Номер, как ни странно, оказался неплохой, две скорее монашески узкие кровати, между которыми расстояние — целая комната. Но кипарисы своими высоченными верхушками касались балкона, и мне это обалденно нравилось. За дополнительную цену (с ума сойти!) нас присоединили к домотдыховскому «ресторану-кафе». Хотя я думаю, это слишком резкое, если не опрометчивое название. И я не мог дождаться вечера и первой трапезы — с местными гастрономическими изделиями.
Переодевшись, как два белых гриба, мы вышли на пляж. Камни прокалывали ноги, грязная вода, замусоренное море, войти и выйти из которого было равносильно подвигу. За пляжами следили, как на Багамских островах…
Я попробовал подальше — сплавать на край их моря (может, там почище), меня тут же освистали. Тая встревоженными глазами следила за мной.
— Алешенька, я надеюсь, вы не хотите сбежать в Турцию от меня?
Я улыбнулся ее шутке: она, наверно, была актриса «Театра смеха и иронии». У нее, естественно, нашлись приятели, среди них — стройный комик, с которым она пролюбезничала полчаса.
Пока я разглядывал окружающих в поисках приличной женской фигуры, на которой можно было отдохнуть глазами или мог полежать глаз, но так ничего приличного и не нашел.
От скуки я опять сплавал, мне засвистели, я приплыл назад. Я не гордый. Наконец вернулась Тая.
— Похоже, вам весьма по вкусу пришелся молодой человек.
— Алешенька, я не знала, что вы ревнивый. Я польщена! Пойдемте, я вас познакомлю.
— Как-нибудь в другой раз.
— У него милая жена…
— Это еще никогда никому не мешало.
— Идемте, мой мальчик, я вас выкупаю в ванне, отдохнете с дороги, вы переутомились.
В ванной — вода лилась мимо ванны, и цвет ее был похож на мою жизнь. Потом начался потоп, туалет слезился и рыдал, на корабле это называется авралом. Однако никто не пришел нас спасать, и Тая ликвидировала все последствия сама. Хотя стало понятно, что лучше брать шампунь и мыться в душе на пляже. А туалетом вообще не пользоваться. Или лучше пользоваться в столовой. Впрочем, местные это звали рестораном. Хотя в моем понимании… Пардон, здесь абсолютно никого не волновало мое понимание.
Я лежал поверх кровати, выкупанный, и Тая, вымытая, делала мне массаж. Ее руки скользили по моей спине.
Мы едва не опоздали на обед, за… массажировавшись.
Естественно, что их еду надо было проталкивать вилкой в горло. Очень сильно. Тая ни к чему вообще не прикоснулась: белая кость, голубая кровь.
Мне же была интересна сама обстановка, процедура, атмосфера. Блюда, люди, как они едят, обращаются. Мне это нужно было, видимо, для чего-то, для какой-то будущей писанины.
— Так и будем проводить время, питаясь в местной столовой? — спросила она.
Это первое неудовольствие, которое она выразила, и я обратил на него пристальное внимание.
— Все, что пожелает моя шахиня, так мы и сделаем…
— Алеша, я хочу в город, я знаю этот Дом актера вдоль и поперек. Я сюда приезжала много раз.
— А вас в нем…
— Что? — не поняла она.
— …тоже знают?
— В каком смысле?
Я пристально посмотрел на нее.
— Меня и «мое поведение», вы это имеете в виду, — конечно! Безусловно, под каждым кипарисом…
Я резко остановился, она едва не споткнулась об меня.
— Хотите пойти в город? — примирительная фраза.
— С превеликим удовольствием.
Переодевшись, мы пошли. В город. Сначала мы шли по какой-то серпантином извивающейся узкой дороге, пока не вышли на какую-то небольшую площадь, с которой начинался центр. Где все имело место произойти. Обогнув восьмерчатую площадь, мы вышли на приморский бульвар, тянувшийся вдоль моря. Закатное солнце красиво покрывало червонным золотом окрестности. Все горело, алело, блестело. Витрины, киоски, пальмы, пирсы, глиссера, кораблики.
— Какой самый лучший отель в Лиссе?
— «Афины».
— Где он находится?
— На набережной, мы уткнемся в него, если будем гулять.
Через пять минут я увидел его в закате солнца. Это был знаменитый отель, напоминающий испанские дворцовые постройки. В стиле «Англитер». Что это за стиль? Так, пришло в голову.
Всего в два этажа, гордо тянувшийся вдоль и вверх, подковой на набережную, он был приютом для заезжих знаменитостей и богатых иностранцев. Я попросил Таю подождать меня в аллее. Светлые аллеи…
После угощения администратора английскими сигаретами и английским языком разговор пошел проще и скатился до того, что мне зарезервировали столик на вечер. Хотя почему уменьшительно-ласкательная форма: столик?
