- Пока да, - ответил я, думаю про столяра, который при желании мог наклепать этих кубиков сколько угодно. Хотя если нужна твердая порода дерева, да еще просушенная...
- Больше пока не делайте, а то... мало ли.
Мне выдали расписку, в которой моя игрушка была названа просто 'Кубик-головоломка'.
Я не гордый, у Рубика, кажется, официально он тоже назывался по-другому, что-то вроде 'магический куб', но в народе все равно получил известность как 'Кубик Рубика'. Так что и этот после всех проверок, думаю, будет называться как 'Кубик Мальцева'.
А после этого, сидя на лавочке в скверике - одном из зеленых островков в центре Москвы - я думал, куда пристроить головоломку после того, как получу авторское свидетельство. В то, что государственная машина раскачается сама собой и начнет штамповать увлекательную игрушку для детей и взрослых - я сильно сомневался. Без толчка тут не обойтись. Тем более на массовый поток можно поставить только модель из пластика. Вот только к кому потом сунуться со своим рацпредложением?
- Ну что ты видел? Дом - работа, дом - работа... А жизнь - она же мимо проходит!
- Ну не скажи. Вот ты хоть и писатель, а многого не понимаешь.
Мы с Ленкой сидели в ресторане Центрального Дома Литераторов, куда не без труда выбрались для культурного отдыха; все ж таки забронировать здесь столик по силам не каждому смертному. Но я это сделал! И теперь мы пили белое вино, закусывая местными деликатесами, вели неторопливую беседу и вслушивались в разговоры за соседними столиками. Громче всех общались двое подвыпивших мужчин примерно одного возраста - лет им было по сорок пять-пятьдесят. Один из них, похоже, был писателем, а второй, как мы поняли из их громкого диалога - инженером, у которого, по словам первого, вся жизнь 'дом - работа, дом - работа'.
Н-да, тут я с работником литературного фронта, пожалуй, соглашусь. В прежней реальности я был музыкантом, а в этой еще вдобавок и футболистом. И я не мог даже представить себя утром выходящим из дома на работу, а вечером в одно и то же время возвращающимся домой. Боже, как же это скучно! Но у инженера имелись твердые, по его мнению, аргументы, что и в таком укладе есть свои несомненные преимущества.
- Вот смотри, Алексей, в половине восьмого утра я выхожу из дома, сажусь на трамвай и ровно в восемь переступаю порог учреждения. Встаю за кульман и черчу, придумываю новые архитектурные решения.
Ага, так он еще и архитектор впридачу.
- Ты не представляешь, как это интересно - творить, зная, что по твоим проектам и чертежам будут возводиться жилые дома, стадионы, Дворцы культуры!
- Уж мне-то не рассказывай, как интересно творить, - усмехнулся писатель и резко погрустнел. - Хотя, Сережа, скажу честно, и я тебе в чем-то завидую. Я ведь как уеду в Переделкино, запрусь там на неделю, а то и месяц, и сижу до упора, пока книгу не напишу. Ты-то хоть что-то видишь, а я... И ладно бы всегда писал то, что хотел, а то ведь к очередному съезду партии так прозрачно намекнут, что не мешало бы роман о подвиге того или иного коммуниста в Гражданскую или Отечественную написать. А куда денешься? Жить-то хорошо хочется, жена-дети тоже привыкли хлеб с маслом есть, вот и сидишь, строчишь... Эх, давай выпьем что ли.
Звякнули рюмки, и мы с Лисенком чокнулись бокалами, на этот раз без тоста, потому что выпили уже и за малого, и за наших предков, и за здоровье каждого из нас. Бутылка уже подходила к концу, оставалось ее просто допить и отправиться домой, где мама и мой сводный братишка нянчились с Лешкой. А завтра обещала нагрянуть теща, так что за малышом всегда было кому присмотреть, и Ленусик отнюдь не чувствовала себя погрязшей в быту. Тем более я тоже помогал как мог, после отлучения из сборной став больше времени уделять семье.
А между тем о ситуации в главной футбольной команде страны молчали и газеты, и телевидение, и радио. Понятно, что сверху поступила команда сделать вид, будто ничего не происходит, не трогать тему с Мальцевым. А вот знакомые, да и просто прохожие на улице постоянно интересовались, почему сборная улетела в турне без меня, и поеду ли я на чемпионат мира в Англию. Что я мог им ответить? То же, что и Ленке, про 'косяк' на фестивале, вызывая у людей откровенное непонимание. Как, из-за такой ерунды команда лишается своего сильнейшего игрока?! Уму непостижимо!
Вспомнилось, как буквально вчера звонил Бернес и по телефону грозился куда-то там пожаловаться на беспредел футбольных чиновников, тем более что 'косяк' не имел никакого отношения к их ведомству. Еле отговорил его от опрометчивого поступка. Сказал, что у меня еще к тому же и травма застарелая дала о себе знать, можно только надеяться, что к чемпионату мира я ее залечу.
