— Жан-Поль Полиньяк и Тедди Роберт не идиоты, как вы выражаетесь, а мои школьные товарищи, которые случайно оказались в Сан-Тропезе в одно время со мной. А Пия Стромберг и ее отец, известный промышленный дизайнер, были так добры, что пригласили меня в Сан-Тропез только потому, что мне некуда было деваться в каникулы. А ту юбку мне купили Пия и ее отец, а еще и джинсы, сандалии, бикини, потому что у меня не было ничего, что хоть отдаленно походило бы на то, во что одеваются девушки в Сан-Тропезе, а на те деньги, что были у меня, я бы не смогла купить и пары колготок.
— Ах так? В таком случае я могу дать тебе совет, который может пригодиться тебе в будущем. Не езди в Сан-Тропез, и у тебя не будет никаких проблем. В конце концов, где это сказано, что пятнадцатилетние девчонки должны прохлаждаться на Ривьере да еще с гардеробом, который больше подходит проститутке, чем школьнице?
— Тогда куда, по-вашему, мне деваться, когда все едут домой или на курорт со своими родителями? — ровным голосом, тихо спросила Андрианна.
На секунду Хелен растерялась, но тут же взяла себя в руки:
— Как ты мне надоела, Энн. Ты даже не в состоянии найти себе подходящих подруг. Ведь именно для этого тебе предоставлена возможность учиться в одной из самых лучших в мире школ для избранных. Неужели я еще должна выбирать для тебя подруг? Разве я недостаточно сделала для тебя?
О да, дорогая «тетя» Хелен, вы сделали для меня больше, чем достаточно.
Андрианна смотрела на черное бархатное траурное платье, брошенное на китайскую софу в стиле чиппендейл[10], что стояла в бело-золотой гостиной огромного особняка георгианской[11] эпохи на фешенебельной Гросвенор-сквер. Потом она обвела глазами всю комнату, позолоченные канделябры и фарфоровые мейсенские фигурки на каминной доске, на старинные гобелены и картины, висящие на стенах.
Когда она впервые попала в эту комнату, она переходила от одной картины к другой, очарованная подписями художников, все они были ей знакомы по урокам искусства. Два портрета работы Джорджа Ромни, один Гейнсборо, два Констебля и один Тернер. Только одна эта коллекция Хелен стоила целое состояние… и за которую она почти ничего не дала взамен. И даже при этом она умудрилась надуть покупателя, миллионера, который не удосужился как следует проверить, за что платит такие деньги. Кем бы ни был Эндрю Уайт, бизнесмен он был преотличный.
И от нее еще требовали благодарности!
Она подняла бархатное платье и бросила его на мраморный пол.
— Я не надену это дурацкое платье. Я буду выглядеть в нем посмешищем — впрочем, именно этого вы и добиваетесь.
— Не серди меня, Энн. Это очень дорогое платье, и я специально выбрала его для тебя, потому что, когда ты вернешься в школу, ты сможешь ходить в нем на танцы, на разные вечера, приличные вечера, как я надеюсь.
— На танцы? Интересно, как вы представляете себе такие танцы? Во всяком случае, в крикет в нем я не собираюсь играть, еще запутаюсь насмерть! Если оно вам так нравится, почему бы вам самой не надеть его? — Она подчеркнуто уставилась на черный шелковый костюм Хелен, юбка которого скромно, но стильно не доходила до колен всего на один дюйм.
— Предупреждаю тебя, Энн. Бери платье, поднимайся наверх и надевай его. Потому что если ты этого не сделаешь, то у тебя больше никогда не будет новых платьев, не говоря уж о туфлях, сапогах или лыжах, одежды для верховой езды и других подобных вещей. Денег тебе тоже не будет, так что ты прекратишь мотаться по Сан-Тропезам, греческим островам и Костам-Эмеральдам со всеми этими твоими подружками, которые, по твоим словам, обожают тебя. Поверь мне, ты быстро узнаешь цену их любви, когда им придется тратить на тебя свои лиры и франки. И тогда — где ты окажешься в то время, когда все остальные будут развлекаться? В холодной и пустой школьной спальне, совершенно одна.
Андрианна схватила с пола бархатное платье. Она умела проигрывать.
— Скажите мне только одно. Зачем вам понадобилось вытаскивать меня в Лондон на эти похороны? Вы знаете, что я презирала Алекса, сами вы терпеть меня не можете, как и я вас. Зачем вы хотите, чтобы я была здесь?
— Если по-честному, Энн, ты здесь находишься ради соблюдения приличий. Ведь ты племянница Александера — была ею, а он был твоим официальным опекуном.
