Сергей Коночкин - Глаза на том берегу

Нина выходит первой, за ней поэты. Один задерживается, принимает из рук Веньки стакан, говорит:

— За вашу уникальность…

Улыбается и выпивает полный стакан одним махом.

В автобус, несмотря на грозный взгляд жены, Николай сел вместе с поэтами. Забился в самый конец салона. На него не обращают внимания, что, наверное, каждому неприятно. Тем более, при жене.

Нина села на переднее сидение. Рядом с ней примостился парень из приезжих. Не знает, похоже, что Николай муж Нины… Наверное, это и есть тот знакомый.

— Паршиво дело… — размышляя вслух, говорит один из поэтов. — Смотреть больно.

— Да…

— А ведь это Русь…

— Это не Русь. Это карикатура…

— Вот так и портятся нервные клетки. А они, как известно, не восстанавливаются…

Знакомый жены оборачивается к сидящим сзади него, приподнимается с сидения.

— Попробую вам восстановить, если получится. Я сегодня в дороге стихотворение написал.

— Ну-ка, давай, может, и правда восстановятся… — говорит кто-то из присутствующих, явно издеваясь над товарищем.

— Понятно, первый вариант…

— Ха-ха-ха, — пытаясь подражать Митряю, смеется Николай, но эхо по автобусу, к сожалению, не идет. — Ха-ха-ха…

Он понимает, что его выходка глупа, знает, что это не в его характере, знает, что это кончится очень крупной ссорой с женой. Но иначе он поступить не может.

— Глас народа… — с той же издевкой говорит тот, что и раньше издевался, и из-за этого он симпатичен Николаю.

— А что, — Николай бросает вызов всем, но уже не так громко. — Мы все лето сеем, косим и пашем. А зимой имеем право…

Он чувствует, что зря сел близко к двигателю, здесь тепло, его развезло, и он сейчас уснет, хотя ему еще хочется покривляться, как Веньке Сидорову…

Выскорь — вывороченное из земли корневище упавшего дерева.