А если задача не война, а обслуживание мифа? Если надо попугать, чтоб нам чего-то дали? Не выкинули нас на обочину, где, может быть, самое нам место?
Если такая задача, то и лодки делаются "самые огромные", "самые титановые", "самые глубоководные и быстроходные".
И хорошо бы так, но не все так. Важна же не реальная сила, а лишь ее внушительная имитация.
Почему? Потому что на реальную средств нет. Как в песенке о Петре Первом: "Для постройки кораблёв надо столько-то рублёв". Дальше в песне деньги получили и пропили, но на оставшиеся, построили всё же много-много "кораблёв".
Флот — игрушка дорогая. Нужны не 100 лодок полуржавых уже на стапелях, еще до спуска, а 5, 10, 15. И надо не "гигантов неописуемых без числа", а тех, что нужны на данный момент, под конкретную задачу — не "пугания", чтоб с нами считались, а для дела.
Нужно ли "дело"? Сомневаюсь. Пока только имитация.
Сейчас мне скажут, что "Комсомолец" и "Курск" были чудесными кораблями. Согласен. Но только в каждом из них имелась масса технических недоработок, которые промышленность с высоты своего положения тянула из проекта в проект. Если есть всплывающая камера для спасения всего экипажа, то на испытаниях ее теряют, она отрывается сама. Если есть дыхательная система, проложенная по всему кораблю, то по ней вместо кислорода при пожаре идет угарный газ. Если есть клапан ВВД, то прокладка у него из пластика, и при пожаре он испаряется, а клапан, в закрытом состоянии, пропускает воздух, и пожар тушить бесполезно.
И такое сплошь и рядом.
Можно сделать отличный корабль, но в нем столько будет всего и такой степени надежности, что его уникальность превращается в способность погибнуть в любой момент от любого неосторожного движения.
И человек ходит по нему в качестве живого запала.
И когда грянет? Когда на лодку каким-то "чудом" чудесным затаскивают торпеду, от которой столько раз уже отказывались?
А вот Лячин не смог отказаться. Она у него горит при погрузке, а он грузит.
Вина его? Видите ли, легко судить, сидя где-то. Когда лодка делается для дела, то ее строят не пять лет, после чего у нее вываливаются все детали. Потом готовят экипаж, который не просто люди, набранные в последний момент по принципу: "Ты сейчас чего делаешь? Бросай все, в море пойдешь".
Лодка, все механизмы в ней и люди — это одно целое. Нельзя как попало строить лодку и совать в нее кого попало. Какие бы чудесные не были люди, какая бы славная не была техника, но жизнь лодки и все, кто находятся в ней, зависит от образования, умения, состояния каждого, подчеркнем, каждого из более чем ста членов ее экипажа.
Людей на "Курске" не спасли не Куроедов и Попов как главком и командующий.
Их не спасли Куроедов и Попов как часть системы.
Можно назвать ее государством.
Оно показала свое настоящее лицо. А все ждали, надеялись, верили до последнего, что у него не такое лицо, что у него "светлый лик богоугодный".
Не получилось.
Миф столкнулся с реальностью.
И не один раз.
И получился не лик, а жуткая, бесчеловечная харя.
Видите, как я все по порядку изложил. Только от этого не легче.
И почему-то, когда по телевизору показывают как академик Спасский, руководитель "Рубина", у которого утонули 4 лодки, в том числе "Комсомолец" и "Курск", весело учиться играть в гольф, я переключаю на "Диалоги о животных".
***
О "монголо-татарском". Все говорят "татаро-монгольское", но мне, кажется, правильнее наоборот. Они себя называли монголами. Татарами их называли европейцы. Они были "тартарами" — "детьми Тартара".
Твой знакомый историк выегивается. Было иго. Только оно было тогда, а судим о нем мы сейчас. По деньгам оно было 10 процентов. Но в те времена это считалось грабежом. Монастырская десятина тоже была 10 процентов (вспомним об иге) и была причиной нескольких бунтов.
Что бы твой друг не говорил, но есть Марко Поло и есть его папа с его дядей, Никколо и Маффео Поло, родом из Далмации, два крупных венецианских купца, свободно говорившие на монгольском языке, отправившиеся в Монголию с товарами к Хубилай-хану, который принял купцов и после переговоров с ними решил отправить их с посольством к папе римскому. Получив грамоты от папы, они поехали назад. В дороге уже Никколо узнает о смерти жены и рождении сына Марко. У него есть описание монгольского двора и самих монголов.