В целом, конечно, было грустно. Но тут как нельзя кстати поступило предложение выступить на следующей неделе с творческим вечером в Большой аудитории политехнического музея. Чем не повод отвлечься? Тем более не бесплатно, впрочем, по телефону приглашающая сторона в лице некоего Альберта Ивановича сумму не уточняла, но вполголоса пообещала, что я внакладе не останусь.
Собственно говоря, заплатят 50,100 или 150 рублей - разницы особой нет. Минимальный план по ежемесячным доходам благодаря исправно отчисляющимся авторским я уже давно перевыполнил, и такие творческие вечера для меня не больше чем способ развеяться.
На Новой площади перед величественным зданием постройки 19 века я был за час до начала посвященного мне вечера. Не успел выйти из такси с зачехленной гитарой, как нарисовался тот самый Альберт Иванович - невысокий суетливый дядька. Несмотря на теплую погоду, в костюме при галстуке, и с прикрывающей залысину фетровой шляпой на голове.
- Курочкин, очень рад, - протянул он мне ладошку. - А я тут минут тридцать хожу, так, на всякий случай, лучше, как говорится, перебдеть.
И мелко захихикал. Какой, однако, неприятный, скользкий тип. Ну да не детей с ним крестить, так что мило улыбаюсь и двигаю за ним вперед, под своды музея. Идем через парадный, по пути ловлю на себе удивленно-любопытные взгляды посетителей. В принципе, у входа висела афиша, извещающая о моем творческом вечере, так что чему тут особенно удивляться...
Зал оказался довольно уютным, сцена небольшая, но для таких вот мероприятий в самый раз. Проверили микрофоны, все работает, акустика порадовала. За тридцать минут до начала вечера начали запускать народ. Я в этот момент сидел в комнате отдыха, где Курочкин потчевал меня чаем с лимоном и отсчитывал 5-рублевые купюры числом 20 штук.
- Вот, Егор Дмитриевич, ваш гонорар. Тютелька в тютельку.
Я небрежно убрал деньги в карман, отхлебнул чая и, как бы между прочим, поинтересовался:
- Может, где-нибудь надо расписаться?
- Егор Дмитриевич, так ведь если расписываться, то гонорар у вас будет три с полтиной по ставке, - сделав брови домиком, сложил ручки Курочкин. - Да вы не переживайте, все уже обговорено.
- Ну смотрите, а то ведь... А билеты почем, если не секрет?
- Рупь пятьдесят, - моментально среагировал антрепренер, словно ждал этого вопроса. - Так ведь, сами понимаете, аренда зала...
- Да вы успокойтесь, Альберт Иванович, меня сумма гонорара вполне даже устраивает. Чистой воды любопытство... Кстати, как билеты расходятся?
- Аншлаг, Егор Дмитриевич, все билеты проданы! Вы - личность очень даже известная, популярная, я бы даже сказал, так что в успехе сегодняшнего мероприятия и сомневаться не приходилось. Я вот только не поинтересовался, какая у вас сегодня программа...
- С программой все нормально, - успокоил я Курочкина. - Не первый раз замужем, плавали - знаем. И не пора ли давать первый звонок?
Того всплеска адреналина, который со мной случался на серьезных концертах или в футбольных баталиях, я не испытывал. Может, оно и к лучшему. Творческий вечер предполагал размеренное общение с публикой, и хотя в моей прежней биографии их было не так и много, однако я прекрасно знал, что это за зверь и с чем его едят, так что почти никакого волнения не испытывал.
Действительно, в зале, погруженным в полусумрак, был аншлаг. Мое появление на сцене встретили самой настоящей овацией. Благодарно поклонившись, встал за микрофон.
- Добрый вечер!
Снова овация на полминуты.
- Спасибо! - поднимаю руку, призывая к тишине. - Спасибо вам, что посетили сегодня мой творческий вечер. Мне сказали, что у нас с вами в запасе полтора часа, надеюсь, они пролетят незаметно. Кстати, я тут специально попросил поставить коробочку для записок, вот она, на краю сцены. Так что можете не стесняться, писать свои вопросы или пожелания, постараюсь на все ответить... Что ж, можно считать, что творческий вечер Егора Мальцева открыт, и для начала позвольте исполнить вам одну недавно написанную вещь.
На этот раз я обошелся без заимствования авторской песни у Окуджавы-Высоцкого-Галича и прочая и прочая. Потому что когда-то и молодой Алексей Лозовой пробовал себя в этом жанре, и в своем кругу имел достаточно неплохую критику. Правда, ограничился только одним магнитоальбомом, можно сказать, для личного пользования. Молодого музыканта влекли электрогитары и рок-н-ролл, а авторскую песню он считал обычным баловством, достойным дворов и подъездов, в крайнем случае кухонь, ежели ты человек взрослый, но никак не большой сцены. А сейчас вот бардовское творчество в самый раз, все ж таки публика собралась, судя по виду, интеллигентная, никто не вопит благим матом: 'Ег-о-ор, я вся твоя!'
