Зверь, твердили они, не зная, как еще назвать пришельца; и когда они произносили это слово, горло сводила судорога, глаза становились огромными и неподвижными и каждый старался поймать взгляд другого, но в глазах другого был тот же самый застывший страх, а некоторые просто опускали взгляд. Сова, стремившаяся прослыть знатоком латыни, назвала Зверя Tyranosaurus purpurus, имея в виду красный отблеск, который появлялся, когда темнело, и Зверь стоял, окруженный, как ореолом, этим сиянием, пугающим и притягивающим одновременно, заставляющим повиноваться и преклоняться. Но никто уже не верил Сове - слишком много промахов совершили совы последнего поколения, а молодежь - та вообще говорила, хоть и за глаза, что именно Сова - самое глупое существо из всех, она так труслива и глупа, что и на охоту вылетает только ночью; придумывает латинские названия всем несчастьям - и радуется, как будто от этого кому-нибудь легче!
Вдруг воздух задрожал от страшного, но приглушенного рева. Звери сжались. С холма, оскальзываясь на песке, спускался Лев. Многие уже приготовились кинуться наутек, но, приглядевшись, остались на месте.
Это было жалкое зрелище: едва живой Лев, с сочащейся из пасти кровью, с пятнами черной засохшей крови на шерсти; хвост, одна жесткая кисточка которого прежде внушала страх, теперь позорно волочился по песку.
Да, этот Лев уже не казался огромным. Все догадались, что произошло. Лев вступил в бой с чудищем, наверное, он просто шел мимо и задел Зверя хвостом, а тот тут же подмял Льва под себя, чтобы раздавить и искромсать его своими жуткими зубами-ножницами. К счастью, одна голова чудища немного замешкалась, поскольку была повернута в другую сторону и чем-то занята, иначе бы Льву несдобровать. И чтобы прийти на сборище зверей, пришлось Льву тащиться в обход через леса и заросли. Подойдя ближе, Лев понуро лег на землю и глухо зарычал. Все поняли, что расспрашивать его о подробностях не стоит.
Солнце уже стояло в зените, и тем, кто предпочитал сумрак, пора было прятаться. Но тут раздался голос Лиса:
- Я - посланец Зверя. Он просит не бояться его!
Все посмотрели на Лиса и заметили, что он сыт и мех его лоснится. Они с сомнением выслушали его и, честно говоря, просто подумали, что лисы на выдумку хитры. Но что-то было в нем необычное, какой-то блеск в глазах неспроста это! К тому же на хвосте у него был бант из чистого золота. Откуда такое возьмется, если не от Зверя!
- Если будете его слушаться и делать так, как он говорит, он вас не тронет, - продолжал Лис. Он сидел спокойно, помахивая пушистым хвостом так, что золотой бант реял над ним точно знамя.
- А чего он требует, этот Зверь? - спросили они боязливо.
Лис обвел взглядом собравшихся: все были напуганы. Он понял, что Зверь может требовать что угодно.
- Да совсем немного, - ответил Лис и нервно моргнул. - Он требует мира для себя и своих, он требует, чтобы вы не осложняли его жизнь и не мешали ему жить так, как он хочет.
- Мира! - повторили они. - Не мешали жить! И больше ничего не требует? Неужели он больше ничего не требует?
- Ничего, кроме мира для себя и своих, - подтвердил Лис. - Ведь Зверь великий и, в сущности, добрый, если только к нему правильно относиться.
- "Правильно относиться, правильно относиться". А как правильно относиться?
- Это значит делать все так, как он хочет, - спокойно объяснил Лис.
Звери сидели долго. Хвосты вздрагивали, каждый старался поймать взгляд другого, а поймав, отводил глаза. Посмотрели на Гну, потерявшего супругу.
- А что он хочет? - послышался вопрос.
Лис глянул вверх, в небо, и с ноткой нетерпения в голосе ответил:
- Я повторяю: чтобы вы делали все так, как он хочет.
- Так мы толку не добьемся, - заметила Сова. Когда-то ее считали мудрой, а может, просто хотелось верить в ее мудрость.
- Но мы-то как? - опять спросил кто-то. - Что все-таки должны мы делать?
- Ты опять не понимаешь? - удивился Лис, презрительно глядя на зверей. - Мы будем делать то, что он хочет!
Тут Пересмешник расхохотался. Звери услышали какой-то свист, и туда, где они сидели, упала тень. Они глянули вверх и увидели чудище. Оно складывало крылья и устраивалось на вершине скалы. Из-под его тяжелых копыт с грохотом сыпались камни и песок. Огнем горели острые когти, а из каждой пасти в ожидании очередной жертвы торчали наготове зубы-ножницы.
