Нужно отметить, что коты, проживающие в канадской глубинке, спят еще больше, чем городские коты. Иногда кажется, что они умудряются проваливаться в какое-то дополнительное измерение и там спят по двадцать пять и даже тридцать часов в сутки. Впрочем, это известный научный факт, что вращение Земли замедляется и что в эпоху динозавров сутки длились всего двадцать три часа, и не исключено, что в далеком будущем в сутках будет действительно достаточно часов, чтобы удовлетворить даже придирчивые потребности канадских провинциальных котов. Тем более опасности, что за миллионы лет коты проэволюционируют в кого-нибудь другого, нет, ибо они практически поголовно кастрированы и даже лишены когтей на передних лапах. В таком состоянии котам становится совершенно нечего делать в жизни, потому что без когтей нет никакой возможности заниматься основным кошачьим предназначением – драть обои или портить мягкую мебель в хозяйском доме. А посему сон остается единственным прибежищем ничем не тревожимых кошачьих душ.
Кот, проживающий в моем доме, обладал всеми характеристиками типичного провинциального кота, но в его характере еще и явно прослеживалось некое врожденное благородство. Возможно, в процессе хаотичного переселения душ в лице моего кота мне посчастливилось познакомиться с каким-нибудь английским философом, скажем, Томасом Мором или шотландским экономистом восемнадцатого века Адамом Смитом… Кто знает? Наш кот ни разу не высказался ни по одному философскому вопросу и практически воздерживался от высказываний по вопросам экономическим, за исключением одного нервного «мммяу!», когда мы попытались предложить ему кошачью еду подешевле. Кроме этого инцидента, я от него слова не слышал и посему могу поклясться, что этот философ наверняка принял обет молчания. В редкие часы, когда кот бодрствовал, он любил засыпать на открытых книгах или клавиатуре компьютера, отчего на экране появлялись таинственные послания вроде «кыволафыдвакироиклаицйуоикайу», которые некоторым казались просто набором случайных букв, а мне, наоборот, представлялось, что возможно, это была огласовка какого-нибудь древнего ацтекского наречия… Кому дано знать, какие тайны хранят в себе души наших домашних животных и в какое существо переселится наша душа в следующей жизни? Ясно одно, что в ипостаси кота, особенно проживающего в Канаде, жизнь не покажется слишком тягостной, ибо пройдет в бесконечной нирване кошачьих снов таинственного содержания, над расшифровкой которых я настоятельно рекомендую поломать головы будущим поколениям ученых.
Провинциальный кот не любил других животных и особенно презирал черного пса, проживающего в нашем доме. Он считал, что мы просто малодушные идиоты, если допустили это нелепое существо в свое жилище.
Но однажды кот сбежал во двор и отправился прогуляться в лес, наивно полагая, что и на дикой природе к нему будет проявлено уважение, столь распространенное в канадском котоводстве. Однако министерство природных ресурсов Канады с еще большим трепетом относится к животным диким и необузданным, запрещая на них охотиться, и поэтому в наших краях мы давно уже привыкли к нашествию банд медведей, разоряющих наши помойки.
Я пытался разъяснять коту, что отсутствие домашних животных на улицах является не только следствием хорошей работы местных организаций по защите домашних животных, но и результатом деятельности министерства природных ресурсов Канады, которое позволило диким животным расплодиться настолько, что те начисто подъедают любых домашних животных, опрометчиво выходящих прогуляться на улицу, а уж медведи буквально начинают ломиться к нам в дома. Один молодой медведь подолгу стучал лапами к нам в заднюю дверь, но, слава богу, со временем нашел себе занятие позабавнее, а именно – разорять наш огород. Он выкапывал и съедал заботливо посаженные нами корнеплоды, и не успокоился, пока не превратил наш огород в подобие поля танкового сражения на Курской дуге. Кот не внял моим речам и в очередной раз усвистал на ночь глядя за околицу, в лес. Несмотря на природную сонливость, иногда в нем просыпалась какая-то небывалая прыть, и его было весьма трудно догнать.
Некоторое время спустя из лесной тьмы послышался душераздирающий крик нашего кота. Он был пасмурным и угрожающим. Было ясно, что кот блефовал, потому что даже когтей на передних лапах у него не было и он не мог ни царапаться, ни забираться на стволы деревьев, и его полная капитуляция была лишь вопросом времени.
