— Ясно, у него обостренное чутье на железо, поскольку эти запахи он впитал с детства. Но еще яснее — эти запахи вредны для здоровья.
— Шофера виноваты, — говорят другие. — Собаку можно научить чему угодно. Хоть воровать. Лучше б научили его собирать грибы.
Мой друг, инженер и поэт, Эдуард Владимирович Балашов необычное чутье Дыма объяснил по научному:
— Все металлы дают испарения. Особенно их окислы. Чугун пахнет не так, как латунь или медь. А у собаки непостижимый объем памяти на запахи. В среднем собака помнит три тысячи запахов. А талантливые самородки, наподобие твоего Дыма, и побольше.
Редкостные способности Дыма не дают покоя моим соседям по лестничной площадке.
— Не будь дураком, открой пункт приема металлолома, — советует мне слесарь водопроводчик. — Сразу разбогатеешь. Металлы сейчас в цене. Особенно цветные. И это… Когда разбогатеешь, не забудь обо мне, я ведь с пониманием отношусь к твоей псарне. Они гавкают, а я ничего. На то и собака, — говорю, — чтобы лаять.
Другой сосед, бухгалтер, идет еще дальше:
— Я слышал, ваш Дым нашел подстаканник, подсвечник, и я сразу задался вопросом — почему вы не используете его исключительные способности? Так сказать, не направите их в практическое русло. Почему бы вам не открыть антикварную лавку. Сейчас на старину особый спрос, поверьте мне. И не откладывайте это в долгий ящик. А когда ваши дела пойдут в гору, надеюсь, вы не забудете, кто вам дал совет. Согласитесь, такой совет стоит немалых процентов.
Соседям я обещаю крепко подумать над их предложениями.
Ну, а ребята во дворе уверены, что мой дружок ищет клады и называют его не иначе, как Железный Дым. Особо дотошные, вроде третьеклассника Вовки, спрашивают:
— Дядь Лень, что ты будешь делать, когда Дым найдет клад, и ты станешь богатым?
— Просто не знаю, Вовка, — развожу я руками. — Давай подумаем вместе. Это крайне серьезный вопрос.
— Надо купить машину, — говорит Вовка.
— Ну, это само собой. А если клад оценят в миллион? Куда девать такую уйму денег?
— Купить две машины. Одну простую, другую гоночную.
— Ладно, уговорил. Мне купим простую, тебе гоночную. Но денег-то все равно останется целый мешок. И потом, что ж мы будем только о себе думать? Надо подумать и о других, что-то сделать для других людей. И для бездомных собак тоже. Может, раздадим половину денег знакомым, а для собак построим шикарный приют, с бассейном, площадкой для игр…
— Ага! — быстро соглашается Вовка.
Вот такие разговоры мы и ведем с Вовкой время от времени, все никак не решим, на что потратим мешок денег, когда он свалится на голову.
Вовкина семья живет в соседнем доме в большой коммуналке. У них по квартире вечно снуют жильцы: кто с кастрюлей, кто с чайником, кто с половой тряпкой; из одной комнаты слышны песни, из другой ругань.
— У нас весело, всегда что-то происходит, — говорит соседка Вовки, женщина с мечтательным взглядом. — Но, конечно, в отдельной квартирке жить лучше. А еще лучше в коттедже с камином.
Вовка такой же заядлый собачник, как и я. Собаки — наша общая страсть. Своего лохматого друга у Вовки нет — он считает «своим» бездомного Абрикоса — дворового пса с бородой и бакенбардами; они вместе проводят все дни напролет. Абрикос провожает Вовку в школу и встречает после уроков.
Несколько раз Вовка приводил Абрикоса домой, но родители, а главное соседи, бурно протестовали и выпроваживали собаку: «Еще собаки нам не хватает!» — говорили. Только соседка мечтательница одобряла Вовкины порывы:
— А по-моему собачка в квартире никому не помешает. Если бы у меня была отдельная квартирка, я непременно завела бы собачку. Такую, как Абрикос. Он такой симпатичный песик.
После дождей на пустыре размывает тропы и, возвращаясь с прогулки, Челкаш сразу идет в ванную, чтобы я отмыл его грязные лапы. Дым, если я его не окликну, прямиком направляется в комнату — считает, что уже достаточно отмылся в лужах. Нельзя сказать, что он жуткий грязнуля, но мыться все же не любит. Плавать в озере на пустыре — всегда готов, в любую погоду, но мыться в ванной, да еще с мылом! На эту процедуру идет, как на казнь. Возможно помнит первый день, когда я нещадно отмывал его мазутные пятна. Но есть и еще одно объяснение.