Тая терпеливо ждала, крутя листик в руке. Руки были — совершенство.
Перед вечером:
— Что вы хотите, чтобы я надела, Алеша?
— Белое платье со шнуровкой на груди.
— Я не смогу надеть лифчик. Здесь не Рим и…
— Оно с корсетом внутри, думаю, удержит… так что ничего не будет видно, кроме ложбины. Ложбинки у других.
Она поняла и мягко улыбнулась:
— Откуда это?
— Из какого-то моего произведения.
— Уже цитируете себя?
— Простите, просто пошутил.
— Ну, не надо так смущаться, Алешенька. Почему вы заалели?
Я надел светлый костюм, в мелкую полоску голубоватую рубашку и, по ее настоянию, не стал надевать красивый галстук.
Вечер.
Мы шли по набережной и вдыхали прекрасный воздух юга. Что может быть чудесней юга! И он вдыхался — как опьяняющее вино, дурманящий аромат.
Едва мы вошли в прихожую, как грянула музыка. Мы договорились заранее, что весь вечер говорим по-английски, а она, в случае необходимости, переводит это местным аборигенам. Тая достаточно неплохо говорила по-английски и большинство фраз понимала сразу. Так что мне не приходилось повторять, подбирая слова попроще.
Сам администратор, выскочив стремглав, почетно проводил нас к зарезервированному столу — в центре зала. За что я отблагодарю его в конце вечера.
Тая с улыбкой смотрела на эту сцену. После того как мы сели, она сказала:
— Вас здесь знают? И очень уважают!
Мне нравилось ее тонкое чувство юмора. Мне вообще нравилась она — как собеседница.
Обнимая танцевальный круг, высились мраморные колонны, создавая ощущение помпезности, которое было приятно. Столы были весьма красиво сервированы. Мы пришли одними из первых. Я любил начинать раньше и заканчивать позже.
Возник официант и наивежливейшим образом положил перед нами меню.
— Вот что значит английский язык, — сказал я по-английски.
— Великий язык, — улыбнулась Тая.
Я стал изучать контекст напечатанного. Меню для меня, как любовный, таинственный, загадочный, авантюрный роман. Который нужно раскусить. Потому — заказываешь одно, а по вкусу приносят совершенно не то. Или вернее: заказываешь одно, а вкушаешь совершенно другое.
— И что же вы там изучили, Алешенька? — Она смотрела с легкой улыбкой на меня.
— Вы позволите мне выбрать для нас обоих?
— И только вам!
— На горячее для вас, конечно, будет рыба?
— Я ее безумно люблю.
— А еще что?
— Кажется, вас, но я еще не поняла…
Она тонко улыбнулась.
— Как вы выбираете! Я уже предвкушаю эту сцену общения с половым. Вы уж не обессудьте, если я что-то не так переведу…
Я взял ее руку и нежно поцеловал. Атмосфера и музыка начали поднимать мое упавшее настроение.
Через Таю я заказал: осетрину, севрюгу, балык, горбушу, белужий бок, чавычу, сельдь, крабы, икру черную и красную. Шампиньоны в сметане, запеченные в кокотницах. На горячее — Тая, сдерживаясь невероятно, перевела: может ли шеф нас удивить чем-нибудь рыбным? Официант с третьего раза, причем на его родном языке, понял, что ему нужно пойти и выяснить это у главного шеф-повара. Нас удивили, пообещав приготовить запеченного зеркального карпа из специального запаса. Я надеялся, что его недолго пасли.
Официант стал сразу извиняться, что у них небольшой выбор иностранных вин. Я сказал, что хочу только отечественные. И стал слушать Таю, действительно не вникая, что он говорил на моем бывшем языке. Мне нравилась Тая в роде переводчицы. Она это делала с легким юмором и перевоплощалась совершенно точно по системе Станиславского. Есть такая система — в жизни.
Перечень вин был интересен и напомнил с грустью мое детство (когда был жив папа и больные задаривали его бутылками. Так как монеты он не брал. Была когда-то такая медицина, они давали клятву Гиппократа). Вина: «Очи черные», «Улыбка», «Волшебник», «Кинзмараули», «Цинандали», «Алиготе», а также «Токайское» и венгерский «Рислинг» с озера Балатон.
Мы заказали бутылку вина и определенное количество водки. Я не совсем представлял, в каком направлении будет развиваться вечер. Оттого мы взяли бутылку вина и какое-то количество водки. И, по-моему, это было правильно.
Играла танцевальная музыка. Наш стол стали уставлять закусками.
