Кстати, раз уж мы с вами тут сидим, может, выпьем розового шампанского на брудершафт? А потом скрепим нашу встречу сальными лобызаниями? – Я измывался и мстил как мог за первую минуту унижения и за последнюю минуту, в которую она встанет и покинет этот зал.
– Вам смешно, а я впервые в своей жизни жду мужчину, – уже как-то без злости, устало отреагировала она, меланхолично растягивая слова.
Так впервые я услышал о ее муже. И это еще до того, как она что-либо сказала о себе и узнала обо мне.
– Впервые? – не удержался я от того, чтобы не сказать еще одну колкость. – Вы сейчас на официанта намекаете?
– Мой муж никогда не опаздывал, – не пропустила она мимо ушей мою шутку, – потому что он был настоящим мужчиной… Настоящим! – повторила она ключевое слово, которое, видимо, должно было зацепить меня, хлестнуть в ответ на все мои выпадки.
– Почему был? Его что, убили на войне? – перехватил я ее на полуслове, прежде чем она успела произнести еще одно персонифицированное оскорбление.
– Вам лучше не знать.
– Отчего же? Раз он настоящий мужчина, то наверняка погиб на фронте.
– Он меня бросил. Ушел к своей секретарше. Вчера. Насовсем. А иначе стала бы я на 8 Марта заказывать вас? – последние слова она произнесла через плотно сжатые губы…
– Соболезную. Хотя я не такой уж и плохой вариант. Вот и галстук бантиком, – потрогал я бабочку, которую мне любезно повязала секретарша.
– Как только представлю, что он сейчас сидит с другой в ресторане и дарит ей цветы, и целует ей руки… – заводилась она, вновь не обращая на меня никакого внимания. – Это невыносимо думать, что в мой праздник, в мой женский день он оказывает знаки внимания другой.
– Он может прийти в этот ресторан? – удивился я. А сам поймал себя на мысли, что после армии мечтал о работе с драками, как Ван Дамм в фильме «Самоволка». Но было трудно подыскать подобное, и я пошел в сервисную службу. Мне понравилось, что наша работа называется службой.
– Возможно. Он очень постоянен в своих привычках, – это ее замечание в свете вышесказанного выглядело как издевательство. – Его кабинет по соседству, вон в том современном здании. Не люблю эти офисники-коробки из стекла и бетона.
А дамочка-то, оказывается, не промах. Хочет убить одним свиданием двух зайцев. Показать, что она не падает духом. И что у нее полно поклонников.
– Что ж, хитро придумано. И главное, умно, – подмигнул я одобряюще.
– Вы думаете, – с надеждой посмотрела она на меня, – думаете, это сработает?
– Сработает на сто процентов, – льстил я безбожно. Потому что если уж мужчина решился уйти от жены, то дело дрянь. С другой стороны, чувство собственности, желание власти плюс необходимость защищать свои инвестиции давали ей какие-то шансы. Все же ее муж был финансистом.
– К тому же, одна из коллег моего мужа, с которой мы знакомы, уже здесь, – приблизившись ко мне, шепнула она, оживляясь, так как мои слова взбодрили и вдохновили ее. – А она у них в офисе главная сплетница.
– Где? – оглянулся я на зал.
– Что же вы так пялитесь? – возмутилась она.
– А что, и посмотреть нельзя? – меня стали раздражать постоянные упреки и повелительный тон.
– Улыбайтесь, – потребовала она, и сама тут же выдала обворожительную улыбку, – будьте веселы. Вы должны изображать, что счастливы в моей компании. Что вы без ума от меня.
– А мне и притворяться не надо, – натянул я уголки губ. – Я безумно доволен, что нахожусь в вашей компании.
И только я нацепил эту идиотическую улыбку, как подошел официант и встал, словно на караул, возле столика. Это был амбал в форме гренадера Петровской армии. Я только теперь обратил внимание, что все официанты и бармены были одеты в военную форму разных эпох. От Петровской до Николаевской. Были здесь и кавалергарды, и офицеры пехотного полка. Ротмистры, капитаны, полковники – они сновали меж столиков с подносами. А бармены были наряжены в адъютантов штаба при дядюшках-генералах, которые пузатыми бутылками выстроились за барной стойкой. Включая коньяки «Наполеон» и «Кутузов».
– Желаете что-нибудь заказать? – Армейской выправки официанту было не занимать.
– Да, устриц в лимонном соусе. И блюдо под названием «Пушка».
– Прекрасный выбор, сударь, – лакейски протянул официант, – а сударыня что будет кушать?
Теперь официант напомнил мне гвардейцев, делавших карьеру у опочивальни русских императриц.
– Фахитос с гуакамоле, – и это даже не смотря в меню. Постоянный посетитель виден сразу.
