— Как здорово… — прошептала она чуть позже.
— Я же говорил, что это Судьба, — улыбнулся я.
Она уснула на моем плече — очень мирным, спокойным сном. Я не спал. Не хотелось — слишком здорово так просто лежать с ней в обнимку. Занималось утро, в номере стало светлее. На столе лежали ее часики и очки. Я взглянул на ее лицо без очков — все равно очень красивая. Я тихонько поцеловал ее в лоб. И почувствовал себя снова на взводе. Так хотелось еще раз войти в нее — но она слишком сладко спала, чтобы я посмел ее потревожить. Поэтому я просто лежал, обнимая ее, и смотрел, как утро штурмует номер, изгоняя из всех углов ночные сумерки.
На стуле аккуратной стопкой была сложена ее одежда. Юбка, блузка, трусики, чулки. Под стулом стояли черные туфельки. Реальность. Реальная одежда, способная реально измяться, если ее не сложить как следует.
В семь утра я разбудил ее.
— Юмиёси! Пора вставать, — сказал я ей на ухо.
Она открыла глаза, посмотрела на меня. И снова уткнулась мне в шею.
— Как же здорово было!.. — прошептала она. И, выскользнув нагишом из постели, подставила тело под утренние лучи, — будто заряжала в себе невидимые солнечные батареи. Привстав на локтях в постели, я любовался красивой женщиной, на теле которой еще пару часов назад я ставил свою печать.
Юмиёси приняла душ, расчесала волосы. Быстро, но очень старательно почистила зубы. Я лежал и смотрел, как она одевается. Как застегивает пуговицу за пуговицей на блузке. Как, натянув юбку и жакетик, встает перед зеркалом. И с очень строгим лицом проверяет, нет ли где пятен или морщин. Я смотрел на неё такую — и только что не жмурился удовольствия. Лишь теперь ощутив, что утро действительно наступило.
— А косметику я в комнате для персонала держу, — сообщила она.
— Зачем? Ты и без нее красивая, — сказал я.
— Спасибо… Но без нее неприятности будут. Косметика — часть униформы.
Я встал с кровати, подошел и обнял ее. Обнимать Юмиёси в фирменном жакетике — отдельное удовольствие.
— Ну, что? Сегодня ночью я еще буду тебе нужна? — спросила она.
— И очень сильно, — подтвердил я. — Еще сильней, чем вчера.
— Знаешь… Я еще никому на свете не была нужна так сильно, — призналась она. — Я сейчас очень хорошо это чувствую. Я кому-то нужна. В первый раз у меня такое…
— Разве до сих пор тебя никто никогда не хотел?
— Так сильно, как ты, — никто.
— И что это за чувство, когда ты кому-то нужна?
— Очень спокойно становится, — ответила. — Так спокойно, как не было уже очень давно. Будто заходишь в дом, где очень уютно и тепло.
— Ну и живи тогда в этом доме, — предложил я. — Никто не уйдет, никого лишнего не появится. Все равно в этом доме нет никого, кроме нас с тобой.
— То есть, ты предлагаешь остаться?
— Да, я предлагаю остаться.
Она отняла голову от моего плеча и посмотрела на меня.
— Слушай… А ничего, если я у тебя опять переночую?
— По мне, так ночуй сколько хочешь. Но я боюсь, ты слишком рискуешь: а если тебя увидят? Уволят же сразу! Может, лучше я к тебе в гости буду ходить, или в другой отель перееду? Так будет гораздо спокойнее.
Она покачала головой.
— Нет, лучше здесь. Я это место люблю. Это ведь не только твое место, но и мое тоже. Я хочу, чтобы ты любил меня здесь. Конечно, если ты сам захочешь…
— Я где угодно захочу. Лишь бы тебе было лучше.
— Ну, тогда давай вечером. Здесь же.
Она отворила дверь совсем на чуть-чуть, прислушалась к звукам в коридоре, просочилась в щель и исчезла.
* * *
Побрившись и приняв душ, я вышел из отеля, прогулялся по утренним улицам, зашел в “Данкин Донатс”, съел пончик и выпил две чашки кофе.
Весь город спешил на работу. При виде целого города, спешащего по делам, я вдруг подумал, что неплохо бы вернуться к работе и мне самому. Юки пора поучиться, а мне — поработать. И стать хоть немного реалистичнее. Не подыскать ли мне занятие здесь, в Саппоро? А что, прикинул я. Очень даже неплохо. Переехать сюда и жить с Юмиёси. Она служит дальше в отеле, а я занимаюсь… Чем? Да ладно. Уж какая-нибудь работа найдется. Даже если не сразу найдется — еще несколько месяцев с голоду не помру.
Хорошо бы написать что-нибудь, подумал я. Ведь нельзя сказать, что я не люблю писать тексты. И теперь, после трех лет беспробудного разгребанья сугробов, — можно наконец попробовать и написать что-нибудь для себя…
Вот оно. Вот чего я хочу.
