То есть стало так, что с этой минуты все, что я увижу, будет решительно - незаметно, как бы - отличаться от того, что в этот день предполагалось увидеть. То есть и люди, и отношения с ними станут другими, а люди этого еще не поймут. И мы со всеми ними можем поругаться, и навеки. Но это было лишь частное следствие из происходящего, да и не в кольце дело: произошло зависание воздуха. Явное.
Каждый человек потому что небольшая надувная кукла - среди прочего и надувная кукла. В нем есть резервуар, полость, куда входит некий воздух вечности, ограниченный данным временем и местом. Он бьется внутри людей телесным способом, обладая известными физико-химическими характеристиками, сообщая им историческую общность. Когда погода власти начинает меняться, то воздух тормозит, зависает. Первый признак тот, о котором я уже сказал, начинаешь обращать внимание на случайные, не замечаемые ранее предметы. Второй - в городах начинается много быдла - нет, люди в него не превращаются, это оно становится заметнее, - оно всегда живет в уюте стоячего - скажем так - воздуха, так что перемена, плохо влияющая на остальных, на них не скажется. Вот они и виднее.
Стоя на Смоленской площади я ощущал, что меняется власть. То есть, она менялась не каким-то небесным - со всадниками - способом, и даже не за окнами какой-нибудь чуть в сторону от этой площадей, но процесс шел, а я еще не думал, как и куда. Был ноябрь 1999 года.
Конечно, улавливать отголоски процесса в газетах было бы ерундой, но право же, когда б теперь не ноябрь, то и картошка на огородах б тоже как-то меняла свой смысл. "Пьяная женщина своей п. не хозяйка", - именно в такой форме сообщила однажды литератор F. Вот и власть в смуту не отвечает за свои детали, тем более - будущая за прошлые и обратно, но при смене власти реагируют и овощи. Или фрукты: меняется сорт мандаринов в ларьках. Пропадают, скажем, дешевые с тонкой кожурой, остаются подороже - и дорожающие дальше - с кожурой толстой, легко чистящиеся. Без этих, типа, грузино-абхазских пуль внутри.
Сегодня я уже (по дороге на работу) постригся, и это тоже закономерно вставало в ряд с кольцом, въехавшим в мозг, и с рассуждениями о полой внутри у каждого женщине, etc. Потому что парикмахерские существуют так, что их внешний вид внутри слабо подвержен переменам. Да и парикмахерщицы тоже не меняются - они надежнее, чем любая власть - и это помогает ощутить оголяемой головой власть высшую, которая сейчас своим другим концом задумывается о том, что где-то на краю Сибири в сельпо лампочка перегорела. Морковь же становится длинной и тонкой, почти переставая быть толстой и короткой; а авокадо повсеместно перезревают.
Эта смена власти будет не такой, как в начале 90-х, когда ее процессы правильно было соотнести с онтологией - в этот раз копать будут не так глубоко, лишь разрезая червей, а не до песка-камней - откуда предположительно следует бескровность: могила на два штыка мелковата. Всех только поставят спиной кверху на четыре кости, на колесики - чтобы ловчее следовать линии вперед.
Таким образом, все останутся примерно здесь же, где и были. Но лучик высшей тут власти переменится и перестанет тыкать в девочек в надувных куртках, а переместится, к примеру, на хохлушек - смуглых с выпирающими скулами или - на русских, но - с широкими щеками и подбородком - тех, кого обычно не замечаешь, хотя и они вполне являются субъектами власти. И теперь глаза их станут блестеть, а сами они осуществят своей совокупной массой воздействие на ход ее, власти, створаживания и затвердения. Пусть даже власть, которая уже будет, смену точки падения своего лучика не умеет учесть: она же думает о том, как ржа ползет по стабилизаторам ракет, торчащих в глубоких ебенях: несмотря на все профилактические работы и шахту, в которую, несмотря на все закупорки, все падают песцы, тушканчики-землеройки, овражки-евражки, меховая морось и плюшевые игрушки.
Глядя на окрестности, они переменились. Тут вам уже страшно, потому что перемена готовит изрядные неприятности. Минут через пять вы уже понимаете, что их не миновать и даже интересно - что придумают в этот раз? В церковных ларьках уже появились иконки с голографическими нимбами, а продавщицы с наступлением смуты почти тут же теряют свою белизну халатов. То же и парикмахерши.
