пока кто-то не сообразил наконец отключить динамики.
Люди начали медленно покидать долину перед помостом. Никто не кричал, некоторые лишь тихо переговаривались друг с другом. К Хансу так никто и не подошел. Даже его приближенные – Рудольф и Людвиг.
А Отто – уставший, потерянный, но словно оживший вновь – просто стоял и смотрел на это корчащееся в судорогах тело.