– А что сударыня будет пить? – подобострастно согнулся гренадер. Ни дать ни взять – личная гвардия фаворитов.
– Вино белое, – ответила она и, повернувшись ко мне, пояснила: – мой муж любил именно белое. Вам понравится.
– И шампанское, – добавил я, вспомнив, что про таких ряженых раньше говорили, что они служат в шампанском полку.
– А что будет сударь? – вот их вымуштровали, нам такое в армии и не снилось.
– Этот ром, – ткнул я пальцем в название, которое не смог произнести, но мне хотелось попробовать…
– Отличный вкус, сударь! Айн момент, – официант, одетый в военную форму начала XVIII века, выслушав приказ, отдал честь. Развернулся на каблуке и с чувством собственного достоинства и осознанием своей превосходной выправки пошел выполнять поручение.
А далее на наш стол плавно перемещались с медных подносов тарелки с яствами и напитками, в том числе напичканная рубленым мясом и грибами «Пушка». И словно в честь этого события отсалютовала взлетающей пробкой огромная, видная со всех столиков бутылка самого дорогого шампанского. И к этому фейерверку присоединилась головка сахара, облитая ромом и подожженная прямо перед моим носом… Горящий напиток разливался в оловянные стаканчики, напоминавшие дула пистолетов, из которых обжигающая и тягучая, словно расплавленное олово, жидкость перетекала в рот. Пламя, которое нужно было принимать внутрь себя.
И только огненная лава опалила мое горло и воспламенила мою кровь, как грянули смычками по струнам музыканты. Живой оркестр, тоже одетый в военную форму, расположился в соседнем, самом большом, зале. Смешение стилей и эпох. Треугольные высокие шляпы с плюмажем из белых перьев и напудренные парики. На ногах сапоги и штиблеты. Зеленые кафтаны и красные камзолы. Валторны и гобои, барабаны и флейты, и даже охотничьи рожки, напоминающие своим звучанием кларнеты и фаготы. Оркестр, видимо, в честь 8 Марта.
– Почему именно этот ресторан? – спросил я. – Заведение в военном стиле не к лицу хрупкой женщине.
– Мы тут познакомились. Мой муж любит все, связанное с военной реконструкцией.
– Он заметил вас за стойкой бара с бокалом в руках? Принял бокал за гранату?
– Я работала в кадровом агентстве. Зашла на бизнес-ланч.
– А он?
– Его офис напротив. Он был младшим сотрудником в своей компании. По сути, мальчиком на побегушках. Но я сразу увидела в нем потенциал.
– Так вы кадровик? – мне не очень хотелось все время говорить о ее муже. – Может быть, вы поделитесь вашими секретами? Чтобы пройти собеседование на хорошее место. Я вот уже подумываю сменить работу…
– Вам это не поможет, – она, в свою очередь, видимо, не хотела говорить обо мне.
– Почему?
– Вы недостаточно тонкий и развитый.
– А что нужно, чтобы развиться?
– Книжки нужно было читать разные. По философии, психологии, романы, в конце концов. Но теперь уже поздно об этом говорить.
Я пропустил ее выпад, снова нацепив на лицо непробиваемую броню в виде улыбки.
Что же, если так хочется, будем говорить о вашем муже. В конце концов – кто платит, тот и заказывает музыку.
За два последующих часа сидения в ресторане а-ля дворянская усадьба, над луной-блином с россыпью красной икры в звездном небе на десерт, я узнал много чего о ее прекрасном муже.
Например, о том, как он ее бросил. Он действительно никогда не опаздывал. Но он заставлял ее ждать. А ждать она не любила. Очень не любила. Она постоянно поторапливала и его, и себя. Спешила все успеть и всего достичь. Она хотела, чтобы он развивался стремительно, быстро двигался по карьерной лестнице и был по положению в обществе равен ей.
Сама она в свои юные годы с отличием окончила университет по специальности «психология» и поступила в аспирантуру. Защитила диссертацию и получила звание доцента и должность заведующего кафедрой.
Она взяла его перспективным мальчиком и захотела, чтобы он стал ее олимпийцем, чемпионом, победителем. Он был ее психологическим экспериментом, подопытным кроликом, личным научным достижением. Она писала диссертацию по личностному потенциалу, по развитию в условиях жесткой конкуренции и находила все новые и новые способы мотивировать его. Она ни на минуту не сомневалась, была уверена и в своем выборе, и в своей теории.
И под ее чутким руководством ее подопечный стал делать стремительную карьеру. Он быстро двигался вверх в финансовой корпорации. Купил машину, о которой только можно мечтать, стал копить на квартиру. А чтобы придать ему сил и дополнительной мотивации победителя, она записала его в секцию альпинистов. В команду по восхождению на главные вершины мира.