Мы открыли дверь и стали кричать и светить фонарем в лес, надеясь напугать дикое животное, напавшее на нашего кота. И тут наш пес с грозным лаем выскочил из дома и бросился в лес. «Ну, всё… Если там медведь, то мы лишимся обоих домашних животных за один вечер…» – грустно констатировал я суровую правду жизни.
Однако, к счастью, в свете фонаря появилось какое-то менее крупное, чем медведь, животное. «Лиса!» – закричал я. Она улепетывала от нашего пса; точнее, обманув его, она убежала через наш двор, пока наш балбес лаял где-то в лесу. Через несколько мгновений из леса выбежал наш кот и стремглав помчался в дом. Шерсть на нем была взъерошена, но никаких повреждений мы не обнаружили. Вскоре вернулся и пес.
Вы думаете, кот стал уважать собаку, спасшую ему жизнь? Ничего подобного. Как и надлежит настоящему канадскому коту, он просто решил, что правительство издало специальное распоряжение, запрещающее лисам поедать котов, и он снова может наслаждаться сном двадцать четыре часа в сутки, изредка прерывая его на увеселительные прогулки по вполне безопасному лесу.
Кота спас его отвратительный характер и невероятная уверенность в своей неуязвимости. Вместо того чтобы побежать от страшного животного, которое, впрочем, его тут же догнало бы и разорвало в клочья, наш кот встал в позу и стал угрожающе орать на лису, чем ее несколько озадачил, что позволило выиграть время до появления спасительного пса.
Эта история провинциального кота очень поучительна. Многие жители страны, в которой мне выпало поселиться, обладают похожими качествами. Они сонны до абсурда, бездеятельны до фанатизма и при этом без всякого основания абсолютно уверены в собственной неуязвимости!
Нет на свете большего наслаждения, чем дарить безымянно и безвозмездно, вне всяких церквей и ритуалов, благотворительностей и религий, налоговых соображений и расчетов… Дарить просто так, без всякого намека на благодарность и даже без всякой надежды на то, что подаренное принесет какую-либо пользу…
К сожалению, хмурая общественность не поощряет подобных порывов. Какая-то сволочь еще много веков назад постановила, что человек – существо глубоко рациональное, и за просто так ничего делать не будет. Это смешно. Человек – самое нерациональное существо во Вселенной.
Вот Бог, говорят, другое дело… А куда человеку до Бога! А я не вижу большой разницы! Когда Гераклита Эфесского спрашивали: «Кто такие боги?», он отвечал: «Боги – это бессмертные люди», а когда его спрашивали: «А кто такие люди?», он отвечал: «Люди – это смертные боги». И добавлял: «Бессмертные смертны, смертные бессмертны, одни живут за счет смерти других, за счет жизни других умирают».
Однако та же гадина отмахнулась от Гераклита, да и не от него одного, и гнусаво добавила, что если и выйдет такая несуразица, что человеку удастся совершить какое-нибудь доброе дело добровольно и не называя своего имени, то сделает он это лишь для того, чтобы потешить собственное самолюбие или из каких-нибудь иных, знаете ли, потусторонних соображений, уповая на то, что, мол, Бог все видит, авось когда-нибудь и зачтется… То есть, дескать, никак не может действовать человек из неэгоистических побуждений, и даже самопожертвование имеет корыстную подоплеку…
Как звали того гада, который пустил эту дурную мысль по свету? Вы догадываетесь? Да, да… Все тот же яблочный соблазнитель, из-за которого нас поперли из рая. Ну а у него всегда находилось довольно попутчиков и приверженцев, которые, сами того не осознавая, поддакивали и подблеивали сами знаете кому…
Один из его верных последователей, беспокойно бредящий Ницше, вопрошал: «Нельзя ли перевернуть все ценности? И, может быть, добро есть зло? А Бог – выдумка и ухищрение дьявола? И может быть, в последней своей основе все ложно? И если мы обмануты, то не мы ли, в силу того же самого, и обманщики? И не должны ли мы быть обманщиками?»
Глупости все это… Несусветные бредни. В самом корне нашей природы лежит нечто замечательное – желание творить добро без всякого умысла, как растения обогащают воздух кислородом, просто в результате собственной озабоченности поглощением солнечных лучей. Помните, в четвертом классе мы проходили фотосинтез? Так это я о нем, родимом…
Нас начисто лишили этого исконно человеческого атрибута – счастья дарения и добра. Если сотню раз повторить, что человек негодяй, невольно начинаешь думать: а может, и правда? Так и с нами вышло: клеймом впечатывали в нас низменные побуждения да звериные инстинкты. Вот мы и принизились и озверинились.