Просто текст. Не стихи, не рассказ, не автобиографию, не письмо — просто текстдля себя самого. Просто текст— без заказа и крайнего срока.
Очень даже неплохо.
И еще я вспомнил Юмиёси, на теле которой проверил всё до последней родинки. И на всём поставил свою печать. Совершенно счастливый, я прогулялся по летнему городу, вкусно поел, выпил пива. А затем вернулся в отель и, усевшись в фойе за фикусами, стал подглядывать — совсем чуть-чуть, — как работает Юмиёси.
Юмиёси пришла в полседьмого. Все в том же фирменном жакетике, но в блузке другого покроя. На этот раз она принесла с собой пластиковый пакет с туалетными принадлежностями и косметикой.
— Ох, застукают тебя когда-нибудь! — покачал я головой.
— Не бойся. Меня так просто не поймаешь, — засмеялась она и повесила жакетик на спинку стула. Мы легли на диван и обнялись.
— Сегодня весь день о тебе думала, — сказала она. — Знаешь, что мне в голову пришло? Вот бы здорово было, если бы я каждый день приходила в отель на работу, каждый вечер пробиралась к тебе в номер, мы бы каждую ночь любили друг друга, а наутро я бы опять на работу шла…
— Личная жизнь на рабочем месте? — засмеялся я. — К сожалению, я не такой богач, чтобы жить в отеле сколько хочется. А кроме того, при такой жизни тебя рано или поздно обязательно вычислят.
Она разочарованно пощелкала пальцами.
— Ну вот… Вечно в этом мире все не так, как хотелось бы.
— И не говори, — согласился я.
— Но на несколько дней ты еще останешься?
— Да… Думаю, что останусь.
— Ну, хоть несколько дней, и то здорово. Поживем тут вдвоем, давай?
Она разделась. Опять аккуратно все сложила — видно, многолетняя привычка. Сняла часики и очки, положила на стол — и занялась со мной любовью. Примерно через час мы вконец обессилели. Но никогда в жизни я лучшей усталостью не уставал.
— Здорово! — прошептала она наконец. И опять заснула у меня на плече, спокойная и расслабленная. Я полежал с ней немного, потом встал, принял душ, достал из холодильника пиво, выпил его в одиночку, а потом уселся на стул у кровати и долго смотрел на Юмиёси. С ее лица и во сне не сходила радость.
В девятом часу она проснулась и захотела есть. Полистав меню, я заказал макаронную запеканку и сэндвичи в номер. Юмиёси убрала в шкаф одежду и туфельки, а когда в дверь позвонили, спряталась в ванной. Стюард вкатил на тележке еду, ушел, — и я вызвал ее обратно.
Запеканку и сэндвичи мы запили пивом. И обсудили дальнейшие планы на жизнь. Я сказал ей, что перееду в Саппоро.
— В Токио мне все равно делать нечего. И жить там больше нет смысла. Сегодня целый день думал и решил. Осяду-ка я здесь и поищу работу. Потому что здесь я могу встречаться с тобой.
— То есть, ты остаешься? — уточнила она.
— Да, я остаюсь, — сказал я. И подумал, что у меня и вещей-то для переезда почти совсем нет. Пластинки, книги да кухонная утварь. И больше ничего. Загрузил в “субару” — и паромом до Хоккайдо. Крупные вещи можно или продать по дешевке, или выкинуть, а здесь уже заново покупать. И кровать, и холодильник давно пора обновить. Всё-таки я слишком привязчив к вещам: куплю что-нибудь, а потом годами выбросить не решаюсь. — Сниму квартиру в Саппоро и начну новую жизнь. А ты сможешь приходить ко мне всегда и оставаться, сколько хочешь. Давай попробуем так пожить какое-то время. По-моему, у нас должно получиться неплохо. Я вернусь в реальность, ты успокоишься. И мы наконец сможем друг у друга остаться.
Она радостно улыбнулась и поцеловала меня.
— Просто чудо какое-то…
— Я не знаю, что будет дальше, — добавил я. — Но у меня такое чувство, что всё будет хорошо.
— Никто не знает, что будет дальше, — сказала она. — Но так, как сейчас — просто чудо. Самое чудесное чудо…
Я снова позвонил горничной и попросил, чтобы в номер принесли льда. Когда приносили лёд, Юмиёси снова пряталась в ванной. Я достал из холодильника бутылку водки и пакет томатного сока, что купил в городе еще днем, и смешал две порции “Блади Мэри”. Без лимонных долек, без соуса “Ли-энд-Перринз”, — просто “Кровавую Мэри” как она есть. Мы чокнулись. Для особой торжественности не хватало лишь музыки. Из того, что предлагало радио у кровати, я выбрал канал “популярные мелодии”. Оркестр Мантовани с особо нудной помпезностью затянул “Strangers in the Night”. Я едва удержался, чтобы не съязвить.