Таблички с названиями улиц, разными предупреждениями и "слава кому-чему" власть сменит не в порядке проекта первого ряда. В рассмотрение входит замена денег с сопутствующим крахом народных накоплений. Возникает длина времени, по которой продвигается власть, изменяя, перераспределяя материальные ресурсы. Оборудуется, раскукливается группа лиц, которые в отдаленных местностях смогут строить всех по новому, - умственно способных не спутать устройство и желания новой власти. На личном оружии всех лиц, имеющих право ношения оного, в соответствии с внутренней инструкцией Силовых министерств гравируется "Спаси и сохрани!", - то ли по ошибке, то ли намеренно - с восклицательным знаком.
Тут снова пауза, потому что при смене властных позиций еще не вполне понятно до каких пределов разовьется изменение. Соскоблят ли, например, с русских народных улиц и площадей европеизмы, то есть латиницу.
Опять же, различие между видом новой власти и предыдущей жизнью должно быть измерено в доступных властным умам единицах. Они - вл.умы - пытаются это делать и - в перенапряжении лба - постоянно переносятся из точки в точку, летают туда-сюда, что мотивируется необходимостью переустройства отношений "центр-регионы" в организационных целях на благо РФ.
Вот, например, одна небольшая, но чистоплотная старушка однажды вышла из дома по Столярному переулку города СПб и направилась на Некрасовский (быв. Мальцевский) рынок, чтобы купить себе почитать газету. Придя туда, она подошла к киоску, расположенному сбоку от мясных рядов, и стала рассматривать разложенные там газеты. Но все они почему-то были только на немецком языке.
- Why, - спросила старушка у младшего помощника рубщика баранины, в свободное время исполнявшего обязанности рыночного киоскера. - What does it mean? Где мой "Таймс", маза фака?
- Натюрлиш, - сказал рубщик, откладывая в сторону свежий номер Stern'а, чуть запачканный желчью последнего разрубленного барашка. - Даз ист, яволь. - Но чувствовалось, что мышцы его лица еще не успели перестроиться на немецкое произношение, а вот на английском он говорил вполне с ист-эндским прононсом.
- Шайзе, - вспомнила старушка единственное немецкое слово.
- Shit, - почти заговорщицки ответил ей младший рубщик-киоскер, шепотом.
В этот момент на кипу Зюддойче Зайтунга упал небольшой заспанный ангел: сверху, под фонарем павильона проходила не очень толстая металлическая трубка и ангелы любили там спать, зацепившись за нее ногами, головой вниз и прикрыв крыльями глаза.
- Извините, - сказал ангел, - сами мы не местные. Извините пожалуйста сказал ангел, но не старушке и киоскеру, а куда-то в сторону мраморных прилавков, на которых лежали части животных, - так получилось, что от нету от нас никакого вспоможения. А все потому, что там открыта фрамуга и мы мерзнем на ветру перемен.
- Нихт ферштейн, - пробурчала старушка, сдвигая ангела с первой полосы василеостровской газеты Ohne Alma Mater. - Еще только осень, а газеты уже все заиндевевшие.
- Это потому, что у вас нет пропеллера, - сказал ангел старушке. - Если бы у вас был пропеллер в жопе, а лучше два, то вы могли бы улететь в город Кельн, так как там сейчас как раз нет заморозков.
Киоскер-младший-рубщик-барашков все это время разглядывал ангела примерно как гуся, мысленно производя глазами линии по его тельцу. Но ангел вовремя отмахнулся крыльями и переместился на мраморный прилавок рядом с частями барашка, глядевшего на него двумя глазами своей головы
- За что тебя так? - спросил он барашка в эти глаза.
- Я розу скушал, - ответил барашек и заплакал.
- Ууууууу, - сказала N., оказавшаяся поблизости.
- Не бойся, все кончится хорошо, - сказал ей ангел.
- Да для барашка уже кончилось, - сказала N.- А вот спрошу у тебя, раз вспомнила: что с моими ангелами происходит? они где и в каком количестве-составе?
- Не сбивай, с тобой все хорошо, - ответил ангел. - То есть, будет когда-нибудь. - И, обратившись в сторону киоскера-рубщика-телец, строгим голосом спросил: - Где его ножки?
- Где ножки?! - подхватила N., поверившая ангелу.
- Ja-ja, - ответил в замешательстве киоскер... - Кажется, под прилавком, я готовил их отдавать айне участковый Полковник, его дочь в пятницу выходит замуж за одного кляйне русского или сам он идет на повышение, он просил - сам не знаю с какой цель.
- Странно, - сказала старушка, - очень странен ваш участковый. Для свадеб обычно используют свиные или козьи ноги. Он у вас безбашенный или на задании?
- Ножки давай! - крикнул ангел, для убедительности взяв в правую руку голову барашка. - Ничего, что он розу слопал, все равно бы на таком морозе завяла. А ты, старая, помалкивай, раз из дому без ушанки вышла.