Дело в том, что большинство собак не упустит случая поваляться на какой-нибудь дохлой рыбе. Это у них тоже от предков, которые отправляясь на охоту отбивали собственный запах. Одни собаки, вроде Челкаша, почти утратили этот инстинкт, а такие, как Дым, сохранили. Вот почему на пустыре Дым не только откапывает железо, но и валяется на всякой падали, после чего, я, естественно, тащу его в ванную и безжалостно надраиваю.
Крайне редко, но все же мои четвероногие друзья совершают мелкие проступки и тогда я их ругаю. Не наказываю, только слегка ругаю. В разумных пределах. Причем, если ругаю Челкаша, Дым тут как тут — зло смотрит на брата и каждое мое слово подтверждает лаем; всем своим видом он дает понять, что полностью согласен со мной, и что Челкаш заслуживает даже более сурового наказания, чем просто выговор. Если же я ругаю Дыма, Челкаш тактично уходит в другую комнату, чтобы не ставить братца в неловкое положение.
Как-то во дворе Дым покусал одну собаку — не сильно, но все же чувствительно. Ни с того ни с сего налетел на пса, случайно заглянувшего во двор, и цапнул его. И чем он ему не понравился, не знаю. Я начал отчитывать Дыма. Он, вроде, понял свою вину, выслушивал меня, понурив голову. А я все расходился — уж очень жалобно скулил тот пес.
— За что ты его куснул? Что он тебе сделал? — кричал я на Дыма.
Я уже хотел шлепнуть его, как вдруг между нами встал Челкаш, дотронулся лапой до моего колена и посмотрел мне в глаза, прямо умоляя простить Дыма. И мне сразу стало стыдно за свою невыдержанность.
Что и говорить, Челкаш не только умный, но и благородный миротворец. Кстати, по уму он на уровне человека, закончившего среднюю школу.
Ну, а Дым, после того случая, перестал нападать первым, только давал сдачи, да защищал тех, кто не мог за себя постоять. В нем тоже есть определенное благородство. А его ум — без преувеличений — как у человека, имеющего высшее образование.
В общем, у меня замечательные собаки во всех отношениях.
Что касается их различая, то главное здесь — чрезмерное дружелюбие Челкаша и скрытность, независимость Дыма. В отличие от Челкаша, Дым не излучает радушие, никому не навязывает свою дружбу, не лезет целоваться с первым встречным, у него повышенное чувство собственного достоинства. И другие чувства достаточно высоки. Например, он безошибочно чувствует людей, моментально распознает хороший человек или плохой. Только взглянет и… или сдержанно улыбнется, вильнет хвостом, или насупится и отвернется. По Дыму я определяю всех новых знакомых и, благодаря ему, не попадаю впросак.
— Твой Дым какой-то диковатый пес, с волчьими замашками, — говорят некоторые мои приятели. — Челкаш, конечно, невоспитанный, но хотя бы приветливый. А этот все время смотрит исподлобья.
— Он личность, — объясняю я. — Серьезный парень, шутить не любит, и ему не до нежностей. Он серьезно относится к жизни, изучает людей.
Глава седьмая. Мы готовимся к путешествию
До прошлого года мы с Дымом вдвоем совершили несколько путешествий. Все они были довольно легкими, по спокойным речкам Подмосковья, хотя и на них приключений хватало. В этих плаваниях мой дружище мужественно переносил все тяготы походной жизни: не ныл, когда во время затяжных дождей мы промокали до костей и нас донимали комары, когда сбивал лапы, когда в него вцеплялись колючки, а в минуты опасности проявлял смелость и находчивость. Например, когда однажды на нашу стоянку внезапно выскочил лось, храбро отогнал пришельца. В другой раз наша байдарка налетела на старую сваю и перевернулась. Дым мог бы просто поплыть к берегу, но он бросился спасать рюкзак.
В общем, Дым проявил себя с самой лучшей стороны, и я понял — с таким надежным другом можно отправиться и в более сложное путешествие. Именно поэтому прошлым летом я наметил поход по реке Великой в Псковской области — довольно серьезный маршрут, по словам опытных байдарочников.
Прежде всего я отвез Челкаша к родственникам на дачу, наказав не создавать ему тепличных условий, поменьше баловать и сюсюкать с ним, почаще водить в лес, чтобы он двигался, а не нагуливал жирок. Затем я притащил с балкона свою старую байдарку, рюкзак и палатку — надо было проверить походное снаряжение.
Дым сразу напрягся, потом залился праздничным лаем, спешно ринулся в коридор и вернулся со своим ошейником в зубах. Он решил, что мы отправляемся в путешествие буквально через минуту. Я объяснил ему, что нам предстоит нешуточная поездка и к ней надо подготовиться более основательно, чем прежде, что на это уйдет не один день.