Папа римский уже не раз пытался договориться с монголами. До братьев Поло в страну монголов в 1245 году был направлен монах Карпини. Он описывает земли русские, через которые проезжал. "О, поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями". Он сутками ехал по земле, усеянной черепами и костями людей. Русских, по его свидетельству, монголы держат в жутком рабстве. Так что все было. Историк твой здесь, а это — из глубины веков.
Конечно, пусти сейчас западника в нашу деревню в 100 км от Москвы, и он придет в ужас от туалета во дворе в минус тридцать и воскликнет: "Средневековье! Вот оно, Братство Кольца!"
А нашим все кажется нормой. Так что о "жутком рабстве" судить не берусь, но по деньгам — 10 процентов.
***
Я в "Бегемоте" напридумал всяких несуществующих эпиграфов. Герцог Гиз, автор и исполнитель Варфоломеевой ночи, в своих записках написал: "Бестолковые умрут первыми", а Наполеон у меня сказал: "О героях только незначительное".
А знаешь, что сказал Кюстин о России? "Это единственное государство, где можно сбыть мечту". Помнишь "сбычу мечт"? В 1992 году на Загородном проспекте, по дороге к станции метро "Пушкинская", в разговоре со своим редактором Колей, мы это с ним придумали. И я написал статью в "Час Пик" под таким названием. И что ты думаешь? Все филологи и историки эти эпиграфы проглотили. Мариетта Омаровна Чудакова — великий специалист по Булгакову — мне говорила: "Но Кюстин? За Кюстина тоже вы придумали?" Пришлось признаться, что я.
Со стыдом.
***
Открою секрет: ум тренируется так же, как мышцы. Он тренируется до конца дней твоих. Тренируется речью, письмом, потребностью говорить. Я это открыл. Это мое Ноу Хау. А открыл я это только потому, что другие это открывать не собирались. Им это казалось чушью. Все знают о существовании внутренней речи, но скажи им, что она формируется, развивается, совершенствуется от того, что ты думаешь, читаешь, говоришь, пишешь, и вместе с ней формируется твоя неповторимая личность — они скажут, что они все это знают. Хочется спросить: "Ну, и что же вы?" — а ничего. Они пить лучше будут.
***
Конечно, я люблю сухое, красное, лучше французское, можно португальское, не возбраняется итальянское, хуже молдавское и совсем ни в какую — русское вино. Последнее, с тоски, что оно такое дюже пог-ханное, могу выпить ведро. Чем лучше вино, тем меньше я его могу выпить. Там я не пью, я там вкушаю.
Страну, вместо Касьяныча, я бы вывел. Только надо ли? Потому я и юродствую, колобродю, ерничаю и упражняю ум.
А чего его не упражнять — все равно ведь, куда его деть. Я и сам не знаю, куда я в другой момент понесусь и что выкину в следующую минуту. Это у меня с флота. Мы там ни черта про свою судьбу не знали.
Знали только со всей определенностью, что не служить нам в армии шейха Омана. Даже насчет израильтян все предпочитали давать уклончивые ответы, но насчет шейха Омана все были категоричны и сходу рукой по воздуху все отметали.
И если только женщины не знают, куда они сейчас понесутся и что вытворят, то значит, я тоже баба. И не только я.
Про экономистов мне лучше не говорить. Ой! Тяжелый народ. Ой-ей-ей! Знаете, почему математикам не дают Нобелевской премии? Потому что все у них условно. Одна видимость. А у экономистов все даже не видимость, все чушь. У нас в стране все чушь. Потому мне и весело здесь живется. Внутри чуши я чувствую себя прекрасно.
Меня спрашивают, почему у нас все чушь? Ой, не спрашивайте! Ой, не надо!
Есть министерство экономики — нет экономики. Продолжать дальше или как?
***
С оргазмами нет проблем. Мой сын, когда видит половые сцены по телеку, так сразу начинает смеяться. Мал еще. Не понимает, что секс — дело серьезное. И юмор при сексе ведет к опаданию.
***
…В. парень стрелянный, газами давленный, и вообще тугой. Я ему этого не говорю, конечно. Странно. Служил он недолго, в сравнении с моими 21 годами. Видно тут что-то было недонатуральное, потому и в жизни много чего неотданного осталось. А мы-то честь на каждом шагу отдавали. Так что наотдавались. У них в Афганистане вроде и смерть рядом ходила, солдатчину смерть здорово выдавливает. Но не выдавила.
У подводников смерть другого рода. Но то что она всегда рядом, чувствуется. Но мы, в абсолютном своем большинстве, народ веселый. Есть угрюмые, но они и на балете "Лебединое озеро" смеяться не будут.
