Всего два-три дня длится активный клёв, после чего рыба опять куда-то исчезает – на целый год. Вот, такая загадка природы, блин весенний…
Джип остановился, не доехав до озера метров десять-двенадцать. Ник выбрался из машины, не торопясь, прошёлся вдоль берега.
Весенний воздух, пахнущий родниковой водой, нежно щекотал ноздри. Бездонное голубое небо висело над головой. Над озером поднималось влажное марево. Лёд, почерневший местами, уже подняло наверх, между берегом и ледяным панцирем – по всему периметру озера – образовалась двухметровая полоса чистой воды.
«То, что надо», – подумал Ник, – «Кажется, успел. Ещё одна ночь, и всё, лёд начнёт рассыпаться прямо на глазах».
– Не передумали, шеф? – насмешливо поинтересовался шофёр-телохранитель Гешка, наполняя водкой гранёный стакан, стоящий на капоте автомобиля.
– Где покупал? – строго спросил Ник, недоверчиво косясь на стандартную водочную бутылку.
– Как вы и просили, в придорожном ларьке. Не сомневайтесь, настоящая «палёнка»…
Ник резко выдохнул, медленно, глоток за глотком, вздрагивая от отвращения, «затолкал» в организм противную жидкость, после чего старательно занюхал рукавом старенького ватника. Окончательно отдышавшись, громко похрустел солёным огурцом, несколько раз жадно затянулся беломориной и объявил:
– Всё, пора!
Он достал из багажника квадратный щит, сколоченный из грубых досок, подошёл к берегу, и, сильно размахнувшись, зашвырнул щит на почерневший лёд.
– Вы там поострожнее, шеф! – посоветовал добросердечный Гешка.
Ник высоко закатал отвороты болотных сапог, прошагал по воде к кромке льда, поправил щит и лёг на него животом.
Отталкиваясь ото льда руками, он медленно заскользил вперёд. Надо льдом тоже была вода, сантиметра два-три, поэтому со стороны живота ватник тут же промок насквозь.
Можно, конечно, было и гидрокостюм надеть, но это уже совсем не то. То бишь, не по-честному.
Лёд заметно прогибался под тяжестью его тела, обещая незабываемое знакомство с холодной озёрной пучиной.
«Ничего страшного», – успокаивал сам себя Ник. – «Ерунда, здесь просто очень мелко. Вода прогрелась, вот, лёд и стал таким пористым. Дальше глубина начинается. Там лёд уже настоящий, прочный…».
Метров через сто тридцать он остановился, вытащил из кожаных ножен, закреплённых на поясе, верный охотничий нож и ловко прорезал во льду квадратное отверстие. Толщина весеннего льда не превышала четырёх-пяти сантиметров, он резался как свежий мармелад.
Ник достал из правого кармана ватника крохотную зимнюю удочку, а из левого – коробку с мотылём. Насадил на крючок мормышки несколько жирных личинок, опустил снасть в квадратную лунку.
Мормышка легла на дно, Ник слегка подмотал катушку, укорачивая леску. Немного поиграл мормышкой, кончик кивка мелко-мелко задрожал и опустился вниз. Ник умело подсёк и через несколько секунд вытащил из лунки трехсотграммового подлещика.
– Отличная рыбина, – он снял добычу с крючка и отправил в полиэтиленовый пакет, заранее прикрепленный к широкому кожаному ремню, подпоясывающему ватник. – Есть – задел…
Часа через два с половиной окончательно затекла поясница, замёршие пальцы уже не гнулись, отказываясь насаживать ярко-рубинового мотыля на крючок.
В пакете было уже килограмм шесть разной рыбы: подлещики, несколько двухсотграммовых окуней, плотвичка, один небольшой налим.
«Пора закругляться», – решил Ник.
Он, запихав удочку в карман ватника, развернулся на щите на сто восемьдесят градусов, надел на руки брезентовые рукавицы и, сильно отталкиваясь ото льда, направился к берегу.
Лёд – тем временем – раскис окончательно. Каждый пройденный метр давался с трудом, ныли предплечья, судорогой сводило руки.
– Шеф, давайте я вам верёвку брошу? – забегал вдоль береговой кромки верный Гешка.
– Да, пошёл ты, – преодолевая последние метры, тихонько пробурчал под нос Ник. – Сам справлюсь. Не маленький…
У самого берега он медленно поднялся на ноги, выбрался на песок пологой косы и, вопросительно уставившись на телохранителя, поинтересовался:
– Ну, долго я буду ждать?
Генка молнией пронёсся к машине и через полминуты вернулся назад, зажав в ладони одной руки стакан с водкой, а в другой – кусок чёрного хлеба, щедро намазанный плавленым сырком «Дружба».
Ник – на этот раз с видимым удовольствием – выцедил водку, с аппетитом закусил и, радостно улыбаясь, огляделся по сторонам.
