Владимир Царицын - Осенний лист или зачем бомжу деньги?

Андрей Валентинович несколько раз приезжал в родной город, иногда по делам, но чаще, чтобы увидеть свою дочь. Он знал, где и с кем она живет, знал, где расположен ее офис. Он подъезжал на автомобиле с тонированными стеклами к тому месту, где она должна была появиться, и украдкой смотрел на нее из окна автомобиля, но не подходил, боялся, что Катя не захочет с ним разговаривать.

- И я стал ее теневым спонсором и негласным помощником, - рассказывал Самсонов. - Я отслеживал все Катюшины контакты, мои люди проверяли ее поставщиков и покупателей. Если контрагент не вызывал у меня никаких опасений, я не противился заключению контракта. Если были сомнения, я делал так, чтобы контракт сорвался. Иногда я даже подставлял Катюше 'правильных' бизнесменов и партнеров. Я не имею в виду ее личную жизнь, - оговорился он. - В личную жизнь вообще вмешиваться нельзя. Речь идет только о бизнесе. Я подталкивал в направлении Катюшиного предприятия надежных людей, но действовал аккуратно, так, чтобы они сами не подозревали, что их сводят. А некоторые так просто действовали по моему заданию. Я им за это деньги платил. И немалые…

Самсонов умолк, заметив удивленный взгляд Сидорова.

- Нет, нет, ты меня не правильно понял, - сказал он, как бы оправдываясь. - Я не собираюсь умалить Катюшины заслуги в бизнесе.

Мою помощь можно считать дополняющей и слегка корректирующей. Катя вполне бы обошлась и без нее. Она удивительно чутко ощущала перемены на рынке и всегда держала нос по ветру. А уж целеустремленности и работоспособности ей было не занимать. Этим она в меня. Трудоголик.

И артистизм необходимый у нее был, и обаяние. Да ты знаешь, что тебе рассказывать?

- Знаю, - кивнул головой Сидоров.

- Но не мог же я быть простым наблюдателем… Помогал, особенно на первых порах, когда она еще не стала таким ассом в коммерции, какой ее все считали. Заслуженно считали.

Вдруг Самсонов вскинул голову и как-то странно посмотрел Сидорову в глаза.

- А хочешь, начистоту? - спросил он, и начал говорить, не дожидаясь согласия Сидорова на свою исповедь. - Я, конечно, старался, чтобы помощь моя была Катюше незаметна, но в душе мечтал, что греха таить? Мечтал, чтобы она когда-нибудь узнала, что ей помогают, и поняла, кто ей помогает. Что это я ей помогаю. И чтобы она не отвергла этой помощи и не послала меня, куда подальше…

Полного бескорыстия не бывает. Я так считаю. Всегда человек преследует какую-нибудь цель. А я человек, обыкновенный грешный человек. Не бог, не Иисус Христос. Я мечтал, что Катя поймет, что я люблю ее, и что давно уже осознал свою вину перед ней. Пожалуй, единственное чего я хотел всю свою жизнь, это получить прощение у своей дочери. Но я так его и не получил. Не успел…

- Вы получили это прощение, - сказал Сидоров, когда старик замолчал. - Больше того, Катя не только вас простила, но и осознала свою часть вины в ваших непростых отношениях. Мне кажется, Катя очень сожалела о том, что не успела сказать, что тоже была не права.

Последними ее словами были такие: 'Прости меня, папочка…'.

- Правда? - хрипло спросил Андрей Валентинович. - Она так сказала?

Не может быть… - Сидоров увидел, что волевой подбородок Самсонова задрожал, нижние веки покраснели и в блеклых стариковских глазах засветились слезы. - Не может этого быть! Не может… Откуда ты знаешь, что говорила Катюша перед смертью? Откуда? Ты что, рядом был? Ты видел…? Ты слышал?

- Не я. Альфред Молотилов. Абреки Пархома хотели убить не только

Катю, но и ее гражданского мужа. Он ничего не мог сделать. Он был связан и избит.

- Молотилов? Мои люди искали его, но не смогли его найти. Где он?

Ты знаешь, где он?

- Он в безопасности. Конечно, эта безопасность относительна…

- Мне нужно, чтобы он был здесь. Ты меня понял? Здесь! Я засажу этого бандита, Пархома, за решетку! Мне надо, чтобы он сидел не только за свои махинации, я за Катюшу ему отомстить хочу! Альфред

Молотилов - главный свидетель. Приведи его сюда, Алексей…

Неожиданно в дверь постучались.

- Войди, Николаша, - крикнул Самсонов, зная, что кроме, как его секретарю, некому стучать в дверь.

На пороге возник вышколенный секретарь.

- Андрей Валентинович, пришел господин Десницкий. - Николаша выразительно посмотрел на Сидорова.

- Пусть заходит, - сказал Андрей Валентинович. - У нас с Десницким от Алексея Алексеевича секретов не будет.

