Вадим Чирков - Парящие над океаном

— "Не надо в аптеку, дайте мне тогда "Вегету"

— "Пожалуйста, — ему отвечают, — берите "Вегету". Без нее тоже, как сказала ваша жена, ни тпру, ни ну…"

— А теперь представьте себе, — дядя Миша подтянул ноги и выпрямился на скамейке, — представьте, ЧТО бы вам сказали в одесском продуктовом магазине, если бы вы потребовали там "Виагру"!

Проходит минута, другая. Дядя Миша молчит, оглядывая парк, хотя я знаю, что мысли его, как муравьи в муравейнике, обползают сейчас его полушария в поисках съедобной крошки.

— Знаете, за что я полюбил парк Кольберта? Что он похож на парк Кирова, который в Александровском сквере в Одессе. Тут все почти, как там. Тень от деревьев, скамейки, домино… И все немного качается, как качается весь мир в глазах у старика. Или, может, как у того кандидата, которого послали в магазин за "Вегетой"…

Дядя Миша, лукавый одесский старик — мой постоянный собеседник. Я ценю его — и есть за что. Он рассказчик, мудрец, мышление его неожиданно, а мысли афористичны.

Процесс мышления у дяди Миши идет беспрерывно — стоит только посмотреть на движение морщин на его лице, на брови, то и дело взлетающие вверх (так срывается с песка вспугнутая чайка), на сухонькое плечико, что поднимается к уху, выражая недоумение… Потом мысль оформляется настолько, что требует выхода, требует собеседника. А я тут как тут.

— Интересно, — вдруг роняет старик после пятиминутного молчания, — интересно…

— Что, дядя Миша?

— Вы заметили, что среди женщин нет ни одного философа, зато террористок сколько угодно?!

— В любое время люди должны за что-то держаться, — сообщил он на следующий раз, — то ли за чью-то бороду, то ли за чьи-то усы. А бывает такое время, когда бороду отпустят, а усы еще не нашли…

— У каждого фараона должен быть свой Иосиф. А у каждого Иосифа должна быть своя Софа или Циля (пусть будет Асенефа или Асынат). И она-то и будет каждый вечер объяснять Иосифу, что он на самом деле собой представляет.

— Политика — это игра, в которую большие государственные чины играют со своими народами, и называется она "Ну-как угадай!". Угадай, мол, где я соврал, а где нет. Надеюсь, мол, что главного ты все равно не понял, и за язык меня не поймал.

Как-то, сидя на скамейке в парке Кольберта ядом с вдруг замолчавшим дядей Мишей, я услыхал далекий, похоже, небесный грохот.

— Гром или мне кажется?

— Это не гром, — ответил старик, — это Мария (жена моего собеседника. В.Ч.) обо мне у плиты вспомнила.

— У мужчины, — объявил вдруг дядя Миша, — должно быть несколько жен!

— Что так?

— Объясняю. Когда вы к старости обзаведетесь кучей болячек, вам нужно иметь рядом человека, которому можно на них жаловаться. Но столько жалоб ни одна женщина не выдержит. Султаны, оказывается, думали наперед, когда заводили гарем…

Однажды в кухне заспорили Кукушка-часы и Чайник.

— "Ку-ку, — сказала Кукушка минут без десяти девять утра, когда в доме никого уже не было. — Как ты считаешь, Чайник-Вроде-Бы-Начальник, что в жизни самое главное?"

— "Вода во мне, конечно! Когда я полон — мне ровни нет!"

— "А вот и нет! Ме-ха-низм! Колесики-винтики-гаечки! И они всегда при мне… А что еще главное?"

— "Огонь, понятно!"

— "Где тебе догадаться! Ты ведь то полный, то пустой. Да ведь это пружина! Ну а что еще тебе кажется важным в жизни?"

— Пар, Кукушка! Пар! Когда я его выдуваю…"

— "Чайник, он чайник и есть! "Ку-ку" — главное, вовремя пропетое, — "Ку-ку"… — и Кукушка пропела девять утра.

Так они ни о чем и не договорились, Кукушка-часы и Чайник-Вроде-Бы-Начальник, хотя и жили в одном небольшом помещении и дышали, как говорится, одни воздухом…

— А! — сказал дядя Миша неизвестно чему и махнул рукой.

— Что на меня не смотрят лет уже 20, я привык. Но чтобы ТАК не смотрели! Как будто меня вообще уже нет. А ведь я есть, есть! Ну, был. Могу дать честное слово — был! Я женат, у меня дочь, сын, внук — они свидетели. Я переехал — там меня вычеркнули из всех списков, здесь — не записали? Или что-то случилось?