— Приличия? — глухо повторила Андрианна.
— Да, конечно, приличия. И хотя ты права в одном — я действительно не выношу тебя, я дам тебе один хороший совет. Иногда бывает так, что только соблюдение приличий и имеет какое-то значение. Иначе зачем мне нужно было затевать всю эту игру с элегантными похоронами, да еще выкидывать на них столько денег? В особенности учитывая тот факт, что смерть Александера поставила меня, по меньшей мере, в неловкое положение, если вспомнить, как и где с ним случился сердечный приступ.
— Неловкое положение. Что вы хотите этим сказать? Где же с ним случился сердечный приступ?
Хелен зло рассмеялась:
— Не твое дело, моя дорогая. Единственное, что я могу сказать, — это то, что я уже давно привыкла нести бремя соблюдения приличий. А теперь поднимайся наверх и переоденься. У нас не так много времени.
Тут она заметила, что шторы на окнах в дальнем углу гостиной висели немного косо. Она пошла поправить их, тяжело вздыхая, будто несла на своих хрупких плечах всю скорбь мира.
Закончив, она обернулась и увидела, что Андрианна все еще стоит и смотрит на нее.
— Почему ты еще здесь? — рассердилась она. — Разве тебе не велено отправляться наверх и переодеваться в это чертово платье!
Когда через два часа Андрианна спустилась вниз, на ней было черное бархатное платье, обрезанное на шесть дюймов выше колен. Она даже не подшила его по линии среза; она просто повыдергивала нитки, и получилась бахрома. «Хоть один раз, — думала она, — я возьму верх над Хелен».
Но Хелен сдержала свою угрозу. Месяцами для Андрианны не приходило ни новых платьев, ни туфель, ни даже трусиков. Карманные деньги сократились до микроскопических размеров, о расходах на поездки и говорить было нечего, поэтому Андрианне пришлось учиться приспосабливаться к новым условиям.
Она быстро обнаружила, что ключом к успеху могут быть подруги, и не обязательно те, кому она симпатизировала больше всех, вроде Пенни Ли Хопкинс, Николь Партьер и Пии Стромберг. Если выбирать друзей правильно, девушке обеспечены самые лучшие развлечения в самых лучших местах, и она никогда не будет чувствовать себя одинокой.
«Ле Рози» было прекрасным местом, откуда можно было начинать новую жизнь. Школа представляла собой как бы перекресток, на котором сходились дети со всего мира — одни более менее знатного происхождения, другие просто имевшие очень богатых родителей, третьи — знаменитости, а также те, кто счастливо объединял в себе все эти признаки. Некоторые из учеников были королевских кровей, в будущем их ждал трон, другие — только претенденты на престол — это была особая порода европейской аристократии, правившей странами, которых не было в природе, имеющей титулы, но не подданных.
Именно они и привлекали Андрианну — со стороны могло показаться, что они вели сказочную жизнь, но особенно завораживали Андрианну претенденты на трон. Она тоже была претенденткой, а все, что требуется от претендента — это просто быть им, излучая необыкновенно романтичное, влекущее загадочное сияние, не омраченное обязанностями, которые могут быть у настоящих властителей. Такими, например, как долг, обязательства… или даже потребность в истине.
Андрианна сложила все свои украшения обратно в ящик Пандоры. Не тогда ли, в тот период ее жизни в «Ле Рози», она стала своим собственным злым гением и ее подхватило вихрем, с которым она не смогла совладать?
Что ж, завтра она будет в Нью-Йорке и — по крайней мере, теоретически — начнет новую жизнь. Может быть, у нее еще есть время, чтобы все изменить.
Но верила ли она в это на самом деле? Или же она понимала, как понимала всегда, что уже слишком поздно… Что все кончилось, не успев начаться.
Часть вторая НЬЮ-ЙОРК 14–16 ноября 1988 года
Джонатан уже удобно уселся в лимузин, присланный за ним в порт. Мотор заурчал, шофер готов был тронуться с места. Вест взглянул на длинный ряд автомобилей, ожидавших клиентов.
«Один из них ждет ее — ту женщину, которая занимала каюту «Королева Анна» и предпочитала уединение шумной разношерстной компании. Да, Андрианна вряд ли станет топтаться на тротуаре и ловить такси».
— Подождите! — сказал он шоферу.
— Извините, сэр.
— Выключите мотор. Мы посидим некоторое время просто так.
— Как скажете, сэр. Но до вашего отлета не так много времени…
Джонатан кивнул — он знал расписание своего самолета.