Николаша коротко кивнул и вышел.

Человек, сменивший секретаря на пороге, был высок и строен, но не молод, о чем свидетельствовали седые виски и белые пряди волос, расходящиеся в разные стороны от ровного пробора. Впрочем, судить о его возрасте было трудно, ему можно было дать и сорок лет и шестьдесят. Темно-серый костюм сидел на нем, как влитой. В принципе, если бы не седина, он выглядел вполне моложаво.

Вошедший легко мазанул взглядом светло-карих глаз по посетителю

Самсонова. Легко и быстро. Если бы Сидоров не смотрел внимательно ему в глаза, то и не заметил бы этого взгляда. Но он его заметил и тут же ощутил себя просканированным и просвеченным насквозь.

Помощник Андрея Валентиновича Самсонова, догадался Сидоров, вспомнив описание, данное майором Мотовило. Действительно, сильно смахивает на отставного гэбэшника - напускное безразличие в глазах, отсутствие каких-либо особенностей в чертах лица - ни красоты, ни изъянов. И вообще, лицо неподвижное, лишенное мимики. Фоторобот, а не живой человек. А выправка военная.

- Познакомься, Денис, - сказал Самсонов. - Это мой зять, Сидоров

Алексей Алексеевич. Десницкий Денис Александрович, начальник службы безопасности моего холдинга.

- Очень приятно, Десницкий, - сказал Денис Александрович, протягивая руку. Ладонь была сухой и жесткой. А на запястье из-под белоснежного манжета выглянули часы на золотом браслете. Не тяп-ляп, узнал Сидоров знакомую дорогую марку. Радо.

- Сидоров.

Десницкий взглянул на часы, кивнул самому себе, подошел к минибару и, не спрашивая разрешения, налил себе виски. Потом сел на диван рядом с Андреем Валентиновичем и, сделав небольшой глоток из своего бокала, беззвучно покатал виски во рту, прислушиваясь к своим вкусовым ощущениям. Было заметно, что к дорогим напиткам Десницкий привык давно а, смакуя 'Болентайн', он всего лишь проверяет на вкус соответствие содержимого бутылки его названию. И еще Сидоров понял, что этого человека связывают с Самсоновым не просто служебные отношения, но и вероятно дружеские.

- Рассказывай, Денис, - предложил Самсонов. - Можешь ничего не скрывать, Алексей Алексеевич в нашем лагере.

- Я это уже понял… Итак, Пархом сядет, как миленький.

Компромата на него я собрал достаточно. Наши московские товарищи обещали стопроцентный успех. Я только что с самолета. Вчера вечером встречался в белокаменной с заместителем генпрокурора и с его цепным псом, следователем по особо важным делам. Оболенцев, ты его знаешь.

Обсуждали детали предстоящей операции. Группа уже создана, ждала только нашей отмашки. Я ее дал с твоего вчерашнего благословения.

Завтра здесь будет жарко. Не поздоровится ни Пархому, ни местному городскому руководству - господам из мэрии и милицейским начальникам. Только…

- Что 'только'?

- Доказательства по организации многих Пархомовских афер имеются и они неоспоримы. Чего я не сделал, доделают спецы из генпрокуратуры.

А вот по факту…, извини, Андрей…, по факту убийства твоей дочери, практически ничего нет. Одни лишь косвенные данные, да и то… Никто ничего конкретного не видел. Только соседи в коттеджном поселке наблюдали, как ее и Альфреда Молотилова чечены сажают в машину и куда-то увозят. И все. Куда, зачем и что с ними потом стало, никто сказать ничего не может. В Шугаевке все выгорело дотла.

Кроме того домика еще два сгорело. Следов никаких. Сначала-то следы протекторов наверняка можно было отснять, но кому тогда это нужно было? А потом все размесили… Сторож слышал, что какие-то машины на территорию Садового общества въезжали, а потом выезжали, но ничего не видел. Было поздно, и все, кто на дачах находился, спали.

Считай, конец октября. В это время на дачах мало кто ночует.

Повторная экспертиза останков Екатерины Андреевны тоже скорей всего ничего не даст, так что на эксгумации настаивать не рекомендую. Да там судмедэкспертам и исследовать-то нечего, кости одни обугленные… Извини, Андрей Валентинович.

Самсонов покивал головой.

- Значит, Альфреда твои люди не нашли…

- Нет. Затерялся. Где-нибудь среди бомжей отсиживается или вообще куда-нибудь уехал. Если, конечно, его раньше нас не нашли

Пархомовские боевики. Может, потом, когда Пархома возьмут,

Молотилова в розыск объявят. Но я сомневаюсь…

- В розыск Молотилова объявлять не придется, - подал голос

Сидоров. - Он жив и я знаю, где он…

- Может, консервы? - радостно предположил Окрошка. - Вот здорово было бы!