И это при том, - не могу удержаться от краткого исторического экскурса, - что политическая разница между ними тогда, а тем более сейчас, почти не видна. Впрочем, я читал, что самые острые разногласия у них были в 1917 году по поводу так называемого мятежа генерала Корнилова. Был тогда такой бравый генерал, увлекавшийся Наполеоном и предлагавший поначалу сущую ерунду - повесить Ленина, установить военное положение на железных дорогах, запретить кое-где забастовки… Милюков был скорее “за”, Керенский - скорее “против”, сам же генерал повел себя довольно странно, “по-декабристски”: начав кампанию, он так и не выехал из своей ставки, мятеж провалился, через полгода победили большевики.
Но - вернемся к моей жене. Это веселее.
Отработав и, как я уже говорил, заставив меня - наивного дурачка, побежать на избирательный участок, на следующий день, вечером, жена пошла к ближайшему ларьку - купить в офис пива и сигарет, немного расслабиться. Все-таки работы накануне было очень много - надо было не только опросить людей, но и срочно обработать данные, чтобы отправить их в городской избирком и далее по инстанции.
Знакомая продавщица-дагестанка, подавая ей привычный набор, “Стелла Артуа”, соленое печенье, сушеные анчоусы и сигареты “Данхилл” для шефа, - вдруг сказала:
- А у меня сегодня праздник!
Жена удивилась, - все-таки приезжие с Кавказа в основном довольно аполитичные люди, равнодушные к московским делам, - и решила что у нее какой-то свой, личный праздник, случайно совпавший с выборами.
Оказалось, что нет.
- Мой брат прошел в Думу! - сказала ларечница.
Жена помнила, что ее звали Эльза. Она довольно часто что-то покупала у нее. Полная такая кавказская тетенька лет 50, в темном закрытом платье и теплом платке на плечах. Сидит себе в ларьке с рефлектором-обогревателем на пару, никогда не подумаешь, что у нее могут быть такие, как сказать… связи?
- Вот как? - сказала жена. Она еще больше удивилась. - От какой же партии?
Она сказала, что, задавая этот вопрос, уже почему-то предполагала ответ.
- От “Объединенной Руси”, конечно, - сказала Эльза. Она тоже будто немного удивилась вопросу. От какой, мол, еще? - От “Объединенной Руси” там, у нас, на Кавказе. Я так радовалась, когда узнала. Плакала, даже лезгинку здесь танцевала. - И она показала на улицу перед ларьком.
- Ну что же, поздравляю, - тепло сказала жена. Она подумала, что эта Эльза симпатичный человек и совершенно не обязана в чем-то разбираться. И потом, почему все должны думать одинаково? Если у нее брат - депутат, то она, возможно, должна быть всем довольна, правда? Чего ей быть недовольной?
- Если бы он не прошел, - сказала ларечница, будто поняв, о чем думает жена, - а прошли бы его враги, его бы убили. У нас же не так, как в Москве… Мне уже наши звонили, поздравляли. Тоже плачут… В девяностых, - негромко добавила Эльза, - когда были эти, - она неопределенно показала рукой, можно было подумать, что угодно, но жена почему-то поняла, что она говорит о демократах, - у меня убили мужа. Он тоже занимался политикой, как брат. Полез туда… - Эльза добавила какое-то кавказское слово, неразборчиво.
Жена немного обалдела и не стала спрашивать про подробности - кто, зачем, за что… и от какой партии баллотировались враги ее мужа и брата. Она подумала, что это, наверное, и неважно. Она только поздравила Эльзу с победой и пошла потихоньку назад, в офис, прижимая к груди свой пакет с продуктами.
Пивом “Стелла Артуа”, соленым печеньем “Динкел”, колой и сигаретами.
Игровой и не игровой театр
( Случай на Арбате )
У автора есть знакомые - молодой, но уже известный в узких кругах актер Николай Н. и любящая все прекрасное и высокое, специалист по бизнес-консультированию, психолог Мария М. Мария М. также молода и привлекательна, и мне кажется, она даже несколько моложе Николая Н., хотя в данном случае это никакого значения не имеет. Добавлю, что деловые качества, живой ум, открытость и коммуникабельность Марии М. снискали ей популярность как в среде коллег, так и в среде близко знающей ее творческой интеллигенции. Чего не скажешь о Николае Н., чей трагикомический талант и неуравновешенный нрав снискали ему несколько двусмысленную популярность среди знающих его знакомых и театральной общественности города.
Исчерпав список основных действующих лиц, опишем мизансцену.
