Мы поболтали еще немного, и я ушел. Почему-то Брэд так и не заинтересовался моим «товаром», даже разговора не завел, хотя предварительное соглашение было.
* * *
Агент Вивера. Отрывки из донесения
«В 22:29 объект вместе со своей спутницей подъехал к дому номер 138 по Дорожной улице (Dorozhnaya ulitsa), оставил машину на стоянке и один вошел в подъезд. Отметился у охраны, прошел стандартную процедуру проверки детекторами, а затем поднялся на лифте на 29 этаж…»
«…в 22:33 объект вошел в единственную на этаже квартиру номер 291. После взаимных приветствий, входная дверь была закрыта хозяином и включена система блокировки. Содержание беседы осталось невыясненным…»
«В 23:51 объект покинул квартиру 291.
Агент Вивера. 00:50, 22.06.20**. Подпись»
15
После моего задержания (и освобождения) прошло несколько недель.
Который уже день просыпался в семь утра — хорошо конечно, но для меня такое не свойственно. Ну, раз уж проснулся, то всех с добрым утром! Открыв глаза, я видел нечто, похожее на лежащую на боку золотую вазу. Эту картину я наблюдал теперь каждое утро. Лорен всегда спала ко мне спиной и всегда с одной стороны. Ни одеялом, ни чем-то подобным обычно не пользовалась, только иногда она прикрывалась простынкой до пояса, но такое случалось не всегда. И нечасто. Но секс по утрам был у нас с ней запрещен — работа, прежде всего!
А вот перед сном — каждую ночь — мы с Лорен сексом занимались. И как! Пам-парам! Хоть что-то интересное! Отличный секс, с красивой женщиной, лучшее лекарство от стресса и усталости. Это началось вдруг и совершенно неожиданно для меня. Как-то раз она произнесла:
— Знаешь, я думаю нашу совместную работу можно сделать еще более эффективной.
— Как? — удивился я, — что ты имеешь в виду?
— А так. Сам знаешь — как. А то ты плохо соображаешь в моем присутствии, да и здравый смысл у тебя стал страдать. И потом. Мне уже надоел вид твоих глаз.
— А Пол?
— И что — Пол? Он ничего такого нам не запрещал.
Иногда Лорен куда-то исчезала. Я думал, что она уходила в свою контору для отчета. Меня она оставляла одного, строго-настрого запрещая совершать какие-то необдуманные действия. Что такое «необдуманные действия» не сообщалось, в расчете на мою сообразительность.
Пару раз она уходила на всю ночь. Ничего толком не объясняя, но, запрещая мне сообщать об этих отлучках в еженедельных отчетах. Утром она возвращалась веселая, посвежевшая, отдохнувшая и полная сил. Вечера после таких ее ночных отлучек превращались в феерические и ни с чем не сравнимые секс-представления. Она устраивала мне такое, чего я потом никак не мог позабыть, хоть и хотел — воспоминания отвлекали.
С Эльзой у меня все закончилось: как-то вечером она пришла без предупреждения и открыла своим ключом… дальнейшее, я думаю, понятно. Был крупный скандал, с бросанием предметов, шумом и криком. Меня она не слушала и все поняла совсем не так, как это было в реальности. Я до сих пор помню конец ее монолога:
«…ты — последняя сволочь! Счастья у вас не будет, я так сказала, и вы оба прокляты! Мною лично! И плевать я хотела на то, что это грех — в Бога я не верю. Вы расстанетесь через один — два месяца. Как ты мог променять меня на эту шоколадную шлюшку! Подлость и предательство нельзя простить никогда! Будьте вы трижды прокляты!»
Потом Эльза швырнула ключи в мою сторону, забрала свои вещи и ушла.
Все те дни я прибывал в противоестественном, ни на что не похожем состоянии. Впрочем, о чем-то схожем я где-то уже читал: о некоем ученом, привившем себе летальный вирус и терпеливо, до последней минуты наблюдавшем за протеканием гибельных симптомов…
Чего-то я стал писать всякую чушь и ахинею. И зачем мне это нужно? Для кого? Для себя, наверное. Поняв во время своего последнего посещения Темного Города, что я никогда больше не смогу работать по-настоящему, я утерял основные смыслы своей жизни — свободу и свободную работу. Главной моей ценностью была независимость. В работе и в личной жизни. Я работал на клиента, но я же всегда мог и отказаться от непонравившегося мне дела. Вернуть аванс, выплатить неустойку — но отпереться я мог всегда. И еще. Я всегда был спокоен за свою личную жизнь — никто не зависел от меня, и ни от кого не зависел я. Я сохранял полную свободу, и в этом было мое счастье. Теперь же у меня отобрали надежду на то, что я смогу хотя бы для себя устроить махонькое личное счастье, и у меня ничего не уже не осталось — ни реальной свободы, ни спокойной работы, ни личной жизни. Будущее потеряло для меня смысл в том старом понимании и стало каким-то отвлеченным понятием. Но, несмотря на все это, функции и потребности организма продолжали систематически напоминать о себе. Утром я посещал санузел, мылся в душе, приводил себя в порядок. Проголодавшись, я шагал на кухню, что-то разогревал и съедал, не ощущая вкуса, и начинал работать. Потом обедал где-нибудь в городе и продолжал трудиться дальше. Вечером ужинал, а после полуночи уходил спать. Перед сном — трахался с Лорен, а затем читал, или смотрел какой-нибудь канал. Спал я спокойно, почти без снов. Вернее — сны были, но я чаще всего их не помнил. Иногда снились кошмары, необыкновенно яркие и сильные, и в такие ночи я спал плохо — каждый из запомнившихся мне снов оставался глубоко в памяти.