В десяти метрах обнаружилась симпатичная, разодетая в пух и прах молоденькая барышня. Девица держала в руках видеокамеру, направив объектив прямо на него.
– Это что ещё за хрень? – поинтересовался Ник.
– Да, я и сам толком не понял, – смущённо пожал плечами Гешка. – Похоже, иностранка. Проезжала мимо, увидала ваши подвиги, остановилась, начала снимать. Вы про такой случай инструкций не давали, я и не стал её прогонять. Иностранка, опять же…
Ник только рукой недовольно махнул, мол, дурака могила исправит.
Барышня, выключив видеокамеру, подошла к Нику вплотную.
– Извините, вы – бедный? – спросила участливо, с лёгким акцентом. – Вам нечего кушать? Вы – голодны? Могу предложить немного денег…
– Спасибо, не надо, – вежливо поблагодарил девушку Ник. – Я очень богат. Моя Компания стоит десятки миллионов долларов.
– Зачем же тогда всё это? – иностранка ткнула тоненьким пальчиком в сторону озера.
– Душа просила, – доходчиво пояснил Ник. – Русская Душа – она такая. Её даже бешенные баблосы испортить толком не могут…
Утром следующего дня Егор отправился на рыбалку. Свежая рыбка, она для разнообразия пищевого рациона – дело наипервейшее. И крепкая ушица хороша и полезна для молодого человеческого организма, да и просто жареные карасики – милое дело…
Он был достаточно опытным рыболовом. То бишь, лавливал рыбу в водоёмах многих странах мира, на разных континентах – и в морях, и в озёрах, и в речках. Но о такой необычной рыбалке, которая была здесь, на Чёрном озере, ему даже слышать не доводилось.
С другой стороны, Петька Нестеренко, к которому он приехал погостить, был человеком серьёзным. То бишь, не склонным к дурацким розыгрышам. Как-никак, майор запаса ГРУ, орденоносец и всё такое прочее…
А, вот, составить Егору компанию Петька не мог – по причине отсутствия ног, ампутированных три года назад, после осколочного ранения, полученного в одной южной и очень беспокойной стране.
Егор, забросив за плечи короб из нержавейки и прихватив с собой старую плетёную корзину, вышел в путь через час после восхода солнца, когда Алёховщина (крохотная вологодская деревушка), ещё спала. По хлипкому мостику он перешёл через Бобровый ручей, являвшийся притоком речки Чагодищи, а возле приметного ярко-красного гранитного валуна свернул на чуть заметную тропку.
Через полтора часа Егор взобрался на покатую вершину Горбатого холма и огляделся по сторонам.
Вокруг шумел густой смешанный лес, а северный склон холма граничил с тёмно-зелёным болотом, посередине которого наблюдался тёмный неровный овал. То бишь, искомый водоём, про который Петька Нестеренко рассказывал примерно следующее: – «Чёрное озеро – место, безусловно, необычное. Когда-то площадь его водной глади составляла больше восьмидесяти квадратных километров, а потом со всех сторон медленно и упрямо надвинулись серьёзные болота, крепко стиснув умирающее озеро со всех сторон. В наше время площадь его поверхности составляет менее одного квадратного километра. Но это – только видимая часть. Оно очень глубокое, Чёрное озеро. И под толстыми тёмно-зелёными мхами, скрывающими его воды от ласковых солнечных лучей, в полной темноте, расположена обитаемая живыми организмами среда…».
– Ладно, проверим, – спускаясь по склону холма, бормотал Егор. – Где наша только не пропадала…
Уже через полчаса он, старательно лавируя между молоденькими берёзками и ёлочками, осторожно продвигался по «живому» мху, который беспрестанно и угрожающе колыхался под ногами. Было весело и немного жутковато – словно нежное фруктовое желе безостановочно дрожало под подошвами его резиновых сапог.
«Удовольствие – ниже среднего», – подумалось – «Сердце, заледенев от липкого страха, уверенно переместилось в пятки…».
Когда до открытой воды оставалось метров сто двадцать, Егор решил остановиться.
«Не стоит проявлять излишнюю браваду. Не мальчик уже, чай», – наставительно и вкрадчиво зашелестел приземлённый внутренний голос. – «Осторожней надо вести себя, не рискуя понапрасну…».
– И то, верно, – не стал спорить с голосом Егор.
Сняв с плеч короб, и за ручку подвесив корзину на ветку низкорослой молоденькой берёзки, он взял в руки массивный топор.
Высмотрев удобное местечко, Егор одним точным ударом снёс в сторону овальную болотную кочку, после чего принялся методично и настойчиво углублять образовавшуюся выемку. Через сорок-пятьдесят сантиметров под топором противно зачавкало. Ещё несколько сильных ударов, и прямоугольная «лунка» для рыбной ловли – нужных размеров – была полностью готова.