Николай Н. и Мария М. прохладным майским днем в районе 6 часов вечера прогуливаются под руку недалеко от известного кинотеатра “Декабрь”, что на Новом Арбате. Они встретились там потому, что неподалеку, в переулках, находится недавно снятая и заново отремонтированная двухкомнатная квартира молодого специалиста по бизнес-консалтингу Марии М. Она, как я уже говорил, на хорошем счету у начальства и so, ее труд неплохо оплачивается. Прогуливаясь, они обсуждают не что-нибудь, а разницу между так называемыми “игровым” и “академическим” театром, то есть в каком-то смысле разницу между театром русским, театром Станиславского и Немировича-Данченко, и театром американским, авангардным, как известно, многим обязанным опять же русскому человеку, известному актеру и белому эмигранту Михаилу Чехову, родному племяннику Антона Павловича.
Не только ему, конечно, но и ему в значительной степени.
Я предполагаю, что они обсуждают эту разницу увлеченно, потому что молодому и кипучему уму Марии М. скучно с сослуживцами по бизнес-консультированию, и она любит творческих людей, в ее биографии уже было два бурных романа на эту тему - с музыкантом А. и живописцем Б., оба эти романа оставили, как выражается Мария М., “глубокий след в ее биографии”.
Так вот, Н. и М., они прогуливаются под руку недалеко от кинотеатра Д., то есть “Декабрь”, обсуждая театр Михаила Чехова и чем он, например, отличался в послевоенной Америке от довоенной Риги, где некоторое время, ошибочно надеясь, что власть большевиков - это ненадолго, жил Михаил Чехов.
Солнце выглядывает и снова прячется за весенние облака, ласково освещая улицу и отражаясь в окнах высотных домов Нового Арбата, разнообразные хорошо одетые люди проходят мимо, торопясь по своим современным делам (на часах всего около 5 p. m.), автомобили медленно катятся по Новому Арбату в обе стороны, мигает большая реклама модного магазина “Весна - Bosco di Ciledgi”, полощется на ветру свежая майская зелень… - в общем, жизнь хороша, и жить - хорошо.
“…Как вдруг, - рассказывал мне позднее актер Николай Н., сопровождая свой рассказ грустной и полуиронической улыбкой, - как вдруг, друг мой, возле нас, не обращая внимания на такие мелочи, как тротуар и пешеходов, останавливается, шелестнув тормозами, ярко красная полуспортивная машина, очень дорогая на вид, возможно, это была Maseratti или Ferrari, а возможно, я путаю, и оттуда выходят два прекрасных молодых брюнета спортивного вида. Помните у Пушкина: в чешуе, как жар горя?…
Выходят, можно сказать, если не в двух, то в трех шагах от нас, разговаривающих о театре Станиславского и Михаила Чехова, и, не обращая на это никакого внимания, начинают одеваться в светлые, довольно дорогие на вид плащи, при этом гортанно переговариваясь между собой на каком-то из языков народов бывшего СССР”.
- Впрочем, - говорит мне Николай Н., как известно, совершенно свободный от всякого национализма и шовинизма, - впрочем, возможно, это был какой-то из живых или древних восточных языков, турецкий или арабский, я ведь не знаю восточные языки, возможно, это был персидский или даже иврит, хотя насчет последнего я сильно не уверен. Правда, краем глаза, я машинально обратил внимание, что номера у спортивной машины были из региона 177, то есть московские и ни в коем случае не дипломатические.
- Ну конечно, - скажете вы, - произвести впечатление на бедного артиста не мудрено, ему даже спортивный вариант бюджетного автомобиля Кia покажется золотой каретой, ха-ха-ха…
- Но ведь, - возражу я, - но ведь снимающая квартиру в арбатских переулках специалист по бизнес-консультированию Мария М. также была впечатлена легко выехавшим на тротуар полуспортивным автомобилем, впечатлена настолько, что на мгновение-другое потеряла нить разговора. И дело даже не в марке автомобиля и его гипотетической цене, что-что, а дорогие автомобили и аксессуары к ним Мария М. видывала на своей работе, в той, другой, серьезной, не соприкасавшейся с актером Николаем Н. жизни, но было что-то вызывающее в этом наборе - красный автомобиль, плюс пешеходная часть Нового Арбата, плюс шелестение шин, плюс немного испуганные автомобилем прохожие, плюс белые плащи и, кстати, странные, а ля 1990-е годы прически молодых людей. Этакие, изволите видеть, проборы и черные челки на глаза. Настоящие джедаи.
- И, - почти перебивая меня, продолжает свой рассказ Николай Н., - и, вы знаете, С., вы удивитесь, но мы с Машей М. потеряли нить нашего разговора о театре Михаила Чехова! Просто мгновенно! Будто ее и не было!… Резюмируя наши ощущения, скажу, что мы стояли, чувствуя себя немного испуганными и, я бы даже сказал, неуверенными в себе и в уместности своего нахождения с нашими разговорами в этой точке Нового Арбата, известной улицы древней столицы нашей родины города Москвы. И, почувствовав это, я недовольно вспоминаю, что я на минуточку - выпускник РАТИ, Российской академии театрального искусства, поклонник Антонена Арто, книжник, известный московским любителям театра молодой талантливый исполнитель, а моя спутница - серьезный специалист в области инновационных технологий, do you understand it?!