* * *
Мы сидели по разные стороны стола: я молчал, а Пол нервно теребил в руках электронную ручку. Пол был недоволен, не считая нужным свое недовольство скрывать.
За прошедший месяц я узнал массу всяких разных фактов. Собрал кучу всевозможной информации, восстановил последние дни жизни Сержа Стентона и обеих девушек буквально по минутам, только самый последний день — день убийства — оставался каким-то неясным пятном на этой картине. Мои отчеты нанимателю (второй экземпляр поступал в ФСИБ) могли соперничать с журналом, предназначенным для публикации всяких женских историй. Только вот мои истории вряд ли кто стал бы читать. Скучно получалось бы и неинтересно. Но самое главное — там не оказалось никаких зацепок. Я раздобыл записи охранных устройств и систем видеонаблюдений. Там тоже не имелось ничего стоящего внимания. Я проверил всех, с кем, так или иначе, контактировали Серж и девушки. У них не было никаких подозрительных знакомых. Общих знакомых у девушек тоже не обнаружилось. У их знакомых тоже вроде бы не существовало общих знакомых. Моя голова пухла от многообразных данных — изображений, сведений и списков.
Отношения были только между Стентоном и его секретарем, причем эти отношения не выходили за рамки служебных. Что странно, ибо парень был явно не промах — своих сексуальных партнеров менял, чуть ли не каждую неделю, и я так и не смог выявить какие-то закономерности, пристрастия или предпочтения с его стороны. Вероятно, их не было вовсе. Ну, конечно, он периодически дарил своей секретарше какие-то мелкие подарки, но в этом нет ничего необычного — нормальная корпоративная этика.
Кроме того. Я провел сложный вариационный анализ полученных данных, который мне абсолютно не помог.
Я хотел найти в жизни девушек хоть что-то общее. Но общее я нашел только одно — первая исчезла совсем, прихватив с собой ценную информацию. Вторая тоже сначала исчезла, но позже нашлась, зверски убитая. И еще они обе жили в съемных квартирах. Всё.
Представляемые мною чеки и счета регулярно и неизменно оплачивались Вип Сервисом. Я заплатил оставшиеся долги, обновил свой компьютер, сменил все телефоны, заказал более быструю информационную линию. Но принципиальных сдвигов в работе пока не наблюдалось.
— Чего-то прогресса у вас с Лорен не видно. Когда я говорил, что не тороплю тебя, означало, что ты работаешь с полной отдачей. Хотя сроков никто не устанавливал, но прошел уже месяц, а где результат?
— Мои отчеты…
Пол витиевато ицестионально выругался.
— Твои отчеты я читаю, как только они приходят. Но ты — не доктор Ватсон, я не Шерлок Холмс и ищем мы не собаку Баскервиллей. Мне нужен результат. А его нет. Ты вообще неплохо устроился, я смотрю! Живешь в свое удовольствие, ни полиция, ни еще кто тебя не прессует, все расходы оплачивают, шикарную бабу каждый день имеешь…
— Видишь ли, трудно сказать, что мы повязаны взаимной любовью, так что наши отношения обусловлены всего лишь факторами деловой целесообразности.
— Вот завернул!
— Да я…
— Молчи уж. Ладно, теперь я устанавливаю сроки. Вынужден, я ведь тоже отчеты пишу. И у меня есть свое начальство. Так вот. Даю тебе еще месяц. Последний срок, поэтому закончи пораньше.
— А если я не нарою ничего интересного? Может еще кого подключить?
— Если не успеешь — ничего страшного не произойдет. Лорен перестанет тебя прикрывать. А ты ее покрывать, — Пол противно захохотал, — и все. Копы опять за тебя возьмутся, как за наиболее доступного и удобного фигуранта. Думаешь, что ты один работаешь по делу? Нет, конечно. В полиции, в прокуратуре дела есть. Они их хоть ведение и передали формально нам, но возобновят, если только мы откажемся от этого дела. Но ты не расслабляйся — официальное следствие — совсем не то, что мне сейчас нужно. Да, и еще одно. Ты ничего не пропускаешь?