- Ну, так что же? - с раздражением переспросил Лис и бросил робкий взгляд на вершину скалы. Пересмешник уже поднялся на своих широких коротких крыльях и скрылся на лесной опушке. - Вы будете делать так, как хочет Зверь! Так и передать ему?
Все оглянулись на Льва. Он устало лежал и зализывал свои раны, он казался спящим. "Да, как он хочет", - сказал кто-то. Может быть, это был всего один зверек, а может быть, и несколько вместе. Лис мигом взобрался на вершину скалы и уселся рядом с чудищем так, что оказался в его тени. Звери изумленно следили за Лисом, глаза их блестели от возбуждения. Вдруг что-то зашуршало, Зверь распростер гигантские крылья, поднялся в небо, закрыв собой солнце, и вся долина погрузилась во мрак. Звери крадучись заспешили по домам.
III
В тот же вечер Зверь прикончил остававшегося в живых Гну-отца, а потом под кустом в низовье реки сожрал осиротевших детишек. От их оглушительных криков задрожал весь лес, тянувшийся вдоль спокойной реки. Звери попрятались за деревьями, смолкли птичьи трели. На безоблачном небе полыхал закат. В озере играла рыба, и небольшие волны тихо накатывались на берег. Звенели комары.
Но звери и птицы, обитатели лесов и степей, были охвачены безмолвным ужасом. Одни отправились на поиски Лиса к его норе, но не нашли его там; другие поскорей отыскали свои норы и тайники и, пока у них были запасы корма, затаились в них.
На следующую ночь Зверь расположился у реки и не разрешил никому пить свою воду.
- Чью воду? - переспросили звери. - Разве река не наша, не общая?
- Моя река, - отрезал тот. Он позвал Лиса, и тот заявил:
- Испокон веков река принадлежит Зверю. Зверь владеет ею, и ее берегами, и лесом, и степью, и всем, что есть вокруг. Он - хозяин земли, по которой мы ходим, он - хозяин всего, что растет, и дождя, который льется на землю, и дождевых туч, и самого неба.
Звери удивленно поморщились.
- Может, и мы тоже - его собственность? - спросил кто-то.
Лис пошел справиться об этом у самого чудища.
- Все здешние звери - тоже твоя собственность, господин?
Он вернулся с поникшей головой и сказал:
- Да, и вы тоже.
- А ты?
Лис глянул лукаво и промолчал. Звери испуганно смотрели на него. Да, теперь они хорошенько разглядели, что он не похож ни на кого в их лесу. Он похож немного на собаку и немного на волка, и все-таки он - Лис.
И кто-то произнес:
- Ты предал нас, Лис!
Лис рассмеялся и исчез в зарослях. Некоторым показалось, что он спрятался под крыльями Зверя. Но когда чудище взмыло вверх, Лиса уже не было.
IV
С тех пор как стоит мир, не было в лесу ничего подобного. Пастбища и жилища зверей были разорены, их мучила жажда, и, чтобы напиться, они пытались найти другой путь к реке. Но крики умирающих постоянно напоминали, чем заканчивались такие попытки. Многие звери отправились на север, в пустыню, и погибли в песках. Другие отсиживались в своих норах под гниющими стволами упавших деревьев, пока не погибли сами. Никаких песен не доносилось под вечер с деревьев, потому что деревья тоже были собственностью Зверя, и те, кто нашел в них убежище, прятались, так как понимали, что их владыка лишь из милости сохраняет им жизнь. Даже самые большие и грозные звери ходили осторожно и тихо, с каждым днем они худели, а мех их терял прежний блеск. И только у Лиса вид был цветущий, а мех лоснился; в сумерках он усаживался на берегу реки и пил воду. "А чем мы хуже этого Лиса?" - сказал кто-то из зверей. И когда стемнело, они отправились по лисьим следам, отыскали его самого и спросили:
- Лис, посоветуй, что нам делать?
- Идите за мной, - ответил тот.
Но по стопам Лиса пошли только Скунс-вонючка и Шакал, и никто не пожалел об их исчезновении, потому что Шакал питается падалью, а Скунс противно пахнет. Лев, Медведь и другие звери собрались ночью и держали совет: как справиться со Зверем. И тут хитрая Обезьянка сказала:
- Одна из голов Зверя постоянно обращена назад. Да и третья может его подвести. Тебе, Лев, это должно быть известно лучше всех, ведь только это тебя и спасло!
Эти слова не очень-то понравились Льву. Он не любил, когда напоминали, что теперь не он самый сильный из зверей. А было время, когда не чей-нибудь, а его голос, его рык повергали весь лес в трепет. Но Лев убивал добычу, лишь когда был голоден. Он не отнимал у леса его живые веселые голоса, не запрещал зверям подходить к реке. И сладких речей не произносил, и не претендовал на то, чтобы владеть землей и небом.