А-а, знаю. Когда мы летели в самолете через океан, я выпал. И все еще падаю, падаю…

— Было бы правильнее, — сказал однажды дядя Миша в противовес известной фразе, — было бы правильнее, если бы деньги все-таки пахли. Если бы они нестерпимо воняли грабежом, убийством, обманом, рэкетом…

— В этом мире откровенны только пьяницы и хорошие писатели — и те, и другие, бывает, выкладываются до дна. Но уж точно не откровенны ни на минуту политики и священники. Вот уж кому нельзя ни верить, ни доверять!

— К моему сыну пришел знакомый, который приехал сюда раньше нас и успел стать здесь каббалистом. Он говорил весь вечер и только и только о каббале. Она все переворачивает с ног на голову. Когда ты о ней слушаешь, думаешь: я жил или только начинаю? С нами сидел наш 12-летний внук…

Утром внук, любитель мультиков, рассказал мне, что спал очень плохо, — за ним всю ночь гонялись престранного вида инопланетяне, в которых он узнал в конце концов каббалистов…

— Религия, — проронил он в следующий раз, — она вроде маринада, в котором выдерживают мозги.

— Когда человек зевает, — как-то вечером уже, зевая, объявил дядя Миша, — он воссоединяется с Космосом. Так что…

— Суета, суета! — сказал дядя Миша вместо приветствия. — Всё суета! Если бы у меня были деньги, я бы стал издавать газету с таким названием, СУЕТА — самую мудрую и самую раскупаемую. Скажите, разве не суета вся политика, реклама, покупки, стрельба, писательские измышления, сатира, юмор?

— А что не суета, дядя Миша?

— Как будто вы сами не знаете! — рассердился старик.

Теперь я думаю, что же все-таки не суета… Спрошу в следующий раз у дяди Миши.

— Сколько я ни смотрю на чужую семейную жизнь, столько раз я чешу свою макушку… — объявил дядя Миша и не сказал больше ни слова.

— …и вообще я думаю, что миру нужны новые 10 заповедей!

— Мозги, молодой человек, — назидательно сказал мне дядя Миша в следующий раз, — как кухонный нож: их нужно каждый день острить.

— Великого физика, одного из "авторов" атомной бомбы, упрекнули в том, что их бомба — чудовищное изобретение. "Что вы, ответил он, это просто хорошая физика".

Физика, наверное, может быть "хорошей" и "плохой". Но нет ничего хуже цинизма.

Как-то сидели с дядей Мишей поздно вечером в парке Кольберта. Он поднял голову к темно-темно-синему куполу над нами и сказал:

— Небо наше уже осыпается… Как старый ковер. Смотрите — блестки с него слетают… Очень древнее наше небо…

Я проходил мимо парка Кольберта и увидел выходящего оттуда дядю Мишу. Только глянув на его спину, я понял, что старик чем-то удручен..

— Дядя Миша! — Мой всегдашний собеседник обернулся. — Что-то случилось?

— Что могло случиться?! — он махнул рукой. — Жара! Духота! Парилка!

Я приглашаю соседа к себе. Пока достаю из холодильника минералку, слышу дядимишино восхищеное "О!" из комнаты.

— Как красиво напечатано ваше имя! И сколько раз! Вы прямо Бальзак!

— Где вы видите мое имя? — Я вхожу в комнату.

— Вот же! — дядя Миша показывает на… флакончики с лекарствами на тумбочке, где с ярлыков действительно хорошо смотрится мое имя.

Я включаю телевизор, набираю первый канал. 90 градусов. Влажность 100 %. Из окна поддает банькой. Впереди — 95 градусов. По глоточку пьем холодную минералку. Дядя Миша удобно расположился в кресле.

— Вот скажите, — неожиданно заговаривает он, — если б вы жили в Одессе на Малой Аранутской и если бы жена послала вас летом, в такой же, скажем, день в сарай копать там яму для картошки, скажите — вы бы сбежали в пираты?

Я хмыкаю. Мне хочется сказать "да", но я боюсь нарушить ту интригу, что задумал хитрый старик.

— Дядя Миша, это такое начало новой истории? Про кого она?

— Друзья зовут его Док. Он врач, участковый хирург. Но его участок!.. — старик крутит головой. — Вот он пешком, с рюкзаком за плечами обошел в отпуск весь Крым… Вот он собрался на Алтай… Вдруг повезло — он нанялся на танкер судовым врачом и — объехал весь мир. Куба, Америка, Ирландия, Швеция, Япония… Что вам сказать — ему и этого мало! Они с женой учат французский и едут в Алжир. Работают там шесть лет. Он единственный хирург на полпустыни и все его зовут табиб. А его жена, педиатр, табибша. Наш врач там нарезался скальпелем — так он говорил — на всю оставшуюся жизнь. Из Алжира он привез целый музей диковинок: медную чеканку, кофейные наборы, чудные камни из пустыни, раковины, даже чалму…